— И не хочешь увести разговор с неудобной для себя темы?

— Ты же сам говоришь, что психолог из меня никудышный, — пожал плечами искин.

И опять Ри повела себя совсем не по-машинному; повела так, как мог бы повести её реальный прообраз: проекция начала иронизировать.

— Я так не говорил… Тебе многое досталось от Валери. Но в тебе нет её прозорливости, её феноменальной интуиции, её способности чувствовать человека, его энергетику. Ты способна лишь разложить эмоциональность встроенным анализатором поведения и мимики. Это не одно и то же.

— Возможно. Но вызвать на эмоции тебя или Яру у меня получилось.

— Только не на те, которые были желательны. У нас, у людей, такое тоже порой случается… но мы способны вовремя почувствовать ошибку. Нельзя подменять машиной человека, Ри. Твоя машинная матрица Ярославы ни на что не годится.

— И всё же. Расскажи, что тебя в ней привлекает, — упрямо сжала губки голограмма.

— Думаешь, это так просто?

— Нет. Не просто. Даже для меня. И, как ты видел, возможны ошибки. И всё же. Прошу тебя. Для меня это важно.

— Она умная. Целеустремлённая. При этом очень молода. Забавная. Милая.

— Значит, тебе мало Литы и Эйди?

— Она не валькирия. У неё другие реакции. Это… важно. Она… как бы заполняет ту пустоту в душе, которую не могут заполнить сёстры.

— И я?

— Ты… заполняла всю мою душу… пока была Ри. Сейчас же… всё стало слишком сложно.

— Я полагала, тебя привлекает её статус.

Я хотел сказать ещё что-то, но на этой реплике чуть не подавился заготовленной фразой. Вот ведь! Нет, не всё с ней потеряно…

— Статус? — осторожно начал расспрос. — Что ты имеешь в виду?

— Все мифы и легенды, как твоей малой родины, так и известных мне миров, изображают принцессу неизменно красивой, чаще умной и всегда влюбчивой. Зачастую она ещё и избалована. И абсолютно всегда принцесса притягательна возможностью через неё приобщиться к высшей власти, получить гарантированное материальное благополучие. Полагаю, ты стал заложником этого стереотипа.

— Ты знаешь… что-то такое в твоих словах есть. В прошлом принцесса действительно должна была выглядеть красавицей в сравнении с большинством куда менее обеспеченных женщин, вынужденных заниматься тяжёлым трудом и самостоятельно растить детей. Ухоженная. С неиспорченной тяжёлой работой, зноем и ветром кожей. В красивых одеяниях, с обилием подчёркивающих красоту драгоценностей. И про статус очень метко подметила. Но всё это в прошлом. Сейчас, что в Конфедерации, что в Республике, каждая девчонка своего рода принцесса. Поэтому остался один лишь стереотип. И, признаюсь, понимание, что Ярослава именно принцесса, будоражит.

— Вот видишь! От моих психологических копаний всё же есть толк!

— Возможно, и есть… Вот только тот народ, в недрах которого я воспитывался, не слишком уважал психологов. И знаешь почему? Им они были без надобности! Они сами привыкли копаться в собственных переживаниях и самостоятельно находить ответы. Потому и психоанализ там не прижился… А посему… я решил временно ограничить твою матрицу. «Селенга», боевой режим!

Такое решение я принял интуитивно, по принципу: если человек слишком ершистый, для придания ему более-менее терпимого вида его обязательно нужно загнать в армию. Там, как говорится, всю эту гражданскую дурь быстро выбьют. Разрушат старый образ мыслей и создадут новый. Или научат прятать свои суждения как можно глубже, чтобы не выпячивать их на всеобщее обозрение при каждом удобном случае. Конечно, с человеком армейская обработка занимает довольно много времени. Но искин здесь имел очевидное преимущество: он умел мгновенно переключатся между поведенческими матрицами. Его не нужно специально обтёсывать. В чём-то это даже удобно… Уверен, армейские офицеры оценили бы.

На первый взгляд почти ничего в интерактивной Ри не поменялось. Но именно что почти. Потому что откровенный наряд на голограмме сменился на обожаемую мною на Валери форму Экспансии. Режим работал. А я продолжил развивать успех нашего «спора». Эх, всегда бы иметь такую возможность для убеждения оппонента!..

— «Селенга», боевой приказ. При любой нестандартной ситуации, завязанной на человеческие эмоции, ты должна советоваться со мной или с Миленой. В крайнем случае с кошкой, которая в данный момент на посту. Отныне это твой первоочередной поведенческий императив.

— Выполнено, — коротко обронила голограмма.

Но я рано расслабился, Ри ещё не закончила.

— В непосредственной близости от корабля угроз команде и судну не обнаружено. Настоятельно рекомендуется отмена «боевого режима». В противном случае некоторые поведенческие алгоритмы войдут в противоречие с задачами текущей ситуации.

Первая моя реакция на подобный фортель — ошеломление. Я не ожидал такого самоуправства искина. Однако по здравому размышлению вынужден был признать правоту заложенных инструкций. Отличие боевого и обычного режима работы — всё равно что отличие военного и гражданского стиля руководства. Для военного на первом месте всегда и везде стоит приказ. Никакой гибкости. Главное его достоинство — готовность идти до конца и минимум сомнений. Отсюда минимальная вариативность. Гражданский же руководитель вынужден учитывать не только главную линию, но и многие интересы самых разных сил, влияющих на ситуацию управления. Кто-то хорошо поработал, разделив разные подходы в зависимости от конкретных обстоятельств… Впрочем, это не отменяло некоторой нарочитости предложения Ри. Она будто нашла лазейку, как обойти мой приказ и вернуться к исходному состоянию. Ну, чертовка!

— Отмена невозможна. В стандартном режиме искином допущен ряд ошибок, поставивших под угрозу цель миссии. Боевой режим более соответствует задаче выправления ситуации.

— Принято, — Ри больше не пыталась своевольничать. Но кто сказал, что это продлится долго? Решение с боевым режимом, в любом случае, временное. Я тем самым не решал проблему, а лишь отодвигал её в будущее. Но сейчас главное — принцесса. С искином можно и временной заплаткой обойтись, чего не скажешь о Ярославе Ясеньской.

Итак, принцесса. Пока искин пребывал в «боевом режиме», эта дива запустила свой особый режим. Женский. Режим обиды. Что ж, не будем перегружать. Принцесса она там, или нет, но именно сейчас она — обычная женщина. Обиженная женщина. Поэтому — что? Впереди меня ждёт покаянное признание; где-нибудь в недрах дворца, обязательно наедине. Следовательно, теперь уже мне придётся изыскивать «аудиенции» у Её Высочества.

Как резко ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов! Принцесса шла ко мне упрочивать знакомство, а теперь я спешу к ней, чтобы сохранить хоть что-то. Жуткое утро — а каким бесподобным был вчерашний вечер! Нет, Ярослава не могла так быстро перегореть. Испытала шок. Психанула. Теперь наверняка будет анализировать, пытаться понять.

По дороге во дворец я связался с Королевой. Глупо было надеяться попасть в покои принцессы просто так, без подключения тяжёлой артиллерии монаршей персоны. Несмотря на поздний час, Её Величество отозвалась неожиданно быстро. Была она при этом собранной и деловитой, будто вынырнула ко мне навстречу из острой словесной баталии. Если прислушаться, можно было даже различить звучащие где-то на фоне голоса.

— Слушаю, — коротко бросила Милослава Ясеньская.

— Ваше Величество, прошу простить за поздний звонок. Мне нужно объясниться с вашей дочерью, а, сами понимаете, прорываться к ней с боем — не лучшее решение.

— И из-за своих сердечных дел ты дёргаешь меня посреди рабочей встречи, да ещё и по личному каналу? — брови женщины показно взлетели вверх, но видно было, что она лишь провоцирует, на самом же деле ей далеко не всё равно.

— Ваше Величество, понятие личного и общественного сейчас размыто, как никогда. Вам ли этого не знать.

— Ну да, чего ещё я хотела от мечника Республики? Наглость и заносчивость — ваша визитная карточка.

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество. Мечника Республики всегда держат в допустимых рамках, не дают зарываться.