— Отлично. Но я бы не рекомендовала оставаться наедине с Минки. Она ещё не поела.

— Что ещё за… Минки? — Я продолжала толкать и кряхтеть.

— Мой единорог. Она невидима, но поверь, очень опасная.

Какого хрена?

— Так, Сумасшедшая, ты точно не войдёшь!

Я почти закрыла дверь. Маленькая пятифутовая женщина не шла мне, солидной спортсменки по гольфу, ни в какое сравнение.

— Минки, укуси её! — скомандовала Симил через дверь.

Я внезапно почувствовала дуновение горячего воздуха на затылке.

— Боже! — Я отпустила дверь и отпрыгнула к своим клюшкам. Быстро схватив клюшку, я начала размахивать ею из стороны в сторону. — Держись подальше!

Что-то схватило клюшку, а затем она растворилось в воздухе.

— О! Великолепно! — выпалила Симил из дверного проёма. — Теперь мне, наверное, придётся снова отвезти её к ветеринару. И, конечно, к новому, потому что она съела последнюю бедную женщину. Минки, что я говорила о поедании спортивного инвентаря? А?

Я услышала лёгкое фырканье и ржание. Прижавшись спиной к стене, я лихорадочно обшаривала взглядом комнату в поисках… ну… Я не знала, но до меня начало доходить: в моём доме грёбаный невидимый единорог.

В этот момент словно кто-то опустил чёрную завесу на мои глаза, и я почувствовала, как тело обмякло.

— Эй, Чар-Чар! Вставай! — раздался чей-то голос, а затем что-то тёплое и влажное скользнуло по моей щеке. У меня слишком кружилась голова, чтобы открыть глаза. — Минки, я тебя слышу, — сказала женщина. — Но ты не можешь кусать её за пальцы. Или щёки. Или за бока. Выйди на улицу и поищи корм. Мне кажется, я слышала недалеко кудахтанье.

Цыплята. Мои цыплята. Я приоткрыла глаза, лишь смутно осознавая, что лежу на кафельном полу в коридоре. Без обуви. И без штанов.

— Не смей трогать моих цыплят, — проворчала я. — И где, чёрт возьми, мои штаны?

— У тебя под головой, глупышка. Мне пришлось положить туда что-нибудь, чтобы остановить кровотечение. Похоже, твоя прежняя рана снова открылась, когда ты потеряла сознание и упала. Между прочим, хорошая плитка. Даже трещинки.

Стоя надо мной, Симил хлопала большими бирюзовыми глазами на меня. Бирюзовыми. Они бирюзовые. Это значит, что она одна из них!

Я вскочила, и у меня закружилась голова, но я могла бежать. И защитить своих цыплят. От невидимого единорога.

К сожалению, у пульсации в голове были свои планы. Плохие.

Я закрыла глаза руками.

— Оу-у-у… чёрт. Кажется, у меня сотрясение.

— О, да ладно. Вставай. Нам нужно разобраться с одной ерундой.

Я посмотрела на неё, голова раскалывалась от боли.

— Неужели все бессмертные такие сумасшедшие?

— Нет! Мне много лет, и на лобке ужас. Все эти кудрявые штуки. Они прямо-таки раздражают.

Я съёжилась, когда в сознании возник нежелательный образ ковра гармонирующего с её рыжим лобком. Боже, пожалуйста, убейте меня. Прибейте валуном. Пустите рой африканских пчёл. Случайная стрела. Что угодно!

— Пожалуйста, замолчи, — простонала я.

Не успела я моргнуть, Симил подняла меня и поставила так, что мои пальцы едва касались пола. Я быстро поняла, что предыдущая битва у входной двери была шоу.

— Ладно, крошка, — сказала она, — тебе нужно слушать внимательно, иначе ты проведёшь вечность, соскабливая жвачку с нижней части столов в федеральной тюрьме. Я дам знать, в какой после того, как решу, но у многих проблемы с дёснами. И вечность после этого будет посвящена уборке комнаты Минки, и позволь заверить, что от этой задачи у тебя волосы встанут дыбом!

Она взглянула на своё декольте, и я заметила несколько торчащих маленьких рыжих волосков.

— Дорогой Господь, что или кто ты? — Помимо того, что просто псих.

Она отпустила меня, и я прислонилась к стене, думая о побеге.

— Сделаешь шаг к двери, и я перестану изображать милую богиню. Поняла? — прорычала она, угадав мои мысли. Вот чёрт.

— Ты богиня?

— Богиня Подземного мира, — она наклонила голову, — к твоим услугам. На самом деле, я нахожусь в бешенстве из-за того, что чуть не покончила с миром и постоянно лгу родным, поэтому моим силам и титулу дали тайм-аут, пока я исправляюсь. В любом случае, мёртвые разговаривают со мной и дают советы по макияжу, рецепты печенья и тому подобное, но без моих способностей трудно разобраться во всём этом шуме.

Она богиня. Настоящая живая богиня. С долбаным единорогом. И она стоит у меня в гостиной, болтая о… ну… Непонятно о чём. А я очень-очень хочу прекратить общение. Несмотря на то, что она сюрреалистически красива, чертовски страшна. И, честно говоря, я не на сто процентов уверена, что снова не сплю.

— О, хорошо. — Я кивнула пульсирующей головой. Ой.

— Хорошо. Рада, что мы разобрались…

Она замолчала и просто уставилась в потолок, будто смотрела матч по пинг-понгу, метая взгляд бирюзовых глаз туда-сюда.

— Ммм… С тобой всё в порядке? — спросила я, думая, что если она не ответит, то, возможно, сейчас самое подходящее время уйти: схватить кошку и цыплят, а затем уносить задницу. Ну, и штаны не помешали бы.

— О да… — сказала она голосом, похожим на секс по телефону. — С тётей Сими всё хорошо. Да. Верно. Вот тут. Жёстче. Шлёпни сильнее! — Её глаза продолжали бегать. Это так, так тревожно. — Я сделала шаг в сторону входной двери, она резко повернула голову в мою сторону. — Хей. И куда ты направляешься? А? А? — Она наклонилась и встала ко мне нос к носу. — А-а-а-а?

Я подняла руки в знак капитуляции.

— Никуда. Я абсолютно никуда не собралась.

— Хорошо. Потому что, несмотря на то, что думает Томми, мне нравится этот парень. Я имею в виду, да, у него есть свои отвратительные черты, но разве у нас нет?

Я пожала плечами.

— Я-я действительно не з-знаю.

Она ткнула указательным пальцем мне в грудь.

— Возьмём, к примеру, твоего дядю Чака, инкуба. Ты знала, что он начал превращаться в доброго несколько десятилетий назад? Сам начал? А теперь, — она опустила палец и упёрла кулак в бедро, — у тебя есть идеи, почему тысячелетний демон, которому нравится убивать женщин, повесил наручники, верёвку, хлысты и смазки, чтобы стать дантистом и любящим отцом? А?

— Эм… Нет. Не знаю.

— Любовь, цыпочка. Он влюбился.

— Как мило? — сказала я, всё ещё совершенно не понимая, к чему она клонит.

— Да. Действительно. Потому что, если есть надежда для такого эгоистичного демонического ублюдка, как он, понимаешь?.. Ублюдка? Он инкуб, которому нравится… — Симил заметила, что я не смеюсь. — Не бери в голову. Моя точка зрения такова: если есть надежда для него, то есть надежда для любого.

Я медленно кивнула.

— И вновь… как мило?

— Да! — Она подняла палец. — Потому что даже после того, как первая человеческая жена Чака, его пара бросила его и дочерей, отвергла его, когда он, наконец, признался, кто он, растоптав бедное, пахнущее серой демоническое сердце, сделал выбор. Он не собирался отказываться от жизни своей мечты. Не собирался позволять никому знать, кто он. Не генетика, не его тёмные и очень извращённые тройные побуждения и, конечно же, не его диетические предпочтения. Он взял быка за свисающие яички и нашёл женщину, которая любила его таким, какой он был, и хотела разделить его мечту.

Я понятия не имела, была ли ее история полностью выдумана о дяде Чаке, но она казалась нереальной.

— Это очень милая история. Теперь я могу идти? — спросила я.

— Даже близко нет. Да, и, кстати, тебе следует поблагодарить дядю Чака. Он присматривал за тобой с того дня, когда Мааскаб напал.

— Он присматривал за мной, — скептически повторила я.

— О, да. Этот мужчина набрал несколько миль полётов и, по крайней мере, раз в неделю, проведывает тебя.

— Я тебе не верю.

— Никто никогда не верил. — Она покачала головой. — Но это не меняет факта, что он всегда рядом, прячется в тени, наблюдая за тобой. Я удивлена, что ты этого не заметила. — Она подалась вперёд ровно настолько, чтобы посмотреть за входную дверь. — Йоу! Чаки! — закричала она. — Как делишки?