— Мне жаль, — тихо сказал он. — У тебя есть ещё кто-нибудь из семьи? И прежде чем спросишь, да, это один из моих десяти вопросов. — Вопрос номер два.

— Две кузины в Кливленде.

— И всё? Больше никаких родственников? Нет, это не входит в мои десять вопросов.

— Честно, только Сэди и Нелл, мои кузины.

— А их родители? — он спросил.

— Технически, тётя Клэр, близняшка матери, пропала без вести, но она считается мёртвой. Отец Сэди, дядя Чак, оказался сумасшедшим, жестоким преступником или что-то в этом роде, поэтому тётя Клэр сбежала. Самое ужасное, что она оставила Сэди и Нелл.

Странно, моя мама однажды показала мне фотографию Сэди, и мы действительно похожи. Настолько, что, будучи моложе, я фантазировала, что она моя сестра-близнец.

Нет, быть единственным ребёнком неплохо, мама, работая в городе финансовым аналитиком крупного банка, прежде чем свихнулась, определённо переборщила с игрушками и одеждой. Лишь на семье не станешь экономить.

— Как трагично для кузин. Ты разговаривала с ними? — спросил он.

Отрицательно покачав головой, я продолжила:

— Хочу. Действительно хочу, но боюсь.

— Что они будут похожи на своего отца, — догадался он.

— Да. Но недавно узнала, что Сэди переехала в Лос-Анджелес, меня пригласили на какую-то вечеринку, на которой она должна присутствовать, я и не планировала приходить, пока сумасшедшая женщина, Симил, не нашла меня и не убедила, что если пойду, то встречу идеального мужчину. Она утверждала, что знаменитая сваха. Честно говоря, повторяя историю вслух, я теперь понимаю, какое это безумие. Будто я находилась под каким-то странным влиянием после разговора с этой женщиной.

Я ожидала, что Томмазо посмеётся, но он выглядел заинтригованным.

— Та вечеринка, на которой присутствовал Андрус.

— Да. Я всё ещё думала, довольно странно, что они знают друг друга, но узнала, что этот мир полон странностей.

— Что ж я рад, что ты оказалась не с ним. Ты заслуживаешь мужчину, который будет предан тебе и только тебе.

Я на мгновение уставилась на него, представив, что Томмазо проводит отпуск в Тоскане или, что лучше, на каком-нибудь уединённом девственном пляже с белым песком и прозрачной бирюзовой водой. Он лежит рядом со мной в огромном гамаке, пока потягиваем пина-коладу, нет, лучше ледяное пиво с ломтиком лайма и смотрим на океан.

Я мысленно вздохнула. Кого, чёрт возьми, я обманываю?

— Я была бы счастлива с мужчиной моего возраста, не женатого, не имеющего долгов и который достаточно хорош в постели. — Я закрыла рот руками. — Я сказала это вслух, да?

Томмазо рассмеялся своим гипнотически глубоким мужским смехом, и мне показалось, что он покрыт тёплой липкой карамелью. Такой вкусный.

— Да, — сказал он, обводя пальцем край своего бокала.

— Такая женщина, как ты, не должна снижать планку.

Лесть поможет везде.

— Так думаешь, мне следует установить планку тут? — Я подняла руку над головой.

— Выше.

Я потянулась немного выше.

— Тут?

Он указал прямо в небо.

— Немного выше, милая.

Я покосилась на него.

— А ты случайно сам не где-нибудь там, наверху?

Он ухмыльнулся.

— Улавливаешь, да?

— У кого-то огромное эго, — широко улыбнувшись, сказала я. Не возможно не насладиться тем, каким он казался уютным. Как будто его сила и мужественность излучались откуда-то глубоко. Он игриво пожал плечами и сделал глоток вина.

А моё сердце затрепетало в груди. Что такого в этом мужчине, что заставляет меня чувствовать себя такой непохожей на себя, смелой, страстной и бесстрашной?

— Итак, Томмазо, скажи, помимо того, что ты считаешь себя идеальной добычей, как тебе нравится проводить время?

— Обыкновенно. — Он жадно уставился на меня через стол. У меня сложилось впечатление, что его мысли заняты другим: мной. Мой пульс учащался, а мышцы расслабились от вина, запреты испарились вместе с солнечным светом на улице.

— Как… обыкновенно? — спросила я тихо, показывая интонацией, как бы мне хотелось, чтобы он проводил время. В основном нагишом. В одной из фантазии он ласкал свой налитый член, пока я наблюдала.

— Я работаю, играю и занимаюсь тем, чем занимается большинство. Но, безусловно, мне больше всего нравится играть. Пока я нахожусь в хорошей компании.

Его слова полны сексуальных намёков, и мои трусики стали влажными. Мне захотелось протянуть руку через стол, прижаться к его губам, и ласкать Томмазо языком.

— Тебе не надоедает? — спросила я.

— Что?

— Это. То, как мы обыгрываем то, что у нас на уме.

Не могу поверить, что такая смелая, но этот мужчина… сводит меня с ума. Я чувствовала, что должна заполучить его, иначе умру.

— Зависит от обстоятельств. — Он одарил меня таким чувственным взглядом, что у меня поджались пальцы ног. Я сделала глоток вина, чтобы слова не застряли в горле. Не помогло.

— Зависит от ч-чего?

— Шарлотта, ты действительно готова к тому, чтобы мы перешли в эту плоскость? Там, где мы будем честны?

Чувствуя возбуждение, мой разум сосредоточился на том, к чему был готов: Он. Я. Обнажённые на этом столе. Держу пари, Томмазо везде впечатляюще упакован. То, как он держится, похоже на рекламу, которая гласила: «Мне нечего скрывать».

Допив бокал вина, я осторожно поставила его перед собой.

— Да.

Он откинулся на спинку стула и немного приподнял колено. Его ноги широко раздвинуты. Сознательно или нет, не имеет значения. Я начинаю задумываться, что он твёрд как камень и член натягивает ткань чёрных брюк.

— Докажи. — Его голос опустился до грубого соблазнительного тона.

Я крепко сжала бёдра вместе.

— Что бы ты хотел, чтобы я сделала?

Я надеялась, что он попросит подползти и помочь ему снять брюки. Образ того, как я отсасываю у него, пока он сидит в кресле, мелькнул в голове.

Я должна перестать мучить себя. На самом деле, нет. Это несправедливо по отношению к нему.

— Ответь, — надавил он.

— Что я получу, если отвечу?

— Всё, что захочешь, — ответил он.

Я просто смотрела, стараясь держать себя в руках. Что угодно — включало в себя очень длинный список возможностей.

— Скажи, зачем ты, на самом деле, привела меня сюда? — спросил он.

Честный ответ отличался от причины, по которой я теперь хотела, чтобы он остался.

— Ладно. — Я откашлялась, готовая раскрыть небольшую часть правды, но не всю. — С тех пор, как я себя помню, мама рассказывала о существах, которые питаются нами, людьми. Думаю, из-за этого я стала параноиком.

Не показывая разгорающегося волнения, он уточнил:

— И как именно питаются?

— Она рассказывала, что они соблазняют человека, а затем каким-то образом высасывают из него жизнь. — Лично я верю, что существует другое существо, которое питается страхом.

— Как своего рода демон.

— Я кажусь сумасшедшей? — спросила я.

Он мешкал с ответом — плохой знак. Скорее всего, он хотел обдумать, что сказать, чтобы не обидеть меня. Томмазо подался вперёд, не сводя с меня взгляда.

— Я обещал, помочь тебе, Шарлотта. Что бы там ни было, я позабочусь о твоей безопасности. — Я поверила ему. Прямо до мозга костей. Что заставило меня хотеть его ещё больше. — Я благодарен за честный ответ. А теперь, — он поднялся со стула, — давай уложим тебя в постель. Я чертовски искусен в этой роли.

У меня перехватило дыхание. Чёрт возьми. Этот мужчина, как проклятье…

Наши взгляды встретились, и, будто прочитав мысли, мы бросились друг к другу в объятия. Я вскочила со стула, и опрокинула его на пол; он, обежав вокруг стола, спешив ко мне. Наши тела встретились, и губы столкнулись в яростном поцелуе, языки сплелись в древнем, как мир танце, дыхание смешалось в дикой похоти. Он развернул нас и усадил меня на обеденный стол, протиснувшись между ног, дико блуждая руками по моему телу.

— Боги, ты так чертовски сексуальна, Шарлотта, — выдохнул он.

Обняв его за шею, я раздвинула бёдра, чтобы прижаться к нему ещё ближе. Вот дерьмо. Я почувствовала, как его твёрдый, толстый ствол прижался к моему пульсирующему клитору. Я собираюсь… о Боже. Он потёрся о мою сердцевину, посылая чувственную волну удовольствия по системе. Я потянулась к пряжке ремня, чтобы снять надоедливые слои ужасной ткани между нами. Томмазо схватил меня за подол футболки и потянул вверх, я только рада поднять руки и помочь всем, чем могла. Я так великодушна.