Палитра внушала.

Я ждал первого сопротивления. Ждал, что перед нами покажутся “герои” и вызовут меня на смертный бой, но пока ничего подобного не происходило. Идущий впереди строя Норайо тихонько осаживал возникающих смельчаков. Убивать людей явно не стоило, мы и так по грани ходим, очень тонкой, если задуматься. И если я хоть на мгновение утрачу концентрацию и позволю мертвецам ослушаться моей воли – Шествие обернётся трагедией, поэтому, борясь с усталостью, я продолжал ход, благо оставалось не так много.

Эдо защищали массивные врата Содатсу и я ощущал, как по мере приближения демоны всё больше их боялись, как уродцам хотелось скрыться поглубже в лесу, не высовывая свои морды. Я выглянул из паланкина наружу – вдали виднелись стены города и те самые злополучные врата. С каждым шагом удерживать толпу мертвецов становилось всё сложнее – их внутренний инстинкт рвался наружу.

Ещё немного.

Пиком их ужаса стал порог Содатсу, здесь я, стиснув зубы, сделал мысленное усилие и одного из мертвецов буквально разорвало изнутри. Вдох-выдох. Уже легче.

Шествие застыло у городских врат.

На нас смотрели лишь стража со стен, наставив ружья.

– Спаситель! – сначала послышался голос, немногим позже из-за врат показалась группа людей, – Победитель!

– Слава Победителю!

– Слава Сенши!

– Слава Богомолу!

– Слава Камакири!

Потихоньку Шествие обросло зрителями, теми, кто осмелился выйти на улицу, выглянуть за городские стены.

Пора. Выхожу из паланкина. В людской толпе прокатывается волнение вместе с восхищением.

Положив руку на цуку катаны, я глубоко выдыхаю и вынимаю клинок, распрямляю плечи, расставляю ноги. Вздымаю лезвие над головой и объявляю:

– В моих руках ваша воля! – подолы кимоно поднялись под ветром и обожглись разрядом молнии; Мафуцу приняло Небесный свет; Кусанаги заискрился, – И ВАША СМЕРТЬ!

Вспышка.

Грохот.

"Смерть".

* * *

– Мгм-м-м... – протянул длинноволосый юноша, зажав в зубах заколку, – Хм-м-м... – одной рукой держа пряди, а второй вынимая изо рта спицу, Бренный Скиталец уложил прямые патлы в аккуратный хвост, – И как тебе, Согия?

– Новый стиль вам идёт, Рёко-сама, – не задумываясь ответил я.

– Я всегда неотразим. Что верно – то верно. Но Шествие тебе как?

– Внушает, – покивал, наблюдая за тем, как Хоккори, обливаясь ручейками пота, пытается не потерять лицо и не согнутся вдвое от накатившей усталости. Пытается успешно. Осанку держит, дыхание ровное. Что самое главное – его подчинённые обратились прахом, – А нам не пора?..

– Пора. Не хочу появляться у Токугавы после деда. Нужно, дабы он зашёл в зал, а там мы, с довольным видом чай потягиваем.

– ... – я лишь покачал головой, одобряя идею.

Хоккори ещё с несколько минут красовался перед толпой, пока к нему не подошёл богато одетый человек с предложением пройти в дворец на переговоры с Владыкой.

Анализируя: есть условная сторона-обвинитель – Шитай-но Согия, наследник дома Шитай, с поддержкой Рейкон-но Рёко, влиятельной фигурой в истории Поднебесной, по умолчанию уважаемой в аристократической среде; а есть тот, кого “обвиняют” – Сенши-но Хоккори, которого, если упрощать и говорить по простому, мы всё пытаемся выставить лиходеем. Ясное дело, не прямо и не навязчиво, но неприязнь между ними присутствует.

Семья Токугава, отец и сын, в данном случае, призваны рассудить нас, да заодно выслушать старого Богомола, выяснить, зачем был устроен спектакль “Шествие”. Хотя, судя по тому, что Тайра приволок за собою божественные императорские регалии – можно делать выводы наперёд.

Зал Павлинов – одино из главных помещений дворца Эдо.

Расположенный в главной башне, тэнсю, он представлял собой широченную комнату, ограждённую перегородками-фусума с росписями, как несложно догадаться, павлинов.

Дорого и просто.

Иэясу с Хидэтадой, отец и сын, бывший и нынешний сёгун, решили принимать гостей именно здесь, поэтому слуги создали в зале приятную атмосферу, воскурив благовония вместе со сладко пахнущими восковыми свечами. Первыми прибыли мы с Рёко, и склонившись в уважительном поклоне, дождались отмашки сёгуна к уготовленным нам местам. После следовал непринуждённый разговор: дайдзё-дайдзин поинтересовался мнением Странника на счёт гамбита Хоккори, побеспокоился тем, куда Рёко запропастился на целых два года, ведь ему “так к душе Церемонии Сошествия”. Дали слово и мирно молчавшему доселе мне, попивающему чай из глиняной пиалы, я сдержался, дабы не перейти к главному, со вкусом ответив общей фразой.

Коротали время как могли.

– Прибыл Сенши Хоккори-сан, – после стука в дверь, объявил слуга, – и Норайо-сан.

– Что ж, – странник, шепча, деловито потёр руки, – Начнём.

* * *

– Иэясу-кун, Хидэтада-кун, – легко улыбаясь, Богомол наклонил в нашу с сыном сторону корпус, – Шитай-кун, Рейкон-сан, – кивнул страннику с его спутником.

Эти двое мне друзья, приятели, как минимум. Что странник, в само существование которого я верил с трудом, пока тот не явился ко мне лично, что Хоккори, который явно в союзники просится. Не каждый станет нарушать девиз своего дома ради мира в стране. И я это ценю. Хотя тот же Хидэёси предал Нобунагу ради власти, несмотря на то, что был одним из его генералов и ближайшим сподвижником. Об этом мы помним и на чужих ошибках учимся.

Я знал, что между этими двумя если не полноценная война, то точно отношения до нельзя напряжённые, взаимные пакости, время от времени происходят: сначала Хоккори пытается отобрать Акогаре у скитальца, потом тот подкинет своего волшебного ворона в качестве лазутчика, в пылу разборок и монаха, принятого в род, прикончит. Я не вмешивался, и не собирался, пока дело не стало выходить за рамки – Богомол привёл под стены Эдо ораву демонов, что, признаюсь, меня напрягло; да и Рёко захотел решить вопрос с этими Шитаями лично.

От их присутствия здесь мне на лицо прямо заползает весёлая ухмылка. Всё-таки не позволит им компания сёгуна и дайдзё-дайдзина переходить на личности и поливать друг друга грязью, главное, чтобы мечи не подоставали, или, храни замок небесные супруги, магию свою не применяли. От ударившей молнии мало кто застрахован, но эти двое не мальчишки, до такого у них не дойдёт. Надеюсь.

– Хоккори-сан, Норайо-сан, присаживайтесь, – я указал на место напротив себя. По правую руку, мою, были Рёко с наследником Шитай, по левую, Хидэтада, – Вы умеете удивлять, – провожая взглядом слугу, поднёсшего нам чай, продолжил я, давая тоном понять, что моё удивление положительно.

– Много лет ушло на подготовку. Но теперь я могу с уверенностью заявить, что времена, когда демоны были угрозой для людей, уходят в историю.

– Даже так? – Рёко.

– Представьте себе, Рейкон-сан. Воля мертвецов теперь принадлежит клану Сенши, – взял паузу, – и его друзьям, – это он должен был уточнить, тут, как никак, ещё я сижу.

– Поздравляю, – кивнул бессмертный, явно сдержав в себе какую-то колкость, – Искренне вас поздравляю. Вы сумели положить начало новой эпохи в борьбе человека со скверной.

– И не собираюсь останавливаться на достигнутом.

В его возрасте это похвально.

– Примите и мои поздравления, Хоккори-сан, – кивнул я.

– Новость и вправду хорошая, – согласился, кажется, уже искренне, Рёко, – Я больше не чувствую себя таким одиноким в этой борьбе.

– Если закрыть глаза на наши разногласия, то общими усилиями можно дать хороший бой уродцам, – продолжил мысль Хоккори, – Но только закрыв глаза, – припечатал тот ровно.

– Я вёл себя нагло, – ответил бессмертный, – Мне хватает смелости это признать. И я готов забыть о разногласиях, для начала… После, может, и хороший бой дадим.

После кивка Хоккори они синхронно встали, и поклонились друг другу.

Ладно, хотя бы этот спектакль не стали затягивать. Надеюсь, хоть чего-то из сказанного они намерены придерживаться. Хорошее начало: все признали ошибки – значит готовы к диалогу. Многим гордыня и глупость не позволяет склонить голову, когда это нужно.