— Ваша правда, — согласился я с лёгкой ухмылкой, после чего серьёзно продолжил. — А теперь давайте к делу. Куда мне нужно идти, с чем и по какому конкретно поводу? Кажется, для объявления войны родов нужны веские основания, и что-то я не припомню подобных в отношении себя.

— Полагаю, не всё так просто, — усмехнувшись, начал издалека Черепахов. — Что касается первого вопроса, заседание комиссии проходит в канцелярии Его Императорского Величества Петра Алексеевича Кречета. По поводу второго смею предположить, что заявление на объявление войны родов было подано несколько заранее, особенно зная работу нашей канцелярии. Вероятно, тот факт, что к моменту начала комиссии вы всё ещё живы, весьма не вписывается в планы наших игольчатых знакомых.

— Судя по тому, с какой настойчивостью они пытались меня устранить, это весьма вероятно, — кивнул я начальнику СБ. — Я так понимаю, в случае моей смерти заседание всё равно состоялось бы?

— Именно, — развёл руками Черепахов. — Не сказать, что так приятно, но если ответчик умирает заседание комиссии проходит и без него. И случись всё именно так, вероятно, на вас смогли бы повесить практически любое дело, шитое белыми нитками.

— Вот и посмотрим, что они смогут предпринять теперь, — усмехнулся я, уже предвкушая, какое меня ждёт представление. — За ложные обвинения ведь тоже предусмотрена какая-то ответственность?

— А вы догадливы, Николай Александрович, — оскалился Черепахов, после чего с крайне довольным видом пояснил. — В случае, если заявитель не сможет доказать свою правоту, запрашиваемая вира будет назначена ему самому как мера наказания!

— Вот как? — выгнув бровь, улыбнулся я.