- Хорошо, - нехотя согласился муж, - у нас не больше пяти минут, мы встали удачно, как раз закрыты. Капитан, сигнальте, что у нас небольшие проблемы с артефактами. Сейчас перезагрузим и уберемся прочь. Пусть не нервничают.

- Они на нас не нападут? – спросила я.

- Побоятся. Сама знаешь - мы прокляты, - с горькой усмешкой ответил муж.

Ну да… в военных делах репутация – половина победы.

Когда парня выволокли на палубу, золотой халат был красным от крови, да и в целом на бедняге живого места не было. Похоже, он прям в эпицентре взрыва оказался.

- Сожалею, госпожа, - целитель поднялся с колен, отряхнул свои белоснежные брюки – белые все-таки повернуты на этом цвете, - сделать ничего нельзя, он уже мертв.

- Так это прекрасно! – обрадовалась я, заработав полный удивления взгляд целителя, который тут же стал колюче-подозрительным. Ну да, Штарл не в курсе, что я только мертвых «лечить» умею, так что парень облегчил мне работу, скончавшись самостоятельно.

Ушхтанца матросы положили в столовой на стол, Дарье попытался выпроводить целителя прочь, но тот неожиданно уперся.

- Ваше сиятельство, я понимаю, вы не желаете об этом распространяться, но даже магу жизни нужна поддержка. Не думали, что ей самой может понадобиться помощь?

Дарье застыл, обдумывая слова белого.

- Я давно подозревал, что с княгиней что-то не так, - заторопился с объяснениями целитель, - еще когда вы вернулись с прогулки на первой стоянке. Ее аура, гм, как бы это объяснить, выглядела так, словно она пропустила через себя огромные потоки силы, но этого не могло быть, так как подобной силы в ее сиятельстве я не нахожу. Тогда я и предположил, что дело в скрытом источнике, которым обладают маги жизни. Простите мою настойчивость, князь, но я не могу оставить подобное без присмотра.

Дарье вопросительно посмотрел на меня, я отмахнулась – пусть посидит в сторонке, лишь бы не мешал. Все мои мысли сейчас занимал пациент. Парень был молод, жгуче черняв и с приятными, я бы сказала, благородными чертами лица. Бронзового оттенка кожу сейчас заливала мертвенная бледность.

Что же… Засучила рукав. Приступим.

Дальнейшее происходило под истеричные причитания целителя…

- Ваше сиятельство, медленнее. Зачем столько энергии на голову? У него грудная клетка повреждена. Мелочь не трогайте, я сам займусь. И следите за своим дыханием, оно у вас слишком прерывисто, вот и пульс уже подскочил.

Я рыкнула, отняла испачканные кровью руки от груди паренька, злобно посмотрела на целителя и попросила мужа:

- Прибей его, я потом оживлю.

Целитель испуганно замолк и больше с советами под руку не лез. Зато когда я, пошатнувшись, отошла от стола, практически упав в объятия мужа, разразился бурной речью о вреде недоучек и пользе образования.

Урок он начал сразу, заставив смотреть, как правильно заращивать раны: «Что же вы, ваше сиятельство, с такой дырой в плече его оставили. Нет, в данный момент она жизни не угрожает, но через пару часов ваш подопечный истечет кровью. Смотрите, внимательно, разрез глубокий, до костей. И не отворачивайтесь, я кому показываю?! А вот здесь у нас открытый перелом. Видите, кончик кости прорвал кожу? Нет, вас не должно тошнить, вы еще не беременны, я проверял».

Из столовой я не ушла – удрала с полным ощущением, что более едкого и вредного человека в природе не существует, который, к моему ужасу, клятвенно пообещал, что я не стану позорить славную гильдию белых целителей своим незнанием числа костей в ладони человека. Так что путешествие обещало быть… плодотворным.

К моему удивлению, спасенный нами ушхтанец знал не меньше сотни слов на языке синих, а капитан примерно столько же на ушхтанском, так что мы кое-как могли понимать друг друга. Парня звали Ралье-Урай-Агды и был он третьим сыном эмира Ушхтани. Везет мне на принцев. Впрочем, еще по халату было понятно – непростого человека мы выловили из воды. Вдобавок удачливого. Его единственного из команды взрыв откинул к борту нашей яхты.

И теперь его высочество нужно было доставить на родину.

Именно тогда, общаясь с ним больше жестами, чем словами, я услышала имя Альхи. Сначала подумала – возлюбленная, уж больно выразительно парень закатывал глаза, когда говорил это имя, потом поняла – сестра, вдобавок родом из синих.

- Я думала, вы в неволе не размножаетесь, - невесело пошутила я тогда. Дарье пожал плечами, отвел взгляд – мысль о том, что кто-то из его сородичей оказался продан в гарем, грызла его так же, как и меня. Но удивительным было не то, что синяя родила в неволе дочь, а то что продержалась в этой клетке целых пятнадцать лет. Видимо, забота о дочери придавала ей сил.

Эмир встретил нас, как родных. Обласкал милостью за спасенного сына и позволил встретиться с принцессой, точнее встретиться мне. Мужчинам доступа в гарем не было.

Одного взгляда на это чудо хватило, чтобы понять – девчонка не создана для гарема. Если бы не забота братьев и покровительство кабальей, давно бы уже нарвалась на конфликт с одной из жен эмира. Впрочем здесь, в крошечных помещениях, узких коридорах и квадратном саду, окруженном высокими стенами, все дружно ждали, когда противную девчонку выдадут замуж. В такой же гарем. За такие же стены.

А я… рассказывала ей о Городе, синих и прочих обитателях и видела глухую тоску в глазах ребенка. Слезы, когда она говорила о том, что здесь даже питомца держать нельзя – отравят назло. Что в воду купальни могут налить краски, а в постель подсыпать колючки от цветов. Потому что дочь наложницы, пусть единственная и любимая – низшая ступень гарема. Ниже лишь служанки. Мальчикам везет больше – их могут сделать наследниками, и тогда мать становится супругой, подарившей сына. Иерархия, правила и власть матери эмира – вот на чем зиждется гарем.

Так что когда эмир, вручив нам щедрые дары, предложил просить все, что пожелаем - Дарье уже потянулся за составленным заранее торговым договором - я попросила отпустить с нами ее высочество посмотреть на родину матери. Не могла не попросить.

Эмир думал долго. Сверлил меня внимательным взглядом. Вздыхал.

- Звезды сказали, Город чист, - нехотя произнес он, - вы избавились от скверны, но….

Я его понимала – девочек вообще не принято отпускать в чужие страны, тем более в брачном возрасте. А если не уберегут честь?

- Под мою ответственность, - поклялась.

Дарье протестующе закашлялся, но поддержал:

- Вы можете выделить любое сопровождение. Заодно отправить посольство и убедиться, что торговля с нами более чем выгодна, - и он передал одному из советников проект договора.

- Хорошо, - согласился, наконец, эмир, не желая нарушать данное слово. В итоге нас провожали нарочито радостно, явно мечтая о том, чтобы мы притопили непокорную дочь наложницы где-нибудь по дороге.

Так Альха оказалась у нас на борту. Жадная до каждой подробности жизни Города. Переставшая закрывать лицо, как только берег эмирата скрылся из вида, оставив лишь платок на волосах. Облазившая весь корабль. Завоевавшая восхищение команды и доведшая до инфаркта капитана пройдя по брам-рее. Научившаяся плавать с первого раза и сигавшая с борта яхты на купальных остановках. Укравшая алкоголь из кают-компании и напугавшая матросов дикими воплями, называя их песнями племени пир-реза. На спор поборовшая самого здорового из матросов. И втыкающая нож с десяти метров в мачту.

Кабальи не вмешивались. Более того, когда даже меня начинало трясти от ее выходок, в их взглядах я читала явные одобрение и гордость.

Удивительно, но мы живыми добрались до Города. Капитан, правда, раз десять пообещал, что это его последние плавание – конвой из двух фрегатов нервировал нас всех - и он подает в отставку. Не подал. Вышел на берег, напился, а потом пришел к мужу с согласием отвезти принцессу обратно весной. Я искренне надеялась, что везти обратно придется не принцессу, а брачное посольство.