Избавившись от одежды, я попытался настроиться.

— И где шерсть? — спросил Рихард пять минут спустя.

— Отвали! — огрызнулся я. — Ты мне мешаешь!

— Не выходит при посторонних? Может мне к ялику вернуться? Настрой поймаешь, волчицу мохнатую представишь, всё и получится.

— Рррррр!

— Во, смотри-ка, а говорил, эмоциональный стимул не нужен! — упырюга хохотнул и снова полез ковырять сталью под ногтями, а я заметил, что мои собственные наконец-то огрубели и начали отрастать. — Скажи, малец, вот вы втроём, значит, по лесам шастали, да? — продолжил вампир тем же издевательским тоном. — Ты, брат и сестра. Витек старше и сильнее тебя, так что он был вожаком, верно я говорю?

— Куда ты клонишь? — мой голос уже изменился, пришла боль перерождающихся мышц, на лбу выступила испарина.

— Да вот, размышляю, — острие под ноготь. — Альфа-самцу ведь нужна альфа-самка, а других оборотних в округе, кроме вашей Таяны, не было, так? Не-е, ты не говори, если стыдно, я чисто ради кругозора любопытствую.

Ненависть уже клокотала вместе с агонией изменений. Ступни вытянулись, я упал на четвереньки, хребет с хрустом перестраивался, челюсти двинулись вперёд, страшно заныли зубы, уже мечтающие вонзиться в глотку упыря.

— Хотя они бы тебе и не признались, — продолжал этот козёл, — ты же едва от мамкиной сиськи оторвался, щеночек, а тут взрослые дела. Но шило-то в мешке не утаишь. Ты, поди, замечал, как твои братик с сестрёнкой убегают охотиться, но как-то подозрительно долго отсутствуют. И такие довольные возвращаются — даже если без добычи.

Когда упырь повернул голову, на него посмотрел уже не человек.

— Кажись, я угадал, — от улыбки у гада едва рот не порвался.

Я не смог сдержаться. Бросился вперёд. Лапы загребли сухие листья, пасть распахнулась, уши прижались… И я едва успел отпрянуть, когда перед самой мордой сверкнула сталь. Не ножик, нет. Этот сукин сын каким-то образом успел вытянуть из ножен абордажную саблю. Быстрый гад, но я его достану!

— Никита, ты забыл, что мы на одной стороне? — хохотнул клыкастый, поигрывая клинком и отгоняя меня.

Никола, сука!

Но вслух я ничего сказать не смог. У некоторых сородичей выходит превращать голосовые связки обратно в человеческие, но у меня так никогда не получалось.

— Смотри-ка, у тебя и хвост есть, — продолжал подначивать кровосос. — Красивый, пушистый. Если не утихнешь, придётся его отрезать.

Все вампиры одинаковые. И этот ничем не лучше, пусть и дал мне приют на денёк. Они охотятся на нас, как на животных. Они убили почти всю мою семью.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я рычал и переставлял лапы, заходя с боку. Перемахивал в противоположную сторону, надеясь, что подонок не успеет развернуться. Но он, сволочь, успевал! Я слышал, как под доспехом учащается его сердцебиение, но и только. Он, сука, не боялся, а только рефлексы разгонял!

Затем упырю надоело отмахиваться клинком, и сталь вернулась в ножны, а сам кровосос как-то изловчился и оседлал меня. Я попытался сбросить его, но этот кусок падали обхватил моё горло сгибом локтя и надавил. По ощущениям, меня душили бревном или арматуриной.

Я рухнул в листву, в глазах поплыли круги, но из глотки ещё пытался рваться рык. Только не получалось: воздух не проходил ни в лёгкие, ни обратно.

— Я тебя сейчас отпущу, — услышал я над ухом, — и ты будешь вести себя, как хороший пёсик, ясно?

Ответить я не мог, да и не требовалось. Рука покинула моё горло, пальцы мертвяка зарылись в шерсти на макушке.

Вот даже не вздумай гладить, сука!

Погладил, мразь! Да за одно это надо руку откусить!

— И не рычи на меня, щеночек, — бросил ублюдок, поднявшись. — Мы только что выяснили, кто тут главный, и не вздумай забывать об этом.

Я опёрся на передние лапы и оторвал хвостатую задницу от земли, тряхнул головой, но всё же немного оскалился на победителя: чисто для порядку, чтоб не думал, будто упырю действительно можно командовать волком. Я не шавка, чтоб при хозяйской ноге бегать.

— А теперь, коли достаточно размялся, — сказал вампир, — давай-ка, шуруй искать следы брательника. Мы вроде за этим сюда забурились.

Резко фыркнув, я дёрнул кончиком хвоста и бросился в чащу.

Долго бегал и вынюхивал, но кое-что обнаружил только подобравшись вплотную к какому-то селу. Пришлось возвращаться. Вампир тоже не сидел на одном месте, а пахнут мертвяки слабо, так что я пожалел, что мы не условились искать друг друга как-то иначе. Но помог дегтярный запах от снастей, крепко въевшийся в одежду и волосы моряка. Разыскав Рихарда, я привёл его за собой на полянку вблизи человеческого поселения.

— Твою же мать, — вампир гадливо зажал нос пальцами и вскинул губу, обнажая клык. — Да, смотрю, братец твой не голодает.

Коровий труп уже хорошенько протух. Над тушей с обглоданными рёбрами жужжали мухи, хотя в ночной час им полагается спать. Видать такая удача вскружила голову этим крылатым падальщикам и те плюнули на распорядок дня. Ну, это Рихард так пошутил, сам я думал совсем о другом. Ведь так вкусно пахло… Я с трудом подавил желание изваляться в подгнившей мертвечине, однако всё тщательно обнюхал.

Да, запах Витека, узнаю его слюни. Хотя есть что-то эдакое. Не могу объяснить. Его душок как-то изменился, появилось в нём что-то неправильное, но не разберу.

— Теперь мы знаем, что выбрали верное направление. Ты взял след? — вопросил упырь с отвращением набирая воздух в лёгкие. Поди, вообще бы дышать перестал, если б не приходилось разговаривать.

Я уже замечал, что он периодически забывает о дыхании. И сердце у него на расслабоне бьётся, будто вот-вот плюнет на обязанность качать кровь по жилам. Эти сволочи только притворяются живыми. Ходячие трупы, которым давно прогулы на том свете записывают — вот кто они.

В первую ночь мы больше ничего не нашли. Я долго вёл вампира по следам брата, но те петляли, а после ручья и вовсе пропали. Ближе к рассвету мы набрели на деревеньку из нескольких покосившихся избушек. Я перекинулся обратно и оделся, а Рихард постучался в самый крайний домишко, ему отворила старушка.

— Здравствуйте, сударыня, — улыбнулся вампир, и я заметил, что его глаза стали чёрными. — Не пустите пару усталых путников? Нам бы отоспаться, а к вечеру мы отправимся дальше своим путём.

Посоловевшая женщина кивнула и широко растворила дверь.

Я вспомнил, что такие же чёрные глаза были у того блондина, а ещё…

Блин же блинский!

Дёрнув вампира под локоть, я утащил его с порога к забору и прошипел сквозь зубы:

— Так вот что с Витеком, да? Всё дело в вашей проклятой крови? У него глаза такие же чернючие стали, как твои!

— Успокойся, малец. Да, твой брат наглотался вампирской кровушки, и она ударила ему в голову. Всё пройдёт, нужно только найти его и угомонить. Пошли, не будем заставлять хозяйку ждать.

Я заметил, что женщина всё ещё ждала с открытой дверью — и лицо у неё было такое пустое, что стало жутко.

— Ты с ней что-то сделал? Оморочил? На кой-фиг?

— Не хочу лишних разговоров о нас, — пояснил кровосос, направляясь обратно. — Так спокойнее. И я ей заплачу за беспокойство, так что не делай такое возмущённое лицо. Сам ведь говорил, что вы с родичами подворовываете у людей. Так что не строй праведника.

Его сапог переступил порог, от чего я вздрогнул: старушка ведь не приглашала его. Блин, суки, наверняка сами про себя баек напридумывали.

Когда мы прошли под низкие потолки, мертвяк бросил хозяйке:

— Сударыня, накормите мальчонку, хорошо? Баньку истопите, а то смердит от него, спасу нет. Меня до заката не беспокоить. И никому не сообщайте, что у вас гости, а коли соседи заметят, так мальчишка здесь один и он ваш дальний родственник — проездом заглянул.

Та покивала и, с безмятежным выражением на лице, направилась к печке, а вампир отворил узкую рассохшуюся дверцу голбца и спустился в подпол. Глядя на зачарованную женщину, я страшно радовался, что с оборотнями эти вампирские штуки не работают. Из моих мозгов он точно киселя не приготовит.