Я снова посмотрела на мальчишек.

Им столько всего можно… Они бегают и веселятся, их совсем не часто заставляют помогать по хозяйству. Отцы берут их на рыбалку. Кто побогаче — учит держаться в седле. И в лес они ходят совсем не за ягодами с грибами, пусть это и запрещено.

Да, моя жизнь далеко не худшая. Только я всё равно её ненавижу.

Иногда, только иногда, мне действительно хочется, чтобы всё сгорело.

* * *

Я не ошиблась, вечером вампир с товарищем посетили нас вновь. Собственно, городишко у нас маленький, особо тут ходить некуда. Мертвец выглядел иначе: волосы чистые и вычесанные, морда выскобленная, одежда — с иголочки. Наверняка и пахнет лучше, чем намедни. Привёл себя в порядок, значит.

Вскоре стало понятно, для кого он так расстарался.

Я протирала стойку и морщилась, наблюдая, как Анна лучезарно улыбается, расставляя кружки на столик этих двоих. Она совсем ничего не вспомнила: ни моих слов про вампира, ни встречи с ним. По её мнению, когда она принесла мне морс, ей внезапно стало плохо, закружилась голова, и она прилегла ненадолго отдохнуть.

Мертвяк обхаживал её и ловко притворялся, будто пьёт пиво. Ну, может действительно пил, не знаю. Я заметила, как он несколько раз прикладывался к кружке, но становилось ли в ней меньше пойла, неизвестно, ведь посуда у нас глиняная.

Давеча мне взбрела неприятная мысль: что если этот вампир не единственный притворщик? Вдруг клыкастая братия наведывается к нам под личинами нормальных людей гораздо чаще, чем можно подумать? Тогда у меня родилась незатейливая идея.

Украдкой достав зеркальце, позаимствованное у Ани, я встала спиной к столику неприятных гостей и поглядела в отполированную поверхность. В нашей спальне есть трюмо, но его створки вчера были закрыты, так что… Нужно узнать, правда ли, что вампиры не отражаются в зеркалах. Если так, это отличный способ их вычислять.

Этот гад отражался.

Вампир невзначай покосился на меня, но я сразу же убрала зеркало и уткнулась взглядом в столешницу. Он продолжил заигрывать с Анной: отвешивал комплименты, зубоскалил, касался её руки нежными поглаживаниями, и сестрёнка просто расцветала.

Я пожевала губу.

Блин, ну какого беса? Он после вчерашнего запал или просто на зло домогается именно её? Может, хочет проверить, насколько крепко я готова держать слово? Как же хочется невзначай споткнуться с подносом в руках и окатить его пивом, чтобы аж пена по волосьям стекала!

Участок столешницы, по которому елозила моя тряпка, уже начал блестеть, резко контрастируя со всей остальной поверхностью крепко сколоченных, лакированных досок. На счастье, отчим окликнул не в меру разлюбезничавшуюся дочь, и той пришлось вспомнить про существование других столиков.

После полуночи заведение закрылось, отчим поднялся к себе считать выручку, а мы начали убираться в зале.

— Анка, ты чего такая мечтательная? Поди влюбилась? — поинтересовалась Либена, сметая истоптанные очеретовые листья в совок. Да, порой ей не удаётся избежать работы.

Белокурая сестрёнка зарделась и смущённо улыбнулась, составляя грязные кружки на поднос.

— Серьёзно? — Либенка вытерла руки о фартук. — Уж ни в этого ли заезжего красавца?

— Тихо ты! — шикнула на неё Анка, подалась назад и вытянула шею, заглядывая мимо лестницы на кухню. — А ну как бабушка услышит! — потом одарила младшую сестру смешливым взглядом больших синих глаз и ущипнула за бочок.

— А что? — хихикнула Либенка, тыркнув её в ответ. — Разве не красавец? Это лепное лицо! Разлёт чёрных бровей! Открытый лоб! Высокие скулы! Одновременно жёсткие и чувственные губы! — девицы уже вовсю веселились, бегая вокруг стола и улыбаясь. — А какой откровенный взгляд! Да он тебя просто пожирал!

Пожирал, да… Ещё как, сволочь, пожирал!

Я остановилась, не в силах дальше мести пол. Пальцы окостенели на шероховатом черенке метлы. Зубы стиснулись в оскале, и я взорвалась:

— Дуры вы! Совсем с ума посходили! Какой красавец? Проходимец обычный! Аня, не ведись на него! Ты даже не представляешь…

— Кто и чего не представляет? — в зал вошла бабушка, услыхавшая мои крики. — Бездельницы, работы невпроворот, а они тут игры затеяли! А ну-ка живо за дело! Ярка — на кухню, будешь мне помогать, раз вести себя никак не научишься.

Закипая праведным гневом, я уронила метлу и потопала за бабушкой.

По дороге Либенка подставила мне подножку, но я не грохнулась, а перемахнула.

Темноволосая сестричка прошипела:

— Бестолочь, только всё поганишь. Чего таращишься? Давай, давай, там котлы не драеные по тебе плачут.

Начищая помянутую утварь, я закипала от злости, не хуже тех похлёбок, которые ещё недавно булькали в этих самых котлах. Так что медь начала сверкать намного быстрее обычного.

Закончив уборку, мы отправились спать.

— Ярочка, ну чего ты? — Анна присела на мою постель, она уже переоделась в ночную рубашку и расчесалась. В красивых глазах отражалась тоска и лёгкий укор. Всё же я никогда раньше не обзывала её, даже за компанию с Либенкой.

— Ничего, — буркнула я и отвернула лицо, пожёвывая губу.

Сестрёнка погладила меня по голове и принялась расплетать косу, а я сидела, обхватив колени и тихо пыхтела. Зубья гребня погрузились в мои волосы, Аня стала напевать тихую мелодию. Очень задумчиво, с такими потаёнными нотками, каких раньше я не замечала.

— Ань, пожалуйста, я тебя очень прошу, не связывайся с этим типом, ладно?

— Ярочка, успокойся, ты же меня знаешь, — изящные пальцы зачесали упавшие на мой лоб прядки. — Всё будет хорошо.

Вот в этом я очень сомневалась.

— Да от одних его глаз в дрожь бросает! — не сдержала я злости и обиды.

— А что с глазами-то не так? — улыбнулась сестрёнка и приобняла меня.

— Жутенькие они, вот что, — пропыхтела я в кольце её рук.

— Красивые глаза, светло-голубые, — не согласилась сестрёнка.

Ага, и как он ими на тебя смотрит… Будто обед уже сервирован и подан. Как же хочется всё рассказать! Нужно ведь как-то это прекратить…

— Может он вообще пират, — выдала я. — Вот увезёт тебя в Самах и продаст на невольничьем рынке.

Девушка прыснула, показав жемчужные зубки, и прижала меня к себе теснее.

— Он не пират, а шкипер на собственном грузовом корабле, — сообщила она.

— Шкипер? Я думала, только капитаны треуголки носят.

— Так шкипер — это и есть капитан, просто на маленьком судне.

У-у-у! Понахваталась от него уже, да? Как же этот мертвяк меня бесит!

— Ярочка, да не расстраивайся ты, будто что-то произошло. Всё же хорошо. Давай книжку почитаем? — сестрёнка наклонилась, чтобы выдвинуть ящик из тумбочки.

— Не хочу, — буркнула я, забралась под одеяло и отвернулась к стене. Когда девушка поднялась с моей постели, я обернулась и попросила: — Не гаси свет, ладно?

Анна кивнула и оставила свечу прогорать. После визита вампира мне снова стало страшно спать в темноте, совсем как после смерти мамы.

Сестрёнка тоже откинула край одеяла и забралась в постель.

Я долго лежала и гневно сопела в две дырочки, пока усталость всё же не отправила меня в страну тревожных грёз. Хуже всего, что реальность им не уступала.

Посреди ночи я проснулась и обнаружила пустую кровать напротив своей.

Встрепенувшись, отбросила лоскутное одеяло, распахнула дверь и выглянула в темноту лестничного пролёта.

— Аня… — сипло сорвалось с моих губ. — Ты где?

Разумеется, услышать мой шёпот она бы не смогла, даже стоя у подножия лестницы. Внутренне перепсиховав, я сунула ноги в тапки, сняла щипчиками нагар со свечи, схватила подсвечник за ручку и пошла вниз. Как обычно запалила фитиль от лампы на втором этаже: её ради удобства постояльцев мы никогда не гасим, только сурепное масло подливаем.

В задней никого не нашла, на кухне и в общем зале — тоже. Ломиться к отчиму, бабушке или гостям я точно не собиралась. Может, она у Либены? Только зачем? Да мало ли зачем! Может, не спалось, поболтать решила.