И, кстати, я вдруг почувствовал некий азарт в этой безобидной склоке. Тем более, мне совсем не хотелось, чтобы бард продолжал свои расспросы относительно Агаты.

Тут мою цитадель, построенную на фундаменте из бросской принципиальности, снёс беззаботный мальчишеский голос:

— Не слушай его, Бам-бам. Ну, какой ты Таран? Ты ж не бревно.

Тут же мне на плечо упал всполошённый Кутень.

— Там-там-там!

Виол подхватил эту идею:

— А кстати, Там-там, как вариант. Почему бы вам не прийти к компромиссу и не…

Вместо ответа я схватил его за плечо и пригнул, едва не вмяв в траву.

— Кха! — засипел тот, когда я слегка переборщил.

К счастью, медоёж и Лука тоже залегли в траву, не дожидаясь команды.

Кутень передал мне образы, что впереди засада — лес мерцал невидимым куполом. Я никого не видел среди травы и деревьев, нападающие отлично спрятались, и, если бы не зрение цербера, даже не почуял бы их.

Да, с каждым моим шагом враги владеют магией всё искуснее и искуснее…

Я отпустил барда, и тот сразу притих. Потом прошептал:

— Там магия тишины, вот почему я их не расслышал. Думаешь, это люди кнеза?

Я покачал головой. Скорее всего, это была страховка на случай, если Сидор вдруг подведёт.

— Что будем делать? — спросил Виол, прислушиваясь с явным усилием.

— Мне нужен хоть кто-то, кого я мог бы допросить, — прошептал я, — Они могут знать о Креоне.

Натянув шлем и перехватив топорище, я медленно пополз вперёд.

Бросская кровь, наверное, влияла на всё вокруг… Испускала какие-то искры ярости в воздух, и поэтому вокруг меня постоянно что-то происходило, что срывало мои планы.

Потому что не успел я проползти несколько шагов, как мимо меня пронёсся рычащий медоёж, у которого было своё мнение, как поступать с засадой.

Я бежал вслед за мелькающей впереди колючей тушей. Сначала треск от медоежа разносился по всему лесу, как вдруг в один момент всё стихло — зверь будто бы пересёк невидимую черту.

Там показались несколько силуэтов, поднявшихся из травы и шагнувших из-за деревьев. Вспыхнули магические посохи… Даже не знаю, что меня в этот момент напугало — то, что у меня не останется пленников для допроса, или то, что Бам-бам не справится с такой оравой.

Бам-бам… тьфу ты, Таран!

— Ну, ничтожества, если хоть одна иголка с его шкуры упадёт… — прошипел я, тоже влетая под «купол тишины». Здесь звуки никуда не исчезли, но все отдавали эхом.

Медоёж всё-таки оказался неплохим воином. Нарвавшись на засаду, он не стал нападать сразу, а ушёл в сторону, снова нырнув в заросли — повадки у него были самые что ни на есть медвежьи. Выскочил, порычал, снова спрятался, чтобы хрустеть там стволами и ветками, заставляя врагов теряться.

На меня никто вообще не обратил внимания, хоть я и не скрывался, а нёсся в полный рост. Один из чародеев с ярким огненным посохом обернулся вполоборота, только когда мои шаги зазвучали прямо за его спиной.

А дальше я просто воткнул ногу в эту хилую спину. Треснула пара защитных артефактов вместе с парой рёбер, и старший послушник — ага, я успел разглядеть татуировку на шее — обняв посох и едва ли не выгнув ноги назад, полетел навстречу судьбе. Чтобы встретиться с молодым деревцем, переломив его, да так и повиснув на тонком стволе, с двумя половинками посоха в руках.

Не сильно я его там? А нет, вроде ещё хрипит…

Эту мысль я додумывал, уже перелетев к следующему противнику. Этот был воином, и одет, почти как я — то есть, как кнезов дружинник.

— Какого⁈ — только и мяукнул удивлённый воин, выставив длинный меч и деревянный щит, — Как кнез нас нашёл⁈

— Кнез всё знает! — рыкнул я и махнул топорищем.

Гулко ухнул щит, и воин заорал от боли в руке. Я махнул ещё, со звоном улетел в сторону сломанный клинок, и следующий удар ноги в щит отправил мечника встречаться с другим деревом. Отскочив от крепкого ствола, тот упал в траву, словно мешок с костями… кхм… только в доспехе.

Тут же появился медоёж, перехватил поверженного воина, и исчез обратно в зарослях.

Противников было всего пятеро — два мага и три воина. С двоими я уже разобрался, использовав эффект неожиданности, но остальные трое уже встали в боевой порядок. Воины с мечом и топором, прикрываясь щитами, спереди, и далеко позади за их спинами маг, читающий грозное заклинание…

Молодой чародей с раскосым лучевийским разрезом глаз, подняв над головой посох с красно-фиолетовым навершием, действительно читал на своём языке какое-то заклинание. И вокруг меня даже оформился чёткий тёмный круг, а бросская кровь забурлила, чувствуя тёмную магию.

Судя по татуировке, чародей тоже пока всего лишь послушник. Но когда в его руках посох, заряженный мощным магом, если не магистром, то это грозный враг. Вот только послушник на то и послушник, что такая магия для него пока сложновата.

Я встал в полный рост и три раза ухнул себя кулаком по груди. Меня окутало яркое, отлично натренированное за всё это время «огненное яйцо».

— Бросс, что ли? — послышалось неуверенное от одного из воинов.

— Вы думали прийти в Солебрег и безнаказанно творить беззаконие⁈ — гаркнул я во всё горло, подняв дубину.

— Ты сейчас сдохнешь! — мечники рассмеялись.

И вправду, все одеты, как кнезовы дружинники. Даже послушники были в тех же мантиях, которые таскают ученики магических академий в Солебреге.

Магическая фигура вокруг меня забрезжила тёмным огнём, в котором показались красные язычки, но я даже не смотрел на это. Пока этот послушник расчехлится, я мог бы уже десять раз убежать.

Да, у глупцов было отличное построение… Было бы, если б враг находился только с одной стороны.

Сначала Кутень, внезапно возникший перед врагами, вспыхнул яркой ослепляющей звездой. И спустя мгновение послышался полный боли вскрик — там, где только что стоял маг, уже никого не было. Лишь треск деревьев и кустов, уносящийся куда-то в сторону — будто кто-то большой и зубастый тащил в лес свою добычу. И наплевать ему было, что это страшный и грозный маг.

Только распыхтевшаяся вокруг меня магия сразу сдулась. Воины обернулись, почуяв неладное:

— Лао⁈

Пока они поворачивали головы обратно ко мне, я уже оказался рядом. Конечно, нельзя было забывать, что в рукопашной они могли оказаться искуснее, чем я… А нечего было ярить мою бросскую кровь.

Через миг у левого тоже треснул щит от удара моей ноги, и он кувыркнулся, выронив меч и сразу потеряв сознание. Правый замахнулся, думая, что я открылся, но мой огненный щит уплотнился и неожиданно ударил в противника, словной спущенный с пружины таран. У того в полёте слезла вся кожа с лица и вспыхнули тканевые ремни, когда в него ударило раскалённое пламя, имеющее твёрдость стали.

Так он и упал в десяти шагах от меня, дымясь и вопя от ожогов. Всё крутился по траве, пытаясь сбить несуществующее пламя. Интересный эффект… Переборщил я, кажется, с жаром.

Тут же из зарослей выскочил Бам-бам, утаскивая и эту жертву в чащу.

Застыв, я мгновенно успокоился и усилием воли погасил внутреннее бросское пламя. Все противники повержены, и даже ещё живы…

Да смердящий свет! Рано я снял магический щит!

«Паранойя» вдруг уколола интуицию, и мне пришлось на пределе реакции обернуться. Поймать стрелу, пущенную с такого близкого расстояния, было почти невозможно, но я смог.

Наконечник резанул стиснутые пальцы и слегка уколол мне щёку. Я выдохнул, понимая, что засевший в траве шестой противник почти достал меня. И ведь этому вестнику хитрости удалось перехитрить меня — я его даже не заметил.

— Ну, грязь, — я отбросил стрелу и шагнул к поднявшемуся из травы лучнику. Он тоже был лучевийской восточной внешности.

Тот выстрелил ещё, но стрела, не долетев до меня, исчезла в промелькнувшем чёрном пятне. Кутень, проворонивший первую атаку, теперь не терял бдительности.

Лучник особо не расстроился.

— Ну что, громила, готов умереть в муках? — сказал он на чистом троецарском и оскалился.