— Смотрите, кого ветром занесло, — объявила моя мама.

Мой папа поднял глаза из своего кресла в гостиной, где читал газету, и повторно посмотрел на меня.

— Кэл, — удивлённо сказал он. Затем он отбросил газету в сторону и подошёл, чтобы заключить меня в объятия. — Добро пожаловать домой, сынок.

— Спасибо, пап.

Мама шмыгнула носом, но потрясла головой.

— Ну, давайте не будем просто стоять здесь и рыдать. Что я могу предложить тебе выпить?

— Простой воды, мам.

Я был полон решимости не позволять своему беспокойству контролировать меня. Итак, с этого момента, пока я не соберусь с мыслями и, наконец, не столкнусь с некоторыми демонами — только вода.

Мама вернулась и села на диван, улыбаясь мне.

К счастью, они переехали после того, как всё случилось. Кошмары были слишком сильными, чтобы оставаться там. Хотя жить в Калифорнии было достаточно тяжело, я никогда не хотел испытывать свои силы, находясь в своей старой комнате.

— Знаешь, я так счастлива, что ты здесь, но почему сейчас? Я не могу избавиться от чувства, что что-то привело тебя сюда, — произнесла мама.

Я сделал большой глоток воды, пытаясь унять сухость в горле.

— Я, э… э… я кое-кого встретил.

Её лицо просияло, как будто она уже мысленно видела внуков.

— Успокойся, мам, — моя рука потёрла узел напряжения на затылке. — Всё сложно, мягко говоря.

— Сложно, но возможно, — сказала она, махнув рукой. — Если ты любишь её, то у тебя всё получится.

— Именно поэтому я здесь. Мы… — я глубоко вздохнул, пытаясь понять, с чего начать. В чём признаться в первую очередь? — Она молода. Это заставило меня очень остро осознать проблемы, которые я возлагал на неё. Я ненавидел себя за то, что взваливал это на неё, когда у неё были свои собственные проблемы.

— Ох, малыш. Ты — это не твоё прошлое, — она повторяла мне это столько раз, сколько могла.

— Я пытаюсь это осознать. Вот почему я здесь. Мы расстались, и я вроде как сорвался с катушек.

— Я подумал, что ты выглядишь немного потрёпанным.

— Чарльз! — мама ахнула, хлопнув папу по ноге.

Он лишь пожал плечами.

— Парнишка выглядит так, будто не спал несколько месяцев.

— Спасибо, пап. На самом деле прошло всего пару недель.

— Так, объясни в чём сложность, — сказал папа, зная, что это проблема серьёзнее, чем я им говорил.

— Она молода.

— Совершеннолетняя? — спросил он, приподняв бровь. Мои родители были понимающими, но не настолько.

— Боже, папа. Да, — я выдохнул со смехом. — Но она только начала свою жизнь. — Мои родители сидели рядом, давая мне время подумать, зная, что это ещё не всё. Я думал о том, что хотел бы сказать, ничего не выдавая. — Я отношусь к ней как собственник — ревную так, как никогда раньше, и когда моя ревность вспыхивает, я теряю рассудок. Нет рациональных мыслей. Нет никаких доводов. Я теряюсь в своих мыслях и своих проблемах и теряю самообладание. Я срываюсь на ней. Наговариваю всякое. Говорил подлые вещи, и я ненавидел это, — говорить вслух было ещё больнее. — Она слишком молода, чтобы разбираться в моих проблемах.

— Кэллум, — проговорила моя мама, предостерегая меня. — Женщина может принимать свои собственные решения. Женщина может уйти, когда ей это нужно.

— Но что я должен был сделать, чтобы она приняла это решение? Как далеко я мог упасть? — моя мама нахмурилась и потянулась через пространство, чтобы взять меня за руку. Просто то, что она держала мою руку, успокаивало меня. — Вот почему я здесь. Я не могу и дальше позволять своему прошлому управлять мной. Я не могу продолжать прятаться и надеяться, что, игнорируя его, мне станет лучше. Я устал от этого, мам.

Она смахнула слезу, которой удалось скатиться. Я знал, что она всё ещё испытывает чувство вины за то, что произошло, и я не хотел, чтобы моя неспособность отпустить продолжала сдерживать всех остальных. Мне нужно было взглянуть правде в глаза. Справиться с этим.

— Я надеялся, что доктор Эджмор сможет принять меня на этой неделе, — сказал я, имея в виду терапевта, которого я посещал перед отъездом из Калифорнии.

— Я прослежу, чтобы он принял тебя, — подтвердил папа.

— Как надолго ты остаёшься?

— На две недели. У меня припасена неделя отпуска, а на следующей неделе весенние каникулы.

— Целых две недели. — Моя мама восторженно захлопала в ладоши. — Дождаться не могу. У тебя ещё столько времени, чтобы рассказать мне об этой девушке.

Я улыбнулся, просто подумав об Оклин.

— Она великолепна. Красивая, умная, решительная, забавная. В ней так много всего, что я даже не могу подобрать подходящие прилагательные.

— Звучит очаровательно. Жду не дождусь встречи с ней. Может, мы сможем навестить её и все вместе поужинать.

При этих словах я, поморщившись, отвёл взгляд. У меня не хватит времени, чтобы сохранить в секрете самую большую сложность.

— Что? Стесняешься нас? — спросила мама, шутя.

— Нет. Мы э… эм… мы не можем просто так встречаться.

Она приподняла бровь и уставилась на меня, пытаясь обдумать все причины.

— Она замужем?

— Господи, мам. Нет.

— Тогда в чём дело?

Моё сердце бешено колотилось в груди, отчего у меня закружилась голова.

— Эм, она… моя ученица.

Её глаза расширились, и она выдохнула:

— Кэллум Пирс!

— Знаю. Я знаю, мам. Я не хотел, чтобы это случилось. Не знал, и я боролся с этим. Боже, как я боролся с этим чувством, но их так много. И с ней, впервые в жизни, я увидел будущее. Я увидел её рядом со мной в будущем, и я больше не мог с этим бороться.

Её шокированный взгляд смягчился до сочувствия, и я понял, что всё будет хорошо. Она поняла, и в основе всего этого, если это было законно и по обоюдному согласию, мои родители хотели, чтобы я был в безопасности и счастлив.

— Не то чтобы ты не была моей стажёркой, когда мы впервые встретились, — пробормотал папа маме. — Нам тоже приходилось держать наши… занятия в секрете.

Она покраснела, а я съёжился.

— Фу, пап.

Он наклонился и поцеловал маму в щеку.

Это была та любовь, которой я хотел, будущее, которого я хотел.

В том состоянии, в котором я был сейчас, я ни за что не достигну этого. Если я когда-нибудь хочу, чтобы моя мечта о том, что мы будем с Оклин, осуществилась, мне нужно стать лучше.

Вспомнив её в объятиях Джексона, мои плечи опустились, и я подумал, не опоздал ли я.

Но это не имело значения. Я буду боролся за неё, если придётся.

Для начала, пришло время посмотреть правде в глаза и стать лучше.

Я готов.

32

ОКЛИН

Две недели.

Я не видела его две недели.

Раньше я думала, что скучала по нему, но это ничто по сравнению с тем, когда он исчез. У нас была замена на некоторых его занятиях, а в основном электронные письма и заметки для тех занятий, которые он пропустил. Я попыталась ненавязчиво спросить Донну, где он, но она лишь сказала, что в отпуске. Я хотела спросить, где именно и почему. Вместо этого я только кивнула и ушла.

Я могла бы написать ему, и, должно быть, я напечатала не меньше тысячи сообщений, но так и не отправила их. Я была уверена, что с ним всё хорошо. О нём заботилось слишком много людей, чтобы он не был в порядке.

Но сегодня вечером все мои опасения закончатся. Я смогу сама убедиться, что с ним всё в порядке. Это был тот вечер, когда он должен был помочь мне с телескопом для классного проекта. Я начала думать о других планах, потому что не знала, вернётся ли Кэллум и захочет ли он вообще помогать мне и дальше. Может, он перенаправит меня к другому учителю.

Затем вчера утром пришло электронное письмо с напоминанием быть в парке к восьми вечера, чтобы выполнить заключительную часть моего классного проекта. Одновременно я проверила расписание, и моё сердце упало, когда я увидела, что ещё один ученик записался на этот вечер. У меня мурашки бежали по коже, когда я думала, что будем только он и я. Но нет, Джоуи тоже будет там. Тупица Джоуи.