— Оклин. Мне нужно быть внутри тебя.

Она с хлопком отпустила мой член и встала, повернувшись лицом к двери, когда её руки потянулись к леггинсам, чтобы стянуть их.

Я остановил её движение.

— Нет.

Дрожь пробежала по моему телу, и я с трудом сглотнул, отгоняя воспоминания и стыд, связанный с ними.

Она немедленно повернулась и положила ладони мне на щёки, заставляя меня посмотреть на неё.

— Это всего лишь я.

Её мягкий голос успокоил бурление в моём животе и вернул меня к настоящему. Я посмотрел в её золотистые глаза и задержал на них взгляд, наклонившись, чтобы запечатлеть поцелуй на её сочных губах. Затем я снова прижал её спиной к двери и спустил леггинсы с её ног, высунув только одну ногу, прежде чем схватил её за ягодицы и приподнял достаточно высоко, чтобы мой член поместился у неё во влагалище. Я медленно прижимал её к себе, распространяя её влагу с каждым толчком, пока, наконец, не оказался полностью внутри неё.

Наши лбы были прижаты друг к другу, глаза смотрели друг на друга, наше дыхание смешивалось, я выскользнул и снова вошёл. Она всё это время удерживала мой пристальный взгляд. Её влажность увеличивалась, пока не покрыла мои яйца, и я начал входить в неё быстрее. Стараясь держать её бёдра подальше от двери, чтобы не издавать никакого шума. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы оба оказались на краю пропасти, её брови нахмурились от усилия не дать векам сомкнуться.

Электрический разряд пробежал по моей спине и туго сжал мои яйца. Наклонившись, я прижался губами к её губам и застонал от удовольствия. Я схватил Оклин за бёдра, удерживая себя внутри неё настолько глубоко, насколько это было возможно, в то время как её влагалище сокращалось вокруг моего члена, её сладкие стоны удовольствия только усиливали мои собственные.

Моё тело сотрясалось от толчков, и наше прерывистое дыхание, эхом отдававшееся вокруг нас, казалось таким громким, что весь кампус мог слышать, но я знал, что это были только мы.

Удовлетворение поселилось в моих костях, напоминая мне, что она моя. Что это то место, где я хочу быть. Что она — моё спасение.

Я выскользнул из неё и поставил на пол, прежде чем взять с полки бумажное полотенце и вытереть её. Она улыбнулась и нежно поцеловала меня.

— Я скучала по тебе вчера. Полагаю, сейчас ты чувствуешь себя лучше?

— Намного.

Как только мы оба снова привели себя в порядок, я спросил:

— Хочешь прийти сегодня вечером?

Она отвела взгляд, и я понял всё ещё до того, как она сказала.

— Не могу. Мне нужно работать.

Я пытался сохранить нейтральное выражение лица, но потерпел неудачу. И раньше было достаточно тяжело с этим справляться, но теперь, когда мы занимались сексом — занимались любовью — это, чёрт возьми, чуть не уничтожало меня.

— Прости, Кэл.

— Всё в порядке, — солгал я. — Я понимаю.

Оклин поцеловала меня в последний раз, а затем я сказал ей, что пойду впереди неё и сообщу, свободен ли путь. Ей нужно было идти на следующее занятие, и она сказала мне, что мы увидимся завтра.

Каким-то образом я закончил день с менее чем звёздной концентрацией. Мои мысли постоянно были об Оклин, управляемые ревностью, которая породила ярость, что напугало меня. Мой самоконтроль, казалось, балансировал на грани «есть» или «нет».

Как долго я смогу ходить по канату, прежде чем сорвусь? Что сделает Оклин, когда это произойдёт? Что, если я пересеку черту и в конечном итоге провалюсь в яму, из которой не смогу выбраться, только для того, чтобы она бросила меня? Весь день эти мысли крутились вокруг меня. Вернувшись домой, я сразу отправился на кухню, чтобы выпить, но затем остановился, посмотрев на время. Почти восемь. Она уже должна работать.

Запрыгнув в машину, я направился в «Вуайерист». Если она будет выступать для меня, то не сможет выступать для кого-то другого. Я куплю её целую чёртову ночь, чтобы спрятать её от других.

Она увидела, как я вошёл, и её лицо озарила улыбка, которая долетела до меня через весь бар. Я боролся с желанием притянуть её к себе через стойку и поцеловать, как только добрался до неё, но вместо этого заказал воду. Выпил её залпом, не теряя времени.

— Я планирую отправить запрос. Убедись, что примешь его.

— Сегодня вечером моё имя недоступно.

Моя грудь наполнилась этой информацией, радость заполнила дыры, которые образовались за последние несколько недель. Оказалось, мне уже не нужно покупать весь вечер, потому что она не выступает для других, но я всё равно хотел провести с ней время. То, что имя сотрудника не было доступно, не означало, что вы всё равно не могли его запросить.

— Убедись, что примешь запрос, — сказал я, кивая и вставая со стула.

Она улыбнулась, и я надеялся, что следующий час она будет так же взволнована, как и я.

Я подошёл к айпаду и ввёл информацию, чувствуя, что данный сценарий идеально подходит для нас.

Когда я закончил и снова вошёл в главный зал, я поискал Оклин, так как её не было в баре. Я обнаружил её среди посетителей, и ярость обрушилась на меня, как товарный поезд, почти сбив с ног, забрав воздух из моих лёгких.

Она стояла у столика, расставляя напитки, улыбаясь, наклонялась, обнажая свою кремовую ложбинку между грудей, чтобы мужчина мог шептать ей на ухо, не сводя глаз с её груди. Она смеялась над всем, что он говорил, а затем заговорила прямо ему в ухо. Я хотел разорвать этого мужчину на части.

Я заставил своё тело повернуться и направиться к бару, где опрокинул в себя двойную порцию виски, нуждаясь в чём-нибудь, чтобы успокоить нервы. К тому времени, как мой браслет на запястье завибрировал, давая мне знать, что комната готова, я снова смог дышать, но мои мышцы всё ещё подёргивались от напряжения. Это не имеет значения, потому что следующий час Оклин будет моей.

Я прошёл в комнату и устроился в затемнённом углу, глядя поверх ряда парт и учительского стола впереди. Всего через несколько минут вошла Оклин, её длинные голые ноги в первую очередь привлекли моё внимание. Она выглядела такой юной, входя в псевдо класс в обрезанных джинсовых шортах и кедах, но свободный кружевной топ, едва прикрывавший её грудь, говорил о том, что она настоящая женщина.

Она оглядела класс, подходя к передней части, оценивая обстановку, прежде чем обернуться через плечо, чтобы посмотреть на меня с ухмылкой.

— Твоя фантазия?

— Практически всё, о чём я думаю на занятиях, каждый раз, когда ты сидишь там в первом ряду. — Я встал и начал пробираться к ней. — Не делай вид, что ты не думаешь о том же, когда приходишь с накрашенными красным губами, заставляя меня обратить на тебя внимание. Заставляя меня вспомнить, как они выглядят растянутыми вокруг моего члена.

— Может быть, — сказала она, пожимая плечами.

— Дразнишься.

— И что ты собираешься с этим делать?

Я стоял прямо перед ней, её голова была запрокинута назад, чтобы смотреть на меня снизу-вверх.

— Вас когда-нибудь шлёпали, мисс Дерринджер?

Если бы я перевёл взгляд ниже её подбородка и подул достаточно сильно, я смог бы сдвинуть её топ и увидеть дерзкие соски. Это то, что и другие мужчины могли видеть? Я почувствовал, как моё лицо передёрнулось, но постарался принять нейтральный вид, ожидая её ответа.

Её язычок скользнул по губам, и она покачала головой.

— Ещё одна фантазия?

— Понятия не имею, но я бы с удовольствием с тобой попробовал.

Честно говоря, мне было трудно думать о чём-то другом, кроме как о том, чтобы оказаться внутри неё как можно быстрее. Быть в ней как можно дольше. Сохранить её для себя одного, насколько это возможно.

Она обвила руками мою шею и встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня в подбородок. Запустив пальцы в мои волосы, она притянула меня к своим губам.

— Возможно, нам когда-нибудь придётся разобраться с этим, доктор Пирс.

С рычанием я начал наслаждаться её губами, пробуя её на вкус, заявляя на неё права. Я схватил её за тонкую талию, посадил на стол и втиснулся между её бёдер. Она покачивала бёдрами напротив моей эрекции под брюками, и перед моими глазами вспыхнули звёзды.