Ранним вечером я впала в небольшую сонную кому и проснулась утром раньше обычного. Я попыталась закрыть глаза и снова погрузиться в страну грёз, но потерпела неудачу. Итак, я отправилась в кампус и решила, что мне нужно кое-что сделать. Я вошла в здание, где находился мой класс физики, надеясь обнаружить его пустым, чтобы я могла посидеть там и поработать тридцать минут перед уроком.

Я заглянула в класс через окно, чтобы убедиться, что все места пусты, и открыла дверь, чтобы насладиться тишиной. Переступив порог, я заметила доктора Пирса за его столом. Он поднял голову из-за шума и снова окинул меня тем же пристальным взглядом, очки в толстой оправе никак не уменьшили его интенсивности, прежде чем прочистить горло.

— Привет, Оклин. Ты пришла рано. — Он закатал белый рукав рубашки, чтобы посмотреть на часы и убедиться, что я действительно пришла раньше.

— Здравствуйте, доктор Пирс. Надеюсь, ничего, что я пришла раньше.

— Конечно. Присаживайся.

Я заняла парту в первом ряду и начала раскладывать книги.

— Просто нет смысла идти в библиотеку на тридцать минут только для того, чтобы разложить вещи и снова уйти.

— Разумное решение. Очень эффективно расходуешь своё время. Я это оценю.

Тянулось мгновение, в течение которого мы оба улыбались друг другу, ничего не говоря. Его глаза задержались на мне, смягчаясь, почти тая, как будто они согревались. Или, может быть, это только я согревалась под его взглядом, интерпретируя это как нечто большее, желая, чтобы это значило нечто большее. Бабочки затрепетали у меня в животе, проникая в самую сердцевину, когда я представила, как он смотрит на меня, и жар обжигает мою кожу. Тревожная энергия захлестнула, когда я задумалась, может ли он прочесть все эти мысли по моим глазам.

Мне нужно было прервать этот момент, пока я не выставила себя полной дурой, поэтому я выпалила первое, что пришло в голову.

— У вас такой образ с этими очками, как у Супермена, — пролепетала я, указывая на своё лицо. Он наклонил голову и бросил на меня смущённый взгляд. Чёрт, я такая тупая. Лучше бы я позволила этим гляделкам продолжаться. — Я имею в виду, ну, потому что Супермен носит очки.

— Ты имеешь в виду Кларка Кента.

— Эм… — теперь настала моя очередь смущаться.

— Кларк Кент носит очки, и когда он их снимает, он Супермен.

— Ага, — сказала я с самоуничижительным смехом. — Просто я больше люблю «Марвел».

— Хороший выбор. «Марвел» во всем лучше «ДиСи». — Он снял очки и положил их прямо в центр листа документа, над которым работал, слегка подтолкнув их, чтобы они легли ровно. — Уверена, что не специализируешься на физике?

— Абсолютно.

— Что ж, ты бы идеально вписалась на факультет. Нужно будет убедиться, что ты будешь рядом, когда мистер Эриксон и доктор Фишер начнут свои еженедельные дебаты о «ДиСи» и «Марвел».

Я рассмеялась.

— Звучит… завораживающе.

— Эй, они могут сильно разгорячиться.

— Я в этом и не сомневаюсь.

Казалось, довольный тем, что я ему поверила, он перешёл к другой теме.

— Ты специализируешься на биологии, верно?

— Да. Надеюсь преуспеть в физиотерапии.

— Слишком много учёбы.

— Не больше, чем у вас.

— Это правда. Почему именно физиотерапия?

— О, я люблю анатомию и то, как движется тело. Вся его механика. Я нахожу захватывающим, как один маленький разрыв, растяжение связок или перелом может вызвать эффект бабочки и другие проблемы. Насколько удивительно человеческое тело? Мне также нравится идея помогать другим, но на самом деле я не хотела вкладывать всю свою силу в медицинскую сферу больниц и тому подобного.

Мои слова затихли, когда я заметила, как его взгляд опустился на мои губы, пока я бормотала. Я облизала их, а затем прикусила в ответ на его пристальный взгляд. Движение, казалось, нарушило его концентрацию, и он выпрямился, прочищая горло. Теперь была его очередь сменить тему.

— И ты сказала, что тебе девятнадцать? — он кашлянул после того, как задал вопрос, прежде чем продолжить: — Ты ждала год после окончания средней школы, чтобы поступить в колледж?

— Хотелось бы, — ответила я, закатывая глаза. — Мой день рождения в начале ноября, так что я всегда самая старшая.

— Ну, если тебе от этого станет легче, мой день рождения в конце августа, так что я всегда самый младший. Поверь мне, это гораздо хуже.

— Не знаю, — сказала я, опершись локтями о стол. Его взгляд только что упал на V-образный вырез моей рубашки? Вероятно, он просто смотрел по сторонам, а я чувствовала себя глупо, даже подумав о другом. Боже, такими темпами я скоро стану университетской сплетней — девушкой, которая пыталась соблазнить своего преподавателя, потому что вообразила себе ложные ухаживания. Жар прилил к моим щекам, и я продолжила говорить: — Когда тебя спрашивают, задержало ли тебя в учёбе то, что ты не умела писать — довольно грубо.

— Очень травмирующе, — согласился он, кивнув. — Может быть даже хуже, чем, когда тебя называют малышом, когда ты не можешь пойти со всеми своими друзьями в бары, потому что тебе всего семнадцать. А ещё хуже, когда они звонят тебе, чтобы забрать их после того, как им удалось немного выпить.

Я прикусила губу, чтобы сдержать смех, решив, что невозможно поверить, что кто-то мог назвать большого доктора Пирса «малышом».

— Ну конечно, смейся, — пошутил он.

— Нет, нет. Я смеюсь не над вами. Я смеюсь над мыслью, что кто-то мог назвать вас «малышом». Я имею в виду, они что, были гигантами? Или у вас был поздний скачок роста?

— Думаю, размер для них не имел значения.

— Уверена, это было их оправданием перед всеми девочками.

Как только слова слетели с моих губ, мои глаза расширились. Я только что отпустила сексуальную шутку своему преподавателю. Я открыла рот, чтобы взять свои слова обратно, проглотить их, хоть что-нибудь, когда его голова откинулась назад, и смех сорвался с губ. Его горло обнажилось, выглядя привлекательнее, чем я думала, может выглядеть любое горло, и его грудь вздрагивала при каждом звуке. Мне захотелось подойти к нему и прижаться губами к его коже, интересно узнать, какова она на вкус. Я отогнала эту мысль, чувствуя себя подростком из-за того, что даже позволила этой мысли прийти мне в голову.

— Уверен, что так и было, — согласился он, всё ещё смеясь. Как только он взял себя в руки, Пирс сел и повторил мою позу, положив локти на стол. — Итак, ты из Цинциннати?

— Нет, — мой голос дрогнул на этом слове, и мне пришлось прочистить горло. Выиграть немного времени, чтобы избавиться от фантазий, требующих места в моей голове. — Из Флориды. Я хотела уехать подальше от всей этой жары, и надеюсь поступить здесь в аспирантуру.

— Твоя семья, должно быть, скучает по тебе.

Одно лишь упоминание о моей семье стало ударом под дых. Я избегала их звонков и отвечала короткими сообщениями, обида всё ещё была слишком свежа. Особенно когда я была так измотана всей работой, которую мне пришлось взять, чтобы исправить их ошибку. — Они счастливы, что я сделала это. Я первая в своей семье, кто поступил в университет. — Вот почему они не понимали, насколько это серьёзно.

— Ты получила стипендию, чтобы покрыть расходы за пределами штата?

Я фыркнула. Моя стипендия стояла на подъездной дорожке у дома моих родителей.

— Получила. Недостаточно, но немного, чтобы помочь мне.

— Так значит, ты работаешь?

По какой-то причине ему, казалось, было так же неудобно спрашивать о моей возможной работе, как и мне отвечать. Он опустил взгляд на свои сцепленные перед собой руки и сглотнул.

Я облизнула губы и сглотнула, чтобы выиграть немного времени на обдумывание ответа, который, надеюсь, отвлечёт его внимание. Вместо этого мой гениальный мозг выдал только:

— Ага.

— О, эм… и где?

— Эм… — я подняла голову и застыла. Его голубые глаза были прикованы ко мне, как будто он удерживал меня на месте, требуя правды. Он посмотрел на меня так, словно уже знал, что я делаю. Но это было невозможно, потому что он был доктором Пирсом, и ни один учитель, или даже профессор, не зарабатывал столько денег, чтобы позволить себе пойти в «Вуайерист»; или рискнул бы своим положением учителя, чтобы потусоваться в секс-клубе. — Эм, — повторила я. — Я работаю…