Это было отступлением от того стиля Тихонова, к которому все привыкли. Но и ситуация была совсем другая. Как-никак, первый раз под началом Виктора Васильевича были игроки НХЛ, которые теперь знали лигу изнутри.

И, как любой грамотный специалист, тренер сборной СССР не мог не воспользоваться этим инструментом.

Практически двухмесячные сборы подошли к концу, и мы вылетели в Северную Америку. Нам предстояла серия контрольных матчей, а потом и сам Кубок Канады.

Монреаль, Торонто, Квебек, Эдмонтон, Миннеаполис, Детройт, Чикаго, Питсбург. Итоговый список городов, в которых должны были пройти матчи кубка Канады выглядел именно так.

Первоначально Миннеаполиса и Эдмонтона в планах не было, играть должны были в Гамильтоне и Саскатуне, но, буквально за месяц до старта турнира, оргкомитет принял решение поменять города-организаторы.

И это меня очень радовало. Ведь в результате, вместо скучного Саскатуна, кто вообще придумал проводить турнир в Саскачеване, сборная Советского Союза приедет в Миннеаполис. И игра эта будет не с кем-то там, а со сборной США! Модано против Семенова на льду «Мет. Центра», что может быть лучше?

Ну, а матч открытия и финал будет, естественно, в Монреале.

Помимо матча с американцами, во время самого Кубка Канады, в Миннеаполисе, сборная Советского Союза должна была сыграть еще одну игру, против Чехословакии. Этот матч, как и еще три, были финальным этапом подготовки сборной к самому турниру. Ну и, этаким, разогревом публики, само собой.

Игра, с пока что союзниками по варшавскому договору, была для нашей сборной первой, и поэтому мы сразу прилетели в Миннеаполис.

И уже в аэропорту мои партнеры по сборной, те, кто не играл в НХЛ, то есть большинство, поняли, куда они попали. В город, буквально помешанный на центральном нападающем первого звена сборной Советского Союза.

За время, что я не был в аэропорту Миннеаполиса, а улетел я домой два месяца назад, его хорошо так украсили. В зале прилета гостей города встречал огромный баннер. «Добро пожаловать в Миннесоту, дом обладателей кубка Стэнли, сезона 1988–1989». И на этом баннере центральное место занимала, как раз, моя физиономия. Само собой, что и оба Майка, Гартнер с Модано, и Беллоуз, и Гиллис с Такко и Боуменом, тоже были на этом баннере. Но, все равно, центральной фигурой был я.

Кроме этого баннера в аэропорту были и другие. Они были посвящены буквально каждому игроку, и мой выделялся своими размерами.

Ну и, само собой, что у встречавших нашу команду журналистов больше всего вопросов было ко мне:

«Алекс, с возвращением домой, какие у тебя ожидания от турнира, все-таки ты будешь без своих партнеров по „Миннесоте“?»

«Алекс, перед началом прошлого сезона ты поспорил с Доном Черри, сейчас ты готов сделать тоже самое?»

«Алекс, ты готов к тому, что родная арена будет болеть против тебя? Ты, конечно кумир города, но мы в Америке».

«Алекс, ты…»

«Алекс…»

И снова, снова и снова.

Естественно, что на все вопросы мне пришлось отвечать:

«Ожидания у меня хорошие. Мы готовы выиграть этот турнир».

«С Доном, как и с кем угодно, я готов поспорить».

«К тому, что „Мет. Центр“ будет болеть против меня я готов».

Ну и всё в таком духе.

После журналистов настал черед тех, кто застал прилет сборной СССР в аэропорту. Еще минут десять я потратил на импровизированные фотосессии и автографы. Желающих сделать фото или получить что-то, с моей подписью, было очень много, и пришлось, извинившись, прекратить это дело.

— Извините, но мне уже нужно ехать в гостиницу, — сказал я фанатам, плотно обступившим меня. — Вы же все знаете, какой у нас тиран Скотти?

Ответом мне стали утвердительные слова. Репутация у главного тренера «Миннесоты» действительно бежала впереди него:

— Ну вот. И я вам хочу открыть маленькую тайну. Там, где Скотти учился быть тираном, мистер Тихонов, главный тренер сборной Советского Союза, преподавал, — ответом мне стал оглушительный смех. — Так что мне, и правда, пора. Приходите завтра на игру. Тем более, что буду играть не только я, но и Душан с Фрэнком, — я имел в виду Пасека и Мусила. Оба чехословака, игравших в Северных звездах, само собой, получили вызов в сборную.

Улицы города тоже показывали, кто в доме хозяин. Баннеров с моим изображением было не просто много, а неприлично много. И дело не только в рекламе, собственно, «Миннесоты Норт Старз». Помимо нее еще полтора десятка различных компаний, как национального, так и локального уровня вовсю эксплуатировали мой образ в различных рекламах.

Больше всего в украшении города, кроме, собственно, «Северных Звезд», постарался Nike. Их рекламные щиты я видел раз пять.

— Сань, а кто третий? — спросил меня Федоров, когда очередная реклама Найка попалась нам на глаза. — Кто стоит справа от Джордана? Слева-то ты, — Сергей улыбнулся в этот момент.

— Это Джерри Райс, футболист, американский футбол, — тут же сделал уточнение. — Принимающий клуба «Сан-Франциско Форти Найнерс». Они в этом году стали чемпионами.

— Понятно, — вступил в разговор Могильный. Он и Федоров занимали кресла в автобусе сразу за мной и Игорем. — Сколько тебе за это заплатили ты, конечно, не скажешь.

— Извини, по условиям контракта не могу. Но много, — ответил я, — да ты и сам наверняка рано или поздно узнаешь, сколько тут платят. Про вашу тройку тут очень много говорят и ждут.

— Сашка, ты бы держал язык за зубами почаще, — сказал доселе молчавший Лукиянов, — а то еще услышат, что ты мужикам говоришь и решат, что ты агитируешь игроков ЦСКА на отъезд сюда.

— И это сейчас сказал Игорь Лукиянов. Игрок клуба «Ванкувер Кэнакс», — со значением добавил Могильный.

Я же, можно сказать, что прикусил язык. И правда, лучше заткнуться. Могильный-то вместе с Федоровым, и правда, в свое время буквально сбежали в США. Не стали дожидаться, когда это можно будет сделать легально и бежали.

И это имело далеко идущие последствия.

Кто знает, почему они, находясь в прайме, не сыграли на Олимпиаде в Нагано? Может, в том числе, и из-за этого.

Так что лучше помалкивать.

На мое счастье, этот разговор остался вне поля зрения товарищей из КГБ, которые сопровождали команду, и неприятностей ни у кого не было.

Мы заселились в гостиницу и, после небольшого отдыха и обеда, поехали на базу «Миннесоты Норт Старз», на тренировку.

То, что сборная СССР оказалась на базе «Миннесоты», была исключительно моя заслуга. Как только стало известно об изменениях в списке городов, принимающих турнир, я пошел к Тихонову с предложением. Тот его принял, и, буквально через двадцать минут, я дозвонился до офиса Феррела. Тот выслушал мою просьбу и не стал отказывать своей главной звезде. Он только сказал, что я не первый, кто позвонил насчет базы команды. Мусил с Пасеком меня опередили, но Феррел им отказал.

Сама игра с Чехословакией была типичной встречей двух команд, находящихся под серьезными нагрузками, да, к тому же, еще и придавленных ко льду джетлагом. Что мы, что чехословаки, были очень медленными и, достаточно часто, ошибались.

Так что она практически ничем не запомнилась, за исключением того, что несмотря на, прямо скажем, никакой статус этой игры, трибуны все равно заполнились до отказа. Сказалось, что сразу три игрока «Норт Старз», во главе с главной звездой команды, вышли в тот вечер на лед.

Ну, а победила в этом матче, Советская Сборная. Мы перебросали чехословаков практически в два раза, и Гашек вынул из сетки шесть шайб, из которых две были моими.

Сразу после игры мы отправились в аэропорт. Следующей остановкой был Детройт — там нас ждал матч со шведами.

После победы над шведами мы полетели в Квебек, чтобы там разделать под ноль финнов, а завершили мы подготовку к турниру в Монреале, матчем с Канадой.