Бабушка, положила вёсла на борта, но лодка чуть-чуть покачивалась. Значит, плыла по течению.

— Покойное место, — сказала бабушка. — Не такие уж мы, знать, плохие, коли лебеди для житья своего избрали наш край.

— Смотри, два лебедя кружат.

Бабушка, встрепенулась. Долго смотрела на одинокую пару.

— Ах, полетели! Диво дивное видели мы с тобой.

— Да какое же?!

— Любовь!

Поля заслонила ладонью глаза от солнца. Птицы улетали. А вдруг повернули обратно. Но нет, сделали еще один круг — и стало их не видно.

— Лебеди любят раз в жизни, — сказала бабушка. — Они вот плавают, плавают. Сначала махонькие. Потом вот такие серые. А как оперятся в свой белоснежный наряд, начинают пару искать. Лебединое сердце никогда не ошибается. Среди тысяч и тысяч найдут двое друг друга. Порадуют старых да малых своим счастьем и полетят строить своё гнездо. Выведут лебедят, научат малышню летать и тогда уж вернутся на Лебяжьи острова, потомством лебединую стаю порадовать.

— Бабушка! Летят! К нам летят! Да много!

Лебеди пролетели над лодкой с криками, совсем низко.

Было слышно, как бьют они крыльями по воздуху. Сердито бьют.

— Э-э! — сказала бабушка, берясь за вёсла. — Сторожа пожаловали. Пора нам и честь знать.

Гребла скоро, но лебеди ещё раз прилетели, сделали круг над непрошеными гостями, а сердито крикнул только один.

— Бабушка, — сказала Поля, — вы с дедушкой, как лебеди, жили? И мама с папой как лебеди.

— Род у нас такой, — согласилась бабушка. — Однолюбы.

Бабушки стряпали вареники. И Поля стряпала вареники. С вишенкой — с черешенкой. А когда работа была закончена, прабабушка послала правнучку нарвать смородиновых листьев для чая. Заодно смородинкой полакомиться. Поля взяла кружку и собирала для бабушек крупные ягоды.

— Эй! — окликнули девочку.

Сосед.

— Чегой-то ты на меня не жаловалась?

Поля срывала ягоды, не глядя на мальчишку.

— Смотри, какая у нас морковка. На! Меня Георгий зовут — не забыла? Держи! Сла-а-дкая!

У прабабушки целых три грядки с морковкой, но Поля решила простить грубияна. Подошла, протянула руку, а сосед морковку отдёрнул и просунул сквозь планки загородки свой нос.

— С носом! — и хохотал, хохотал, будто это было смешно. Залез на качели, болтая ногами, как клоун.

Поля поскорей ушла домой. Села на лавку и принялась обрывать хвостики смородинкам. Бабушки поглядывали на внучку, но вопросов не задавали.

— Бабушка-прабабушка! — сказала вдруг Поля. — Дай мне, пожалуйста, полоску мёда в сотах.

— Рамки в сенцах, в чане. Отрежь, сколько тебе надо.

Поля взяла миску, нож.

— Я тебе помогу! — поднялась с моста бабушка.

Чан большой, кринка тяжёлая.

— Как мамочка моя тут управляется? Каждая рамка килограмм по пять. Сорок ульев — ужас! Зачем ей столько мёда? Этот чан — центрифуга называется. Кладут соты и крутят ручку: качают мёд.

Бабушка достала рамку. Поля вырезала три ломтя — миска стала полная. Ещё один маленький кусочек отрезала себе, в рот.

— Я мёдом соседского мальчишку угощу, — сказала Поля.

— Угостить человека всегда дело хорошее, — согласилась бабушка.

— Этот мальчишка, очень плохой! Настоящий дурак. Но ты сама говорила: тебе делают плохое, а ты делай хорошее.

— С Богом!

Поля отнесла мёд к забору. Сосед всё ещё сидел на качелях, но даже не раскачивался. Ему было скучно.

— Эй! — окликнула мальчишку Поля. — Я тебе мёда принесла.

Сосед встал на доску ногами. Девчонка не врала. Облизнулся. Ругнул себя, что морковку не дал. И ему теперь мёда не дадут.

— Бери! — Поля просунула миску между планками забора.

— Надурить, что ли, меня хочешь?

— Не хочу! — Поля поставила миску на землю и пошла к дому. — Миску потом на нашу сторону просунь.

Мальчишка спрыгнул с качелей, но стоял на месте, ждал подвоха. Тут качели и огрели его по спине. Только девчонка ушла не оборачиваясь. Ничегошеньки не увидела.

Поля приснилась себе лебедем. Ах, что это за чудо было!

Плыла по воде, а с берега на неё смотрел князь. И это был — сосед! Но удивительно: Поля не улетела прочь, не отвернулась. Князь был пригожий, и она плыла, к нему.

У самого уже берега всё-таки остановилась, ударила крыльями по воде, обрызгала своего обидчика. И князь тотчас превратился в лебедя. Они поплыли рядом, как плавают нашедшие своё счастье. А потом полетели. Господи, как же хорошо летать!

Поля проснулась, а сердце стучит, будто она и впрямь летала и всё ещё летит.

— Что за сон такой? Она — это понятно — в царстве лебедей была, а этот-то, грубиян и балбес — князь Гвидон?! Лебедь, с которым она улетела? Ничего себе счастье!

Поля сердилась умом, а сердце у неё замирало, будто в нём чудо поселилось.

Она даже руки за спину заводила — вдруг станут крыльями!

А миску-то надо забирать. Пошла к забору, а в миске отборные морковки. Поля морковки за изгородь побросала. А через часок пришла. Посмотреть. Её ждали персики. Три большущих персика. Поля и персики закатила на сторону соседа. Но, возвращаясь с моря, не утерпела, глянула — репки лежат. Пять репок. Чистенькие. Кто же не знает сказку про Репку? Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. А вот кто репку едал? Вместо репы — картошка. И Поля решила: хватит выказывать гордость. Сама станешь глупой. Взяла репку.

В тот же день Анне Порфирьевне привезли дрова. Целую машину. Вечером с пилой, с топором пришло всё семейство соседей. Отец Георгия пилил дрова бензопилой, а его мама и Полина бабушка принялись дрова колоть. Прабабушке, Поле, Георгию осталось только дрова подбирать и складывать в поленницу. Георгий такие охапки накладывал, Поля даже страшилась.

После работы был ужин. Когда за столом много народа — это уже праздник. И на столе тоже был праздник. Прабабушка испекла пирог с мясом, с грибами, а бабушка — торт «Пальчики оближешь». Так называется. И Георгий пальцы облизывал, и Поля тоже, чтоб без обиды.

Взрослые любят поесть. А Георгий, как пальцы-то облизал, подтолкнул Полю локтем:

— Пошли, побегаем.

Поля удивилась: бегать её приглашает, но пошла.

Калитка за их спинами хлопнуть не успела, а сосед уже пустился бежать. Что тут делать? Поля побежала следом. Хотела догнать, но мальчишка наддал ещё быстрей.

В степи колючки. Царапаются хуже кошек. Поля рассердилась и дальше не побежала.

Георгий оглянулся и рукою позвал её:

— Уже скоро!

Поля сорвалась с места: догнать, догнать и обогнать! И догнала, но уже на берегу моря. Дальше бежать некуда.

— Ты — сила! — сказал сосед одобрительно. — Я в школе даже пятиклассников обгоняю. Ноги у тебя подходящие, длинные.

— А у тебя короткие.

— Короткие, — согласился Георгий, — зато видишь, какие мускулы… Не на руках, на лодыжках… Ну, ладно! Пошли.

И отправился по воде в море.

— Мне бабушка одной купаться не разрешает, — крикнула Поля глупому мальчишке.

— А мы и не купаться. Здесь мель на целый километр.

Поля плечами пожала. Чего ради по мелям бродить?

— Ты глаза разуй. Видишь?

— Чего?

— Остров. Я тебя на свой остров веду. Про него никто не знает. Зимой намыло.

Брели по воде. Песочек золотистый, волнами. Ногам приятно.

— Ты меня прости! — сосед остановился, опустил голову. — Мы девчонок не любим. Ну, третьеклассники наши.

Поля тоже постояла. Вид у соседа виноватый.

— Ладно. Прощаю!

Георгий сразу же развеселился.

— Бежим?

И они, вздымая брызги, помчались по морю к неведомому острову.

Длинные ноги Полю не подвели, обогнала мальчишку, и тогда он закричал:

— Стой!

Она его не послушалась, и он припустил изо всех сил, догнал:

— Стой! Спугнём!

Поля остановилась. До песчаной косы оставалось десяток шагов. И тут она увидела пушистые желто-серые комочки. Комочки разбегались кто куда.