Меня с детства обучали главному правилу нашего рода: настоящее благородство в том, что ты всегда держишь слово, как бы тяжело ни было. Помню случай, когда мне было лет десять и в подарок на день рождения я получил пони. Сейчас стыдно за свое поведение, но урок, что преподал тогда отец, запомнился на всю жизнь. Как я радовался новому дымчатому другу с белой звездочкой на лбу под длинной челкой, которого назвал Финн. Я попросил разрешения отправиться верхом поиграть с местными мальчишками из близлежащей деревни. Отец взял вместе с собой, куда направлялся по делам. Мы затеяли спор, при котором, в случае, если проиграю, то дам покататься на пони до вечера. Помню, как обиженно смотрел на радующегося победе Джона, который тут же протянул Финну морковку и потянулся к уздечке. Меня возмутила мысль, что деревенские будут трогать мою лошадь грязными руками и повернулся, чтобы залезть в седло и уехать подальше. Джон заканючил:
– Сандер, так не честно, ты же обещал!
– Я обещал, я и передумал, – гордо подбоченясь произнес в ответ. – Мое слово, хочу даю, хочу беру обратно. Я – герцог, а ты простолюдин. Помни свое место!
В этот момент проезжал отец. Услышав наш спор, быстро подошел и присел на корточки перед Джоном, бросив на меня строгий взгляд.
– Как тебя зовут? – Тот представился. – Джон, что тебе пообещал мой сын? – я хотел было вставить слово, но отец отвернулся полностью игнорируя, выставив руку в жесте, показывая, что предпочитает выслушать деревенщину, а не собственного сына. Я недовольно шмыгнул носом, мол, подумаешь.
– Он обещал, что даст прокатиться на Финне, если проиграет в споре, Ваша светлость, – произнес мальчишка и шаркнул ножкой. Актер!
Я не верил собственным глазам, что затем сделал мой родной отец! Подойдя к пони, погладив того по холке, забрал поводья из руки и передал… Джону, добавив: «Джонни, этот пони теперь принадлежит вам с ребятами. Катайтесь на здоровье. Если мой сын не научился, насколько важно держать свое слово, то иметь собственную лошадь ему еще рано». Дома меня ожидала суровая воспитательная беседа, о том, что настоящее благородство заключается не в титуле или твоем состоянии, а в том, умеешь ли быть верным слову, которое дал. «Запомни, Александр», – слова отца до сих пор звучат в памяти, – «Не давай обещание, если не уверен. Но если твоя клятва слетела с губ или ты под чем-то подписался, будь добр исполнить, чего бы это не стоило. Это главное правило Найманов».
Так я пообещал принять дела отца сразу, как только он решит уйти на покой, не догадываясь, что его выполнение повлечет за собой почти семь месяцев без сна. Сначала мне пришлось закончить почти полтора года академии за четыре месяца, днем сдавая теорию и практику, ночью готовясь к очередным экзаменам. Единственный неуд означал отчисление, а права на пересдачу у меня не было. Сразу же после получения диплома началось срочное погружение в работу отца. Мне неоднократно напоминали, что пуская дела на самотек, мы загубим репутацию фамилии, подставив под угрозу доходы сотен работников, которые должны кормить семьи. Поэтому с рассветом я с управляющим вникал в документацию и принцип работы всех отраслей бизнеса, встречался с арендаторами земель, составлял сметы, проверял отчисления, продолжать список можно до бесконечности. Допоздна, когда даже прислуга отправлялась спать, сидел в кабинете и под светом лампы разбирал накопившуюся почту, требующую моей личной подписи. Сегодня утром, к примеру, вернулся с завода, расположенного в Верне, куда ездил проверить готовность новых двигателей для судов флотилии. Мы с Пьером искали способы ускорить доставки. Длинная очередь давних бизнес-партнеров, которые не только платили за перевозку, но и отчисляли процент с продаж, недовольно намекали на непозволительно долгий простой. Передо мной лежала объемная стопа очередной почты, ответ на которую ждали уже сегодня.
Взлохматив волосы, ножом для бумаги вскрыл первый конверт, в котором была смета собранного налога с деревень. Следующее было от партнеров, держащих шелковую мануфактуру с вопросом, стоит ли вместо запаздывающей партии шелка из Мэйдина заменить на похожий из Паринды. Письмо из корабельной верфи. Просьба о возможной отсрочке выплаты… еще одно, и еще… Стопка постепенно таяла, а в глазах плясали строчки с очередной проблемой, требующей моего незамедлительного решения. Взял следующее и недовольно нахмурился. Надо спросить, почему такие письма попали в категорию «срочно».
На сургуче, запечатывавшим письмо, стояла печать. В конверте обнаружилось приглашение.
«Ее светлость, графиня Элиза гер Кросби с великой радостью приглашает вас посетить наше поместье на следующей неделе. Вы окажете нам великую честь, если примете приглашение стать почетным гостем на приеме, который станет дебютом моей младшей дочери Хизер.
Просим дать ответ лично не позднее 15 сентября.
С уважением. Леди Элиза Анетт гер Кросби».
Пока составлял пространное письмо, сообщая, что, скорее всего, не смогу лично засвидетельствовать дебют тринадцатилетней Хизер, но обязательно поздравлю юную леди лично при первой же встрече, устало откинулся на спинку кресла, оставив ручку в малахитовом корпусе на подставке, чтобы чернила не попали на сукно стола. В дверь постучал Пьер, вслед за которым вошла горничная с подносом. Девушка сделала книксен и поставила на маленький круглый столик поднос, с которого сняла крышку. Я вопросительно кивнул в сторону еды, не помню, что давал распоряжения, чтобы… достал из кармана жилета золотые часы и обнаружил, стрелки показывали полтретьего.
– Милорд, я настаиваю, чтобы Вы хоть что-то поели, – с укором посмотрел на меня управляющий, а я вздохнул, признавая его правоту. Пересел за стол и расправив салфетку на коленях, принялся за наваристый суп.
– Ладно, уговорил. Я и в самом деле потерял счет времени. Кстати, – промокнув губы салфеткой повернулся к мужчине, по-прежнему стоящему рядом, – Присядь. Впредь прошу тебя письма о приемах не смешивать с деловой почтой. У нас и без того дел невпроворот.
– Я напомню секретарю, – согласно кивнул Пьер, – Извините, это мое упущение. Обычно к вам подобное не пропускаю.
Съев немного сыра с зеленью и запив это чаем, в котором чувствовалась кислинка ягод и каких-то трав, поблагодарил заботливого управляющего и вернулся к работе. Разобрать бы накопившуюся почту до ужина! Пьер, стал мне родным человеком, кто проявлял заботу не просто о хозяине, а как о близком. Помогал мне вникнуть в суть дел, давал советы, делясь подробностями о том или ином человеке. Он знал все до мелочей, видно, что отец при жизни полностью доверял Пьеру Роджерсу.
Не успев ответить и на пару писем, в дверь опять постучали. Точно не из-за ужина, подумал я.
– Ваша светлость, – очень официально обратился Пьер, – Вас в гостиной ожидает посетитель. Граф Лерьер.
– Проводи его сюда, – ответил и наклонился к письму, ожидающему моего ответа.
– Хочу вас предупредить, милорд, – мужчина подошел к столу и наклонился. – Будьте осторожны. Граф хоть и давний партнер вашего отца, но покойный герцог, даже будучи знакомым с Лерьером еще в юности, а затем долгие годы ведя совместные дела, никогда не подпускал того слишком близко, всегда держал на расстоянии. Если он пришел с предложением, не принимайте решение сразу, посоветуйтесь сначала. Или, еще лучше перенесите встречу, хотя бы на день, после хорошего отдыха.
Я недовольно вскинул бровь, указывая, что, даже учитывая, что он – моя правая рука, все же несколько забывается, указывая, как мне вести дела. Тот вздохнул и вышел пригласить странного графа. Лерьер… Это имя было мне знакомо. Кажется, у него есть дочь Марисса, отец когда-то спрашивал о моем отношении к девушке. То есть был не против войти в родство с этой фамилией? Может, Пьер просто перестраховывается? В момент, когда появился мужчина с прищуренными хитрыми глазками и щелкнул толстыми короткими пальцами, подзывая мою горничную, указав в сторону тяжелого кресла, чтобы девушка передвинула его из читального уголка в центр комнаты, мысленно поблагодарил управляющего за своевременный совет. Мерзкий тип, не успел войти, уже командует в чужом доме. От такой дерзости я поднялся с места и сложив руки на груди, мягко отправил переминающуюся с ноги на ногу Дэйзи, сказав, что ее помощь не понадобится. Девушка облегченно вздохнув, сделала книксен и упорхнула. Граф же исподлобья взглянул на меня снизу вверх, разница в росте между нами была существенная, и проворчал, что молодежь сначала сама разбалует прислугу, а потом ломает голову, как навести порядок в собственном доме. «В своем доме и наводи порядки, а здесь я сам разберусь», – подумал я дернув уголком рта. Но чтобы проявить гостеприимство к партнеру отца, по возрасту они были примерно одногодки, сам выдвинул кресло и поставил на ковер, предложив присесть. Даже мне пришлось поднапрячься, чтобы переместить массивную мебель, что уж говорить про хрупкую Дэйзи, которой, насколько мне известно, недавно исполнилось шестнадцать.
