Ночные Стражи подошли к своему столику, опустившись на свои места, и я подождала, пока они меня отпустят, устремив взгляд в потолок. Костяшки моих пальцев болели от удара, который я нанесла Перл, но боль была странным облегчением после проведенной ночи.

— Я сказал «Чума»! — Рявкнул Сэйнт, и я, моргнув, вышла из ступора, поворачиваясь к нему. — Ты что, блядь, оглохла?

— Нет, — просто ответила я, и его глаза сузились.

Киан смотрел на меня, напряженно нахмурившись, и я знала, что его беспокоило то, что я больше не отвечала. Та чушь, которую он нес в своей комнате, чтобы вывести меня из себя, доказала это. Я была нужна ему живой и брыкающейся. Пытка не доставляла удовольствия мучителю, если его жертва не реагировала.

Если я буду продолжать в том же духе, то, по моим подсчетам, через неделю или две я им надоем. Может быть, они ослабят мой поводок и позволят мне вернуться в общежитие, если я им достаточно наскучу. Это был самый печальный гребаный план, который я когда-либо придумывала, но прямо сейчас это было все, на что я была способна.

— Иди и приведи Наживку, — прорычал Сэйнт, указывая на стол Невыразимых.

Это привлекло мое внимание. Мое сердце подпрыгнуло, и я облизала губы, направляясь через комнату к своему другу, ненавидя себя за то, что вообще попросила его бежать со мной. Если они и наказали его, то это была моя вина. И, конечно, они собирались наказать его.

Он поднялся со своего места еще до того, как я подошла к нему, и направился ко мне, нахмурив брови. У него были налитые кровью глаза, как будто он не спал всю ночь, ожидая наступления этого момента. И теперь он наступил, и я чертовски сожалела об этом.

— Наживка, я… — Начала я, но он твердо покачал головой.

— Не вини себя, — мягко сказал он. — Ты дала мне шанс, Татум. Я всем тебе обязан за это.

Я кивнула, не чувствуя себя от этого менее дерьмово, и повернулась, чтобы идти рядом с ним в знак солидарности. Атмосфера возбуждения наполнила комнату, когда остальные студенты оживились, наблюдая за происходящим, и я попыталась не обращать внимания на трепыхание своего сердца.

Мы замедлили шаг и остановились перед столиком Ночных Стражей, и мне показалось, что все в комнате затаили дыхание в ожидании того, что произойдет дальше.

— Ты принес это? — Спросил Блейк у Наживки.

Он кивнул, полез в карман блейзера и достал электрическую бритву. Он поставил ее на стол, и Киан с ухмылкой откинулся на спинку стула, готовясь к представлению.

Мое сердце бешено забилось, когда я подумала о том, что эту бритву используют против меня. Но они же не обстригут мои волосы, конечно? Сэйнт сам сказал, что не хочет, чтобы я выглядела дерьмово.

— Подними ее, Чума, — приказал Сэйнт холодным тоном.

Я сглотнула, когда потянулась за ней, беря в руки удивительно тяжелый механизм.

— А теперь встань на колени перед нашей девушкой, Наживка, — прошипел он, и Наживка, не колеблясь ни секунды, опустился на колени.

Мое сердце сбивчиво колотилось, когда я смотрела на него сверху вниз. Но это было нормально. Побрить парню голову — это еще не конец света. Он это переживет.

— Выбрей аккуратную маленькую линию посередине, детка, — проинструктировал Киан, и я резко обернулась, чтобы посмотреть на него с тревогой.

Я открыла рот, чтобы возразить, когда Наживка сказал:

— Сделай это, — сквозь зубы.

Я стиснула челюсти, когда Киан рассмеялся, а Блейк стукнул кулаком по столу, заводя громкую мелодию, и все в зале присоединились.

Наживка поднял голову, чтобы посмотреть на меня, и чувство вины сжало мое сердце.

— Прости, — выдохнула я, прежде чем включить бритву, так что воздух наполнился громким жужжанием.

Как можно нежнее я провела им по середине его густых медно-рыжих волос, прямо по макушке и по всей спине. Распущенные волосы разметались вокруг него, полоска лысины смотрела на меня снизу вверх и заставляла меня морщиться, в то время как смех со всей комнаты отдавался у меня в ушах.

У меня тряслись руки, в ушах звенело, и меня охватило желание блевать. Я знала, что на самом деле это сделала с ним не я, но это были мои руки, мои действия, из-за которых мой друг стал центром насмешек для всей школы, и стыд захлестнул меня, когда я была вынуждена это терпеть.

— Встать, — скомандовал Сэйнт, и я нахмурилась, когда Наживка поднялся на ноги, низко кланяясь Ночным Стражам. Гнев вскипел у меня внутри. Он выглядел нелепо, а это было именно то, чего они хотели. Его унизили.

Наживка забрал у меня бритву и сунул ее в карман, в то время как смех продолжал наполнять воздух.

— Если ты когда-нибудь снова попытаешься сбежать от нас, то это будут уже не волосы, — прошипел Сэйнт. — Ты меня понимаешь?

Наживка быстро кивнул, его щеки стали ярко-красными, когда все глаза в комнате устремились на него.

— Свободен, — рявкнул Сэйнт, и Наживка побежал обратно к столу Невыразимых, даже не оглянувшись.

Я повернулась, чтобы посмотреть на них, и во мне поднялся гнев из-за моего друга. Поток проклятий почти слетел с моих губ прорвавшись прямо сквозь маску, за которой я пряталась. Киан выпрямился на своем стуле, когда понял, что я вот-вот взлечу, как чертова ракета, и я подавилась словами в последнюю секунду. Проглатываю их до самой глубины своего желудка.

Выкусите, блядь, бессердечные кретины. Я бы каждому из вас проломила голову молотком.

Я опустила взгляд на свои ноги и тоже закрыла глаза, потому что это оказалось сложнее, чем я думала. Надеть маску стервы было намного проще, чем носить маску маленькой стервы. Я загнала свои противоборствующие эмоции обратно в безопасное пространство внутри себя, и мое дыхание начало выравниваться.

Оно того не стоит, Татум. Ты должна надоесть им.

— Садись, — приказал Сэйнт, указывая на стул перед собой.

Мои брови изогнулись, и ему пришлось сказать это снова, прежде чем я отошла и села на указанное им место. Я не хотела зацикливаться на том, чтобы смотреть на королей говнюксвилля во время еды.

— Я заказал для тебя еду, — сказал Сэйнт, и у меня свело челюсть.

Киан снова посмотрел на меня с надеждой, и я уронила руки на колени, впившись ногтями в ладони. Боль давала мне возможность сосредоточиться, пока я держала язык за зубами и неопределенно кивала, заставляя Киана раздраженно вздыхать.

Наш стол был сервирован первым, и перед всеми ними были расставлены заказанные блюда. Блейк со своими блинчиками с сиропом и вишней, Сэйнт со своими яйцами и авокадо на тосте, а Киан со своим жареным всем.

Мою тарелку поставили передо мной последней, и я посмотрела на единственный лист салата, уставившийся на меня снизу вверх. Я поджала губы, и, черт возьми, это дерьмо становилось все тяжелее и тяжелее. Как я собиралась неделями не взрываться, как вулкан?

А что, если им не станет скучно? Что, если они будут продолжать это так долго, что я сорвусь и покажу им, насколько я, в конце концов, не сломлена.

Блин, я хочу запихнуть этот лист салата в глотку Сэйнта Мемфиса!

Киан фыркнул от смеха, а Блейк мрачно усмехнулся, отложив нож и вилку и ожидая моей реакции.

Сэйнт улыбнулся, злобно разрезая тост на две идеальные половинки и попутно разрезая яйца и авокадо.

— Ешь, Чума. Мы бы не хотели, чтобы ты осталась голодной, не так ли?

Я схватила лист салата, оторвав от него кусочек зубами, и Киан облизнулся от моей дерзости. В тот момент я просто ничего не могла с собой поделать. Лишите меня всего, чего угодно, кроме еды. Голод был настоящим. А я и есть ходячий голод.

— Используй нож и вилку, Чума. Ты не животное, — потребовал Сэйнт, и, помоги мне бог, мне захотелось ударить его так же сильно, как я ударила Перл. Нет, сильнее. Определенно, чертовски сильнее.

Сохраняй хладнокровие, Татум, черт возьми!

Я с фальшивой улыбкой взяла нож и вилку и начала нарезать остатки салатного листа.

Я не знала, как долго смогу держать себя в руках, я уже чувствовала себя зернышком, брошенным в огонь. Я не была создана для подчинения. Но даже если у меня все получится, и я им надоем, лучшее, на что я, вероятно, могла надеяться, — это присоединиться к Невыразимым и жить на окраине сообщества до конца года. И это был абсолютно наилучший сценарий. Но все равно должно было быть лучше, чем это.