Они втроем сомкнули ряды, направляясь ко мне, как дьявольские гончие на охоте за кровью. Я собрала все свои нервы, подняла подбородок и приготовилась встретиться с ними лицом к лицу, отказываясь сдвинуться с места ни на дюйм.

— Ладно, не прикасайся к нему, — сказал Сэйнт убийственным тоном; его ухмылка говорила о том, что он не собирается меня отпускать. — Альтернатива гораздо хуже.

Они продолжали приближаться, пока не образовали треугольник вокруг меня, и их темные тени, казалось, поглотили каждый луч света в небе.

— Мы прикажем всей школе, чтобы они над тобой издевались, — прорычал Блейк, и я посмотрела на него, чувствуя, как мое сердце бешено колотится о грудную клетку.

Киан дернул меня за волосы, чтобы привлечь мое внимание, и я повернулась к нему, оскалив зубы.

— Мы сделаем каждый день невыносимым, непригодным для жизни. Гораздо хуже, чем было на этой неделе.

Они сузили круг, и Сэйнт ущипнул меня за щеку, заставляя снова посмотреть на него, отчего мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— У тебя не будет друзей, и любой, кто хотя бы посмотрит на тебя слишком долго, будет сурово наказан за это. Ты пожалеешь, что не была Невыразимой, ты будешь умолять нас позволить тебе снова присоединиться к ним.

Их треугольник сомкнулся еще плотнее, так что их обнаженные груди придавили меня посередине. Я не могла дышать, я не могла ясно мыслить. И я вдруг не знала, какой выбор сделать.

— Тебе небезразлична твоя хорошенькая соседка по комнате? — Промурлыкал Сэйнт, заставив мое сердце сжаться из-за нее. Я не могла позволить ему причинить боль Миле. Не из-за меня.

— И ты хочешь, чтобы полную версию нашего секс-видео показали всей школе? — Блейк зарычал. — Ты помнишь, как умоляла меня об этом?

— Заткнись, — прорычала я, но мой голос каким-то образом утонул в ветре, и страх сильнее забился в моей груди.

Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от них, пока они продолжали шептать обо всех ужасных вещах, которые они собирались сделать со мной, если я не соглашусь на это.

Я зацепилась за учение моего отца и глубоко копнула в поисках того внутреннего места покоя, которое он научил меня создавать. Место, к которому никто не мог прикоснуться. Куда-нибудь, куда я могла бы пойти, когда мир казался невозможным, а стресс был слишком велик.

Я сделала один вдох, второй.

Они дергали меня за одежду, за волосы, пытаясь заставить меня слушать, но я блокировала их, вытесняя их из моего личного внутреннего пространства. Я бы никогда не впустила их туда.

Я должна сделать правильный выбор.

Правильный выбор означает выживание.

Правильный выбор означает, что у меня будет шанс победить их.

Так какой же путь предложит мне это?

Если я откажусь от них сейчас, они уничтожат меня быстро и болезненно. Если бы вся школа работала против меня, у меня никогда не было бы шанса сблизиться с Невыразимыми и обрести силу в их рядах. Я бы потеряла Милу. Я бы потеряла рассудок. Но была ли альтернатива действительно лучше? Позволить им владеть мной? Мысль была отвратительной.

Прерывистые вдохи вырывались из моих легких, и я открыла глаза, обнаружив, что Сэйнт ухмыляется, глядя на меня. И вот, всего на секунду, желание вспыхнуло в его чернильных глазах. Он хотел меня, но он хотел, чтобы я была слабой. Он жаждал меня вот так, теряющую контроль, уступающую его требованиям. И на этот раз, я собиралась позволить ему это. Я собиралась согласиться, чтобы выиграть себе достаточно времени, чтобы найти выход. Но даже при том, что решение было моим, это все равно было похоже на то, что я склонялась перед ними. Как будто сломалась.

Лед в его глазах был острым, как нож. Он был изголодавшимся существом, которому нужна была боль, чтобы процветать. А мое блюдо было деликатесом, над которым он не торопился, пережевывая его кусочек за кусочком.

Слезы навернулись мне на глаза, когда я почувствовала тяжесть его победы, обрушившуюся на меня. Из всех их побед. Я была загнана в угол. Лиса на мушке фермерского ружья. И это было похоже на самую низкую точку в моей жизни.

— Какие правила? — Я выдохнула, стараясь, чтобы моя нижняя губа не дрожала.

Сэйнт протянул руку, убрал прядь волос мне за ухо, и это было совсем не успокаивающе. Он облизал губы, наслаждаясь этим моментом, провел пальцами по моей щеке, оставляя за собой ледяной след.

— Есть только три правила…

— Ты либо делаешь что-то для нас, — первым предположил Киан.

— Или ты с одним из нас, — вставил Блейк второе.

— Или ты будешь со всеми нами, — прошипел Сэйнт последнее, и по моей спине пробежал холодок. — Так ты согласна, Барби? — спросил он почти любящим тоном, но меня это не обмануло. Я сомневалась, что сердце Сэйнта способно на какие-либо теплые чувства. Это был кусок льда, постоянно поддерживаемый при температуре пятьдесят градусов ниже нуля.

— Я не буду делать ничего, что связано с сексом, ни для кого из вас, — прорычала я, переводя взгляд между ними, и давление в моей груди усилилось, пока я ждала их ответа. Я собиралась закричать, или заплакать, или загореться. И какая-то разбитая часть меня желала последнего.

— Как я уже сказал, Барби, мы скорее трахнем ручную гранату, чем тебя, — промурлыкал Сэйнт. — Но, если ты этого хочешь, мы можем дать тебе слово, что никто из нас не будет трахать тебя, пока ты сама этого не захочешь.

— С чего бы мне хотеть, чтобы ты это сделал? — Я усмехнулась.

— Потому что у меня такое чувство, что тебе понравится быть нашим питомцем, — сказал он, и блеск в его глазах выдал, насколько сильно он этого хотел.

— На это нет ни единого гребаного шанса, — огрызнулась я.

— Просто дай нам ответ, — внезапно потребовал Блейк, его гнев проскользнул сквозь защиту. — Да или нет. Ты согласна быть нашей?

Я кивнула, и в ту же секунду, как я это сделала, они отошли от меня, вместо этого переместившись мне за спину, так что я оказалась под углом к священному камню. Дрожь пробежала по моему телу как раз в тот момент, когда наверху прогремел гром, посылая ударную волну прямо к моему сердцу.

Я оглянулась через плечо, когда Блейк достал из кармана телефон и начал снимать меня.

— Мы в прямом эфире, — пробормотал он остальным, но я уловила слова в воздухе. Теперь это видео транслировалось каждому студенту кампуса через социальные сети. Срань господня.

Сэйнт махнул мне рукой вперед, и мои ноги налились свинцом, когда я направилась к скале, своей судьбе, своему року.

Когда я добралась до него, сильная рябь энергии пробежала по мне, когда ветер снова усилился. Вблизи я могла видеть отметины на камне более отчетливо. Наверху были нарисованы четыре человечка с другой замысловатой стрелкой под ними. Трое из них были такими же, как татуировки, которые я видела на Ночных Стражах, и я содрогнулась, представив, как бы выглядела их группа с четвертым Стражем среди них. Над резьбой была изображена пятая фигура, а над ними висела стрела с прикрепленными к ней пятью украшенными перьями. Что-то инстинктивное подсказало мне, что это и есть Связанная Ночью — легенда, которую я воплощала в жизнь.

Прерывисто дыша, я повернулась лицом к трем мальчикам, стоявшим передо мной. Они стояли в тени, их плащи развевались позади них, а хмурые взгляды искажали их черты, придавая им воистину зловещий вид.

— Татум Риверс, клянешься ли ты посвятить себя нам и проводить свои дни, работая, чтобы доставить нам удовольствие? — Блейк заговорил, перекрикивая шторм, и ответ застрял у меня в горле.

Могу ли я действительно согласиться с этим?

Отдаться им?

Обещать делать все, о чем они попросят? Что-угодно они попросят?

Один удар сердца, два, три, четыре.

Блейк уже собирался положить телефон, когда я выдавила из себя это слово.

— Да, — произнесла я. У меня на языке был привкус яда.

Они трое улыбнулись в унисон, как будто в этот момент их темные души были каким-то образом связаны друг с другом.