Нет, оказалось, два касания мечом Шваги ему всё-таки нанесла… Теперь он ранен. Убедившись, что перед ней снова два меча, от него отступила и Шваги. Обе феи повернулись к Кырис, а татуированная хладнокровно рассматривала меч, торчащий у неё из живота.

— Это меч Рогатого, — произнесла Шваги. — Яд будет действовать долго.

— Мы успеем, Кырис, — добавила Эда. — А потом вытащим тебя отсюда, сестра, и вылечим, не волнуйся.

— Я не волнуюсь, только помощи от меня теперь будет немного, — ответила Кырис.

И медленно осела на плиты. Попыталась подняться, но ноги не слушались её. Может быть, впервые в жизни её совершенное, тренированное тело не подчинялось ей.

А Трол подумал: неужели они даже падают медленней, чем лист с дерева? И вдруг обнаружил, что воздух почти не втекает в его лёгкие, он слишком тягучий и какой-то… солёный. Он посмотрел на фей, которые остались на ногах.

Эда тоже дышала с затруднением. Зато Шваги оставалась спокойной, только пот выступил у неё на лице да несколько прядей упали на лоб. Не поворачиваясь, не отводя от Трола пристального взгляда, она сказала Эде:

— Возьми щит.

— Зачем? Четвёртого меча не было даже у Рогатого.

— Используй щит.

Вдевая в лямки щита левую руку, Эда сказала:

— Теперь, мальчик, нам будет просторнее.

— Скоро, — Трол всё-таки восстановил дыхание, эта заминка оказалась очень кстати, — будет ещё просторнее. А потом останусь только я.

— Докажи, — попросила Шваги.

И бросилась в атаку. Вот теперь, кажется, она действительно демонстрировала всё, на что была способна. Ей хватало и места и — самое главное — времени, чтобы обходить мечи Трола. Или ему так только казалось? Ведь он, по крайней мере, пока не пропускал её атаки, сделав свои удары ещё короче и быстрее, от чего мазь с клинков разлеталась веером почти в лица фей. Но они даже не морщились, их лица теперь были словно высечены из камня. И от них веяло смертью.

Седоволосая Кырис вдруг умерла. Трол почувствовал, как её энергия, подчиняясь заклятию антимагии, влилась в него широкой и мощной волной. Почему-то именно в него, на долю Ибраила, который, наконец, поднялся со своей кровати и стоял позади него, стараясь рассмотреть, что происходит у выхода из ниши, почти ничего не досталось.

Это была какая-то очень жуткая, нечеловеческая сила. Она заставила Трола отступить. При этом он почти потерял силу и скорость. Этим воспользовалась Шваги. Она провела три или даже четыре очень сильные атаки, и Трол был поражён не меньше её, когда выяснилось, что он всё ещё жив, лишь получил две небольшие царапины. Это действительно могло выглядеть невероятной удачей… если бы в этом имелось хоть немного его заслуги.

Но всё получилось как-то не так, как должно было выходить в бою такого рода. Трол просто выставлял вперёд свои мечи, ослабевшими, не слишком верными руками пытался наносить встречные удары… И совершал самые точные, единственно возможные движения против разозлившейся феи. Она даже зашипела подобно гадюке, которой не удаётся главный, смертельный выпад. А потом обе феи отвалились назад.

И тогда Трол понял, что эта энергия, которая пришла к нему со смертью Кырис, подкрепила его. Она даже сделала его слегка хмельным, безрассудным и очень, очень уверенным. Он попытался сбросить эту дурацкую уверенность, попробовал вести себя осторожно… Но ничего из этого не вышло. Оказалось, что он перешёл в атаку.

И ещё он вдруг понял, что его одолевает какая-то дурацкая радость. Он не хотел в этом признаваться, но он ликовал, неожиданно обретая способность драться даже против саджей. Это было непонятно, это следовало обдумать… Как-нибудь потом, хотя, если он не останется холодным и точным, этого «потом» у него вполне может и не быть. Он попытался вернуть себе хладнокровие, но ничего не мог поделать. Его переполняла радость и уверенность в том, что он вдруг стал более опасным для этих фей, чем они для него.

Теперь его оба меча летали, угрожая феям смертью, теперь он каким-то немыслимым образом опережал их. И это не было ощущением, что в нём дерётся кто-то другой, может быть, Лотар Желтоголовый, инкарнацией которого, как утверждал Учитель, он являлся. Теперь это был он сам… Хотя, скорее всего, не один, потому что слишком невелико было его природное и накопленное искусство мечника. И тем не менее…

Скорее всего, теперь ему помогало знание боя и выучка Гевста Рогатого и всех тех бойцов, заражённых червём, которых он тоже одолел, и даже, может быть, сила Ибраила, которая, как оказалось, и восстановила его способность сопротивляться феям, а когда умерла Кырис, помогла усвоить её энергию… Эта же сила Ибраила теперь превратилась в широкую, пенистую, пьянящую, но и помогающую биться радость, как вода в раскалённый день помогает восстановить силы путника.

Саджи отступали. Медленно, не очень умело, но всё-таки отступали. Им очень не хотелось, они пытались отыграть каждые полшага, но всё-таки отступали. А Трол шёл вперёд, яростно и сильно, красиво и агрессивно… Он не подозревал за собой такого мастерства. Он не остановился даже на краю ниши, сделал ещё два шага вперёд и вышел на открытое пространство. Дальше, впрочем, пойти не решился, потому что помнил об Ибраиле и опасался, что одна из саджей прорвётся ему за спину, а для мага это означало быструю и несомненную смерть.

Теперь саджи бились на расстоянии всей длины его мечей, опасаясь его резких, тычковых выпадов, удлинённых работой тела, и при первых же серьёзных и концентрированных его атаках уходили в глухую оборону. Он сумел навязать им свою волю, и они его слушались не менее послушно, чем марионетки подчиняются кукловоду. Тогда он понял, что они просто ждут, пока он выдохнется, хотя бы немного… И приготовился.

Трюк был старый, как мир. Он просто сделал пару выпадов чуть медленнее, чем следовало, хотя обе атаки выглядели довольно привлекательно, если бы он попытался довести их до конца, повернулся к Шваги, которая сохраняла, несмотря на отступление, полное присутствие духа, и подождал, пока Эда решится. И она решилась…

Она сделала крохотный шажок вперёд, подготавливая атаку, а потом рванулась чуть не всей массой тела, что для бойца такого класса выглядело несомненной ошибкой… Трол встретил её ударом первой трети правого меча, чтобы задержать её динамику, а то и сам мог промахнуться… А его левый меч тем временем засвистел на долю мгновения раньше, чем прозвучал встречный удар… Но встретил лишь её меч.

Эда сделала обманное движение и поймала его клинок в устроенную на своём мече ловушку, между гардой и основным клинком. Она упёрлась двумя руками, заставив свой щит провиснуть, в поворотный рычаг, пристроенный за гардой, повернула… И верхняя треть Гевстова клинка отломилась, как откушенная каким-нибудь невероятно прочным слесарным инструментом.

Этого-то Трол и ждал. Он приготовился. Шваги, увидев, что произошло, чуть ослабила давление, она тоже торжествовала и готовилась, должно быть, к новой атаке, которая должна была ошеломить Трола… Но Возрождённый не медлил. С выдохом, в котором зазвучали победные ноты, он протолкнул обломанный меч вперёд и ровно сломанным, но твёрдым концом своего клинка попал Эде… под подбородок, сбоку от горла.

Фея напряглась, она не верила, что попалась в такую нелепо-действенную ловушку. Она собрала всё оставшееся в её лёгких дыхание и снова повернула свой меч. Он зазвенел, ловитель отломился… Но на миг позже того, как клинок Трола, выдвинутый к противнице до предела, был перекушен теперь уже у самой гарды.

Эда упала назад, из её горла торчало почти полтора фута отравленной стали, да ещё дюймов пять, перебив трахею, ушло вниз, между её плеч. Она выпустила свой меч, который даже не успел зазвенеть о камни. А фея уже обхватила обломок клинка и с силой, разрезавший её ладони, выдернула его из себя.

— Не-е-ет! — закричала Шваги, но было поздно. Обливаясь кровью, которая из алой под воздействием отравы Рогатого превращалась в тёмно-пурпурную, почти чёрную, Эда осела на камни.