Тяжеленная дура обрушилась на амебу, расплющив-располовинив ее на две части. И ударной волной отбросила их друг от друга. Середину, на которую пришелся удар, просто размазало по бетонному же полу — молот и наковальня, дамы и господа! В результате мы получили вместо одной амебы, две. Которые сразу же начали друг к другу подтягиваться.

Но делали это они вдвое медленнее, чем раньше. Или даже втрое. Что позволило уже включится в игру и гукам. Сосредоточив на одном куске плоти шквальный огонь, загоняя его в угол и разрывая дистанцию с другой половинкой, ко второму я и Шимкус с Мельником, подошли уже с тесаками. Быстро обкорнали вырвавшиеся, но ставшие медленными, щупальца, и стали методично разбирать котлетную массу на части. Резалась, к слову, она довольно легко.

Разобравшись с одной половинкой, принялись за другую. Девчонки в это время распалили костер в одной из бочек, которую по тому же назначению использовали и Обжоры. И стали бегать от «разделочного» цеха к огню, скидывая туда части тела амебы.

Все это заняло у нас около получаса — тупой мясницкой работы. Но собрали все до последнего кусочка, даже под упавшей колонной все вычистили — мало ли, вдруг она возродится сможет? Понятно, что и проглядели что-то, но последующая зачистка это сможет исправить.

Сохранили, впрочем, парочку образцов для последующего изучения, распихав их по плотным пластиковым пакетам. Понаблюдали — вроде не разъедает. И принялись приводить себя в порядок.

За время работы все уделались, а бокс пропитался запахом горелого мяса. Как я и предполагал — собирали амебу из человеческих тел. Но, не как какого-то кадавра, а фактически расщепляя трупы до состояния жижи, из которой потом формировались отдельные организмы колонии.

— Это треш какой-то! — поделился со мной Павел, поливая Владу на руки из фляги. — Лях, что это было, вообще?

Главное, посмотрел еще на меня так, будто я ученый, и знаю ответы на все вопросы. Хотя, с другой стороны, после того, как знания подгрузились из заблокированных воспоминаний, я и в самом деле мог дать фору какому-нибудь доктору наук. И он об этом знал.

Правда, не в полевых условиях. Здесь я мог только предполагать.

— Бывшие люди, полагаю. И новое оружие функций. Точнее, логическое развитие прежней мысли с Обжорами. — меня, в отличие от остальных гуков, от вида бойни не мутило, поэтому говорил я спокойно, а останки рассматривал без брезгливости. Даже понимая, что передо мной. — Думаю, трупы стаскивали сюда, а потом — не знаю как, не спрашивай — преобразовывали вот в эту гадость. Скорее всего, это мы еще на полуфабрикат нарвались. В том смысле, что Обжоры ее еще больше хотели откормить, поэтому пока и не выпускали.

— Странный организм. — Хакерша присела на обломок упавшей колонны, задумчиво глядя на слабо шевелящийся образец в пластиковом пакете. — Если присмотреться, видно, что это не мышечные волокна, а крохотные гранулы. Которые слеплены друг с другом в очень плотную массу.

Маша всегда была умной девочкой, а после прошедшей мутации, плюс под эффектом Структуры, сделалась еще умнее. Она с ходу определила с чем мы тут имели дело.

— Как икра селедочная. — кивнул я, тоже заметив это. — Только меньше.

— И каждый из них — это отдельная особь?

— Не думаю, что тут применимо это название. Скорее, дико разросшаяся клетка, которая обладает какой-то автономностью и навыком взаимодействия с другими такими же.

— И каждая — сама по себе мозг?

К счастью, это было не так. После того, как мы разделали Амебу, и смогли рассмотреть ее вблизи, мне стало немного легче. Вот пока было не очень понятно, против чего мы сражались, было страшновато. Ну, представить если, что такие вот твари начнут нападать на наши города — там же счет на сотни тысяч пойдет, если не на миллионы!

Но теперь стало ясно, что даже очень крупная тварь будет не намного умнее простейших организмов. Проблему живучести функции может и решили, собрав из крохотных клеток очень сложно уничтожаемую тварь, но даже сейчас я видел слабые ее места.

Во-первых, потеря «сообразительности» при уменьшении массы тела. То есть, чем меньше монстр, тем он тупее. При этом, даже такой здоровенный, как наш, все равно далеко не гений. Во-вторых — сама схема сборки конструкта. Если каждая клетка-организм обладает своей условной нервной системой, то решая одну задачу — неубиваемость, монстр пасует перед другой. А именно — получении энергии для движения.

Ее такому организму нужно очень много. То есть, даже пожирая органику, она не столько растет, сколько сохраняет необходимый запас энергии. А чтобы становиться больше, нужно жрать еще сильнее. В разы. Решаемая проблема в густонаселенном городе, но для преодоления больших расстояний — критичная. Скажем, чтобы из этого гнезда попасть в город, Амебе понадобились бы дефекты, которые бы ее туда доставили. Сама она бы не добралась — «батарейка» сдохнет быстрее.

Да и уязвимость к огню… Хотя, опасность от этого оружия функций исходила серьезная. Стоит только зевнуть, как такие вот монстры начнут ползать где попало, пожирая все, до чего смогут дотянуться.

Но ничего. Ученые поработают с образцами, выяснят, что на них лучше всего действует, и тогда Амебы быстро превратятся из страшилки во всего лишь еще одного врага. С которым можно быстренько разделаться. Раздать отрядам зачистки огнеметы, например.

Кстати, о зачистке. Вот теперь уже можно было и подмогу вызывать! С напалмом! Чтобы выжечь все — «икры» на полу и стенах все равно осталось много. И пусть я почти уверен, что колония может быть опасна только в крупных размерах, рисковать не стоит.

Но самое главным итогом сегодняшнего дня стала совсем другая мысль.

«Они готовы». — сказал я только для Куклы.

«Значит, время для следующего этапа». — хмыкнула в голове бесплотная напарница.

После встречи с императором я выглядел спокойным и собранным — специально потом в приемной в зеркало глянул. А вот с обычно невозмутимой физиономии Кузнецова не сходило изумленное выражение. Причины для такой реакции у него имелись. И было их две. Сначала маршал охренел от стиля нашей со Стрельницким беседы, а потом от того факта, что по завершению беседы я вышел из кабинета самодержца живым и даже не в кандалах.

Хотя, кто бы меня еще заковывал. Скорее бы просто грохнули, так надежнее.

— М-да… — выдохнул Федор Михайлович. — Умеешь ты…

— Практика. — в тон ему отозвался я. — Сами-то как? На моей стороне? Или тоже, как царь-батюшка наш, считаете, что я что-то свое мучу?

Император мне это не раз сказал. Вполне открытым текстом. Мол, ты, Лях, свои делишки под шумок решаешь, а не родину спасаешь. Поведал бы еще какие, а то я же специально с другого конца галактики прилетел, чтобы одному охреневшему новусу побольше подгадить!

Пожилой военный как-то странно глянул на меня. Для этого ему уже не пришлось смотреть вниз, кстати. За последнее время я почти догнал его по росту. Мутации. Я все меньше тянул на подростка.

— Это может прозвучать немного пафосно. — произнес он, наконец. — Но я на стороне этой страны и ее людей.

— Императоры приходят и уходят? — усмехнулся я.

— Как и Ликвидаторы.

— Но обещанное он выполнит? — все-таки, по рукам мы ударили, хотя переговоры и проходили весьма напряженно.

— За этим я лично прослежу, не беспокойся. В моих интересах, как ты понимаешь.

Мне осталось только кивнуть. Незадолго до встречи со Стрельницким, мы довольно плотно с маршалом пообщались. Обсудили целую кучу тем. Затронули и участие его дочери в моей Структуре. Хотелось понимать, как к этому относится отец Княжны.

Оказалось — нормально. Без дикого восторга, понятное дело. Все же родная кровь — а рядом со мной всегда риски. Да и выразился он так…

Сперва толкнул длинную речугу про свою жизнь, и про то, почему так поздно завел ребенка. Мол, вся его жизнь была посвящена служению государству, и раньше это было неинтересно. Потом, когда добрался практически до вершины Олимпа — опасно. Да и не хотелось, как он сам говорил, привести в мир еще одного мажора, для которого и люди — не люди, а обслуживающий его интересы персонал.