А вот Сингапур сосредоточился на шпионской деятельности. Пользуясь давними связями с Китаем, эти азиаты тащили у пришельцев технологии и чуанов. Так по китайски — сосуды — функции называли детей, которых рождались под конкретные задачи. Стать оружием или, например, сосудом для вместилища инопланетян, у которых прежние тела износились или пришли в негодность.

Живое оружие сингапурцы оставляли себе, либо продавали, а сосуды — натурализовали. В смысле, после ряда проверок делали своими гражданами. Ведь что такое сосуд? Полностью подготовленное под функцию тело. Тот же новус пятой ступени, если пользоваться современной классификацией. В зависимости от типа — Воина, Наставника или Лидера. Ребят с рождения содержали в специальных детских лагерях, промывая мозги сказочками о высшем служении и прочей ерунде. Ведь разум и личности у них были вполне себе человеческие.

И Сингапур отлично делал на этом кассу. Получая из переобученного чуана новуса сразу же высшей ступени. А еще среди прочитанной мною информации говорилось о том, что некоторые «сосуды», которых не удалось «переделать», вводили в состояние комы и распродавали на органы. И — вовсю работали над технологией переноса сознания постаревшей элиты в эти почти совершенные тела. Пока, правда, безуспешно.

Ну и наконец — Япония. С потомками самураев все было очень непросто. Новусов у них было немного — меньше, чем у любой другой значимой страны. Черт его знает почему — факторов в аналитике приводилось множество, но определяющего так и не называлось. И не сказать, что при этом, что они были самыми сильными. А вот их боевые команды — их даже иногда называли Структурами — да. Для примера: в прямом столкновении боевая группа японских новусов вчистую уделывала Структуру новусов без потерь. Причем, не важно, на холодном или огнестрельном оружии.

В одной пояснительной записке я наткнулся на объяснение этого феномена. Суть сводилась к тому, что японцы всю свою историю только и делали, что доводили до совершенства все, что можно. Боевые искусства, каллиграфию, чайную церемонию, строительство автомобилей. Ничего не изобретали, но вылизывали до блеска, как никто. Национальная фишка такая — каждый вид деятельности выделялся в своеобразное искусство. И выбравший свой путь человек клал всю жизнь на, скажем, оттачивание одного единственного удара мечом.

Результатом стала японская недоструктура. Группа новусов, собранная по тому же принципу, что и у функций, живущая и тренирующаяся вместе всю жизнь, и выдающая такие вот поразительные результаты. Кстати, сами себя они называли «семьей», то есть казоку по-японски. Надо ли говорить, что русские их окрестили казаками?

Правда, из-за их малочисленности, на мировой карте японские казаки серьезных позиций не занимали. Но и зато свой суверенитет берегли на зависть многим. Япония считалась самой спокойной страной на планете. Ни криминала особого, ни резидентуры функций.

Такая вот выходила картина мира, если в подробности не углубляться. Но она не была бы полной без вотчины пришельцев — Африки и Китая. Большинство обывателей считало, что эти земли полностью заселены функциями, но на самом деле их там было лишь шестьдесят процентов населения — напомню, «колонистов» на Землю высадилось не так много, как планировалось. Остальные же сорок являлись обычными людьми. Живущими и под властью Иерархии.

И, кстати, не на положении рабов. Во всяком случае, их уровень жизни был выше негров в Америке. Да, они не могли занимать серьезных должностей, служить в армии или осуществлять охрану общественного порядка. Зато прекрасно работали во всех остальных секторах. Сельское хозяйство, тяжелая и легкая промышленность, медицина, образование — короче, все, как у всех. И никаких бунтов, борьбы за права людей или чего-то подобного.

Более того, они сотрудничали с пришельцами. В частности, продавали им детей для переделки их в чуанов. Сами, без принуждения. Были целые рода, занимавшиеся этим на профессиональной основе. Дичь, конечно, но та же китайская беднота и до прихода функций на таком фундаменте бизнес строила. Про африканцев и вовсе говорить не стоило.

Все эти знания я заливал в голову безостановочно. Каждую свободную минуту. И к исходу второй недели осознал — все. Теперь я понимал современный мир, причем на очень глубоком уровне. И был готов к тому, чтобы уничтожить остатки функций на своей родной планете.

Работы предстояло очень много. Не факт, что у меня получится, но шансы на это я оценивал, как неплохие. Но начинать следовало не с того, чтобы бежать к императору и докладывать ему свой замысел, а с испытаний в полевых условиях своей Структуры.

— Ну что, гуки? — я с улыбкой вошел в лобби, где команда отдыхала после очередной тренировки. — Не хотите ли размяться и зомбей погонять?

Изменения в их телах тоже подходили к финалу. Теперь вместо новусов-гибридов, большинство из которых застряло на второй-третей ступени, передо мной была команда, равная по силам любой Структуре функций. А во многом — за счет отсутствующих у функций возможностей — превосходившая их.

Осталось только проверить возможности детишек в боевых условиях. И зомби — то есть Обжоры, конечно же, — подходили для этого просто идеально.

— Черт! Давно пора! — в разнобой закричали ребята.

— То есть, как это — согласовал? Он просто сказал, что ему нужно съездить размяться, и ты его выпустил? Просто выпустил, да? Федор, это как, мать твою, вообще понимать? Ты маршал или идиот⁈

Самодержец российский рвал и метал. Орал, чего не позволял себе уже много-много лет. Хамил одному из своих друзей, чего не делал вообще никогда. И абсолютно не думал о последствиях. Вот уж действительно — Иван Польских! Казалось бы — обычный пацан, но только ему удалось довести главу крупнейшего в мире государства до такого постыдного состояния. И даже без личного присутствия!

А ведь когда Кузнецов впервые привел паренька к императору, еще про себя посмеялся с их отношений.

«Учитывая насколько я хочу тебя придушить, ты точно тот самый Лях». — сказал тогда Стрельницкий.

Маршал подумал, что это какая-то старая шутка на двоих, из тех еще времен, до Вторжения. Но теперь видел, что никакими шутками тут и не пахло. Парень обладал не только уникальным типом, но еще и мог, как никто, выводить из себя сильных мира сего.

Даже ему самому эта поездка не нравилась. О чем он Ликвидатору и сказал. Мол, нужно ли так рисковать? Да и план ты обещал императору представить как раз к этому сроку. Наглец же ответил, что о своих «добровольно взятых на себя обязательствах» он помнить, но пока рассказывать не о чем. Что действительно сейчас важно, так это испытать Структуру в боевом выходе. Поскольку это является важной частью плана.

На замечание о том, что подобное поведение разозлит царствующую особу, Пичуга (или правильнее называть его Польских?), зевнул и выдал абсолютно не верноподданническое: «Ну, поорет».

— Позвольте все же узнать причину вашего гнева, ваше императорское величество?

Вспомнив тот их разговор, Кузнецову пришлось приложить определенные усилия, чтобы подавить лезущую на лицо улыбку. Но уточняющий вопрос удалось задать самым что ни на есть нейтральным тоном. Словно не было никаких криков и оскорблений. Просто подданный пришел к государю с докладом, и все.

— Ты паркет этот, Федя, оставь! — еще больше наливаясь дурной кровью взревел Стрельницкий. — Причину тебе? Пацан просидел в бункере две недели! Две недели! С моего личного разрешения наелся такими сведениями, что не про каждого секретчика! Он знает про нас все! Ликвидатор! Вообще, все, понимаешь? А ты его выпустил…

— А надо было подписку взять? — невинно поинтересовался Кузнецов, вклинившись в паузу, которую император создал, набирая в грудь воздуха для новой порции обвинений. — Или, может, запереть? Во избежание?

Стрельницкий сбился. Даже закашлялся. То ли от наглости подданного, то ли правда воздухом подавился. Целых двадцать секунд он бухыкал, сверля при этом своего маршалы злым глазом.