Еще было бы неплохо отладить какой-то канал с родными. Мама Дениса, как и его сестры, конечно, знали, что с их сыном и братом все в порядке, но лично весточку передать тоже лишним не будет.

Охрана сначала и меня не хотела выпускать, но увидев письменное распоряжение Кузнецова, сами проводили к начальству. Там я потратил не слишком много времени. Оставил список продуктов, в которых будут остро нуждаться изменяющиеся организмы моих подопечных, и двинулся к месту, где команде разрешили проводить тренировки.

Это отказался старый плац. Восстанавливать его не спешили, часть, все же не строевая, а секретная. Растрескавшийся асфальт, обветшалая трибуна, но чистенько — никакой травы или кустов по территории. Только деревьями все по периметру заросло. Все-таки вояки в этом отношении мне всегда нравились — следили за порядком. Пометил себе, что надо выписать через руководство базы десятка два матов. И замер, насторожившись.

Плац был окружен высокими соснами и елками, раньше росшими строго по линейке, но за время консервации базы, ставшие настоящей зеленой стеной. Вот за ней появились вдруг две цели — новусы. Глазами я их еще не видел, только сканером засек. Вроде, ничего удивительно, почти все военные на базе принадлежали к «новому виду». Насторожился я потому, что один из объектов на сканере отмечалась, как дефектная цель.

На секретной, недавно расконсервированной военной базе, обнаружились новусы со сбитой мутацией! Все страньше и страньше, сказала бы Алиса!

Медленно, чтобы не выдать себя раньше времени, я стал пробираться через деревья. Остановился, когда появился обзор. Увидел двух военных, шагающих к плацу. Неторопливо, не как преследователи. Навострил уши — расстояние уже позволяло улавливать их беседу.

— Это здесь? — спросил один, тот что был повыше. Звезды на полевой форме сообщали о звании старшего лейтенанта.

— Да, за деревьями. — отозвался второй летеха, которого мой сканер и помечал, как дефектного. — Старый плац.

— И что там?

— Это нужно увидеть, Вась, поверь.

Голос у него был какой-то напряженный. Такой в фильмах бывает, у второстепенных персонажей, которых сценаристы обрекли на роль слабого звена. В самый ответственный момент, такие бегут или предают главного героя. Не знаю, почему такая ассоциация в голове всплыла. Из-за голоса, наверное.

— Интриган! — хохотнул старлей. На странный тон он внимания не обратил.

Он шел чуточку быстрее своего товарища, хотя, правильнее было сказать, что лейтенант начал замедляться. И в какой-то момент оказался за спиной у старшего по званию. В тот же миг, извлек из кармана бушлата короткий клинок, и с хирургической точностью всадил спутнику в основание черепа.

Первой моей мыслью было, что агенты функций (или Стикса, неважно!), смогли проникнуть и на этот секретный объект. Ну а как еще объяснить нападение одного новуса из военных на другого? Но убийца, видимо, решил, что еще недостаточно сломал мне шаблон.

Подхватив мертвое тело, он быстро оттащил его под елочки, но вместо того, чтобы попытаться скрыть следы преступления, уселся над трупом и… начал его жрать. Натурально! Тем же ножом, которым убил товарища, вояка отрезал от него куски и с жадностью заглатывал!

Уж насколько я ко всякой дичи привычный, но это зрелище выбило меня из колеи основательно. Настолько, что я даже завис секунд на несколько, ошеломленно наблюдая за людоедом.

Чуть позже, когда эмоции были заблокированы, я смог рассуждать логически. Передо мной точно не агент функций — нафиг он им такой нужен? Судя по отображению его на сканере, как дефекта, это Обжора. Я так прозвал этот тип отклонения от нормы после знакомства с матушкой Игната. Женщина постоянно хотела есть. Закидывала в себя все, до чего могла дотянуться, и никак не могла насытиться.

Сбивало чувство голода только кровь или плоть новуса. Точнее, содержащиеся в них вещества, вырабатываемые мутировавшими организмами. Ненадолго, примерно на неделю, но мать моего соратника именно так уже достаточно долго держалась — пила по мензурке крови своего сына раз в семь дней. Только так больная могла получать редкие элементы, которые не мог синтезировать ее собственный организм.

Беда была в том, что этот генетический сбой никак не лечился. По крайней мере тогдашний я так и не нашел способа остановить крутое пике самораспада личности у несчастной женщины. Обошелся полумерой — подчинил ее себе «вассальной» присягой и запретил нападать на других новусов. Ну и кровушку, давал, да.

А этого бедолагу некому было остановить. Скорее всего, он крепился сколько мог, но однажды сорвался и вкусил человеческой плоти. Не сегодня — уж больно профессионально порешил своего товарища. И отвел в самое безлюдное место на базе, и жрет теперь аккуратно, чтобы не запачкаться. Опытный, и что гораздо страшнее, разумный хищник.

Несмотря на отвращение, испытываемое к убийце, и буквально ревущие инстинкты Ликвидатора, требующие уничтожить отбраковку, я остался на месте и продолжил наблюдение. Это был уже третий мутант с генетическим сбоем, а это означало систему, а не случайность или совпадение. Значит, мне нужно будет разобраться и с этим. Заодно и мать Игната смогу вылечить — теперь-то, обладая знаниями Иерархии, я вполне мог рассчитывать на успех.

Вояка закончил жрать. Достал из внутреннего кармана несколько плотных пакетов, стал отрезать от тела мертвого коллеги куски мяса, и паковать их. Пакеты оказались не простыми, а вакуумными. Что объясняло, как этот людоед собирался дальше длить свою агонию. Убивать сослуживцев каждый раз, когда припрет покушать, было бы слишком опасно, а так есть запасец стейков на черный день.

Тьфу ты! Даже сквозь блокировку эмоций, я ощутил подступающую рвоту. А сам виноват, между прочим! Нехрен рассуждать о происходящем так образно!

Дождавшись завершения заготовок — да все, Лях, хватит уже! — офицер начал прятать тело. Отволок его еще глубже в рощицу, присыпал палой листвой и сухими ветками, да так и оставил. Маскировка, конечно, так себе, но он, видимо, и не рассчитывал, что пропажа сотрудника персонала базы останется незамеченной слишком долго. На сегодняшней же вечерней проверке или как там у вояк называется это мероприятие, его кинуться искать. И самое позднее к завтрашнему утру найдут.

Нет, прятал убийца не столько тело, сколько свои следы. Перед тем, как замаскировать труп, он нанес ему несколько резанных ран, выколол глаза и отрезал пару пальцев. Теперь следователи будут думать, что бойца перед смертью пытали, а не ели. И расследование пойдет по ложному следу. Говорю же, страшная вещь — разумный хищник.

С запасом мяса за пазухой, Обжора спокойно направился в сторону строений. Я, немного выждав, пошел за ним. Благодаря сканеру, мне даже не нужно было держать его в поле зрения — отметка на карте перед внутренним взором позволяла преследовать преступника без риска быть обнаруженным.

Он дошел до штабного здания, прошел мимо него, и свернул к установке ПВО, потрепался там с обслуживающим персоналом, после чего двинулся к казармам, где проживали здешние военные. Умный, зараза, алиби себе готовит! Небось, спросил у пвошников не видели ли они его спутника. Так, когда начнут выяснять, кто с погибшим последним контачил, он может смело сказать, что сам его искал.

У дверей казармы я его почти нагнал. Показал дежурному по располаге бумагу от Кузнецова, позволяющую мне ходить, где хочу, вошел внутрь. Отметил, что офицеров тут устроили гораздо лучше нас — и ремонтик какой-никакой сделали, и на одно помещение на комнатенки разбили. Конечно, им же не надо скрываться от всех и вся!

Обжора вошел в свою комнате, и я смело направился за ним. Толкнул дверь, увидел две заправленные кровати, пару тумбочек, стол, холодильник, и удивленного офицера. Прежде, чем он успел среагировать, применил Крик. Легкую его форму, не вырубающую противника наглухо, а лишь на несколько секунд заставляющую его потерять ориентацию в пространстве.