Торчащий из-за спины посох, сделанный из благословлённого Сильванусом дерева, разрастается, покрывая моё тело корой. Пока ещё мне не хватает сил самостоятельно воссоздать древесную кожу, но с помощью «костылей» заклинание легко и плавно обретает силу.
Плетение дрожит от мощи древесного бога и Природы, помогающих мне при сотворении магии. Сила трепещет на кончиках пальцев и только жрецы и друиды смогут понять и осознать, насколько сильно я сейчас связан со своими покровителями.
Самовлюблённые заучки волшебники будут называть это заклинаниями второго круга, но на деле это сила. Сила самого Отца Деревьев, что протекает и изменяет мир по моей просьбе. Я словно проводник его воли, ещё не способный постичь куда более опасные и могущественные вещи... Но какое моё время.
Кора покрыла тело с головы до ног, надёжно оберегая меня от ударов клинков, стрел и мелких заговоров, которыми разбрасываются наёмники Синдиката, расплёскивая по моей деревянной броне кислоту, огонь и воду.
Но это только начало. Правая ладонь раскрывается, взмывая к потолку, пока свободная левая сжимается в кулак, стремясь к земле. Простейший наговор на друидском языке срывается с губ и узоры Плетения вновь приходят в движения, формируя невероятные фигуры.
По велению Сильвануса из земли вырываются острейшие шипы, покрывающие всё в радиусе десяти метров, протыкая и оплетая всякого, кто попытается приблизиться или сбежать. Они постоянно растут, стремясь обогнать своих братьев, прорываются вперёд, желая первыми добраться до тел моих врагов.
Не обращая внимания на ластящиеся к ногам лозы, срываю со спины посох-глефу, лезвие которой сделано из острозаточенной коры, и срываюсь вперёд, стараясь заглушить мысли и терзания в бою.
Неуязвимый для простых бандитов, поддерживаемый самой природой, проводник воли Сильвануса и его силы, я ворвался в их ряды, подобно смерчу, сея смерть и разрушения во все стороны.
Мышцы скрипели от натуги, непривычные к такой долгой сече. Ноги наливались свинцом, моля об отдыхе, но я всё так же упрямо шёл вперёд, прорубаясь сквозь нестройные ряды головорезов Синдиката.
Нужно было закончить побыстрее, ещё пара минут и мои силы иссякнут, а воля, закалённая последними событиями, не сможет удерживать два заклинания сразу.
«Ещё слишком слаб».
Последний враг, пытающийся сбежать, метким броском протыкается в спину, падая прямо в объятья кровожадных шипов. Жертва пытается биться, вырваться на свободу, но хищные растения не оставляют ублюдку и шанса, быстро оплетая с головы до ног, заставляя замолкнуть навсегда, оставляя меня в оглушающей тишине.
Кора комками отваливается от тела, когда я понимаю, что врагов больше не осталось, а шипы и лозы, недовольно ворча, растворяются в зелёном свете, разлетаясь по ветру и открывая мне вид на жуткую картину из десятка трупов разной степени поломаности.
-Ох, Селунэ, — вытерев пот и остатки чьей-то крови со лба, присаживаюсь напротив вырубленного первым главаря банды, брошенного мною в сторону, чтобы его не уволокли злобные растения, — нужно будет провести бдение в лесу, очиститься от смрада крови.
В голове сразу же всплыло воспоминание.
_____________________
Тёмная дождливая ночь, словно сами боги чувствовали мой настрой, покрывая своими слезами дорогу.
Громовой ветер, гнущий деревья, но не ломающий их, лишь создающий жуткое впечатление, чтобы отпугнуть, не допустить.
Я шёл медленно, не торопясь переступал с ноги на ногу, смотря ровно вперёд. Прямо туда, где впервые встретил Отца Деревьев... И я чувствовал его ответный взгляд. Он сопровождал меня на всём пути, стоило лишь покинуть шумный и в один миг ставший мерзким город.
Врата Балдура навсегда срослись у меня с этим впечатлением, оставляя горький и одновременно приторно-сладкий привкус боли и страдания не заживающей раной на сердце.
Ступая под сень леса, я не опустил головы, всё так же глядя прямо перед собой, краем глаза следя за десятками, даже сотнями силуэтов зверей и птиц, сопровождающих меня на пути к моей цели.
Они молчали, каждый из них лишь молча следовал рядом, ощущая нечто опасное, могущественное и торжественное, ведь Сильванус был среди нас. Среди заминающейся под моими стопами травы, среди могучих деревьев, чья кора застала основание первых людских городов, и среди самого воздуха, наполненного мелкими духами леса, блеклыми огоньками спешащими по своим делам, уступая мне дорогу.
Волшебный и жуткий миг, подходящий для картины самого великого мастера, но я всего этого не замечал, продолжая идти к своей цели, слепо ступая по лесу, пока Отец Деревьев не подаст мне знак.
Всё случилось неожиданно, лишь на миг прикрыв глаза, всего раз моргнув, я очутился на сухой ночной поляне, куда не пало и капли дождя. Вокруг простирались холмистые луга, усеянные корнями деревьев и буйной растительностью, а над головой мелькала сплошная шапка из зелени, закрывающая небосвод.
-Что привело тебя вновь, Тевиер? Твой гнев или твоя печаль?
Все заготовленные слова испарились в один миг, оставляя мою обнаженную душу один на один с Великим богом леса. Упав на колени, не чувствуя под собой холодной земли, я сжал пучки травы в кулаках, разрезая ладони и пальцы об острые кромки, воспротивившиеся подобному отношению.
-Не оскверняй мой дом своей кровью, мальчик.
Громоподобный голос ударил по ушам, заставляя сжаться в комочек от страха и стыда. Моральных и физических сил, просто чтобы поднять голову, не было, я просто сидел на коленях перед Хранителем деревьев, обтекая от собственной беспомощности.
-Я... Я...
-Соберись с силами, юный Тевиер, и поведай мне о своих страхах и печалях.
Всего одно предложение, сказанное богом, и я заговорил, залепетал, как молодая птаха, стремясь объять всё и сразу, передать все те чувства и эмоции, что скопились в моей голове за долгие месяцы сражений, растянувшиеся годами для юноши.
Я говорил о страхах. О переживании за близких, о жуткой судьбе, что может ожидать каждого из них за ближайшим углом.
О моей неуверенности, что скрывалась под слоем отрешения и приросшей в ходе тренировок брони. Что я не достоин, не готов и никогда не смогу уберечь и защитить всё, что мне дорого.
Я рассказал о крови и боли, пролитой ради жителей города, которые никогда не узнают об этом и просто продолжат жить дальше, пока очередной сумасшедший тиран, убийца или культист не пустит их под нож ради своих прихотей.
Много часов я исповедовался перед Великим Дубом, чувствуя, как отсыхает язык, а слёзы льются ручьём, пока наконец не дошел до последней капли, переломившей мне хребет.
-Она была так мала... Невинна, молода и беззащитна... Маленькая девочка, что просто верила своему психопату-отцу, поборнику бешеной суки, — успокоив слёзы, я с ненавистью взглянул на собственную руку, которую пожал Шуну во время знакомства, — мы должны были защитить её... Я! Должен был защитить её...
Содрогаясь от ярости и боли, хватаюсь за сердце, бешено стучащее, на пару тактов обгоняя мои слова.
-Если не смог спасти её... Как я вообще должен бороться со злом? Злом, которого с каждым днём становится всё больше! Оно жиреет и живёт во тьме, распуская свои щупальца вокруг города и внутри его... С каждым днём забирая всё больше и не давая ничего взамен... Только разрушая и калеча бессчётное число жизней! Я не могу... Прости меня, Отец Деревьев... Я не достоин твоего дара... Не достоин веры Джахейры и других... Я просто...
-Ты прав, юный Тевиер, — прогрохотал грозный лик Сильвануса, приковывая всё моё внимание к его суровому как никогда лицу, — она просила за тебя, умоляла дать тебе шанс, с помощью которого ты принесёшь ещё больше света в этот мерзкий город, но ты подвёл её. Подвёл всех.
Жестокие для подростка слова били больнее хлыста, разрывая остатки разума и души. Слёзы вновь грозили политься из глаз, но Хранитель Деревьев не закончил говорить, заставляя одними интонациями внимательно слушать, ведь за непочтение наверняка последовала кара.
