Я подняла брови.

— Но люди болтают?

— Так и есть, — его плечи опустились.

— Он засранец, но он ничего не делал, — наконец сдалась я. — И я, честно говоря, сомневаюсь, что он стал бы. Там я чувствовала себя в безопасности. Но…

— Но? — он подтолкнул меня локтем, чтобы я продолжила говорить.

— Но ситуация, в которой мы оказались,… ну, это было не очень хорошо.

Я слегка поморщилась.

— Ты трахалась, а он не кончил? — он криво ухмыльнулся, зацепляя пальцами шлевки на джинсах.

У меня отвисла челюсть.

— Что? Нет!

— Значит, он все-таки справился, — торжествовал Джастин. — Это мой мальчик!

На его лице сияла гордость, и это отвратительно.

— Нет! Я имел в виду, что мы не спали вместе! — я почти кричала.

Он засмеялся, вероятно, над моим свекольно-красным лицом, затем с некоторым усилием отрезвел.

— Знаешь, он беспокоится о тебе.

— Да, конечно, — я бросила на него саркастический взгляд. — Он так переживает, что бросил меня на тебя.

— Эй! Я тоже крутой! — его голос звучал почти оскорбленно, затем его взгляд сфокусировал на чем-то позади меня — на чем-то, чего, как я думала, нет. — Мы завербовались вместе, ты знаешь. Хотя выбрали разные ветви. Раньше у нас были такие проблемы.

Он показал мне небольшое пространство между подушечками большого и указательного пальцев.

— И после этого он был просто другим человеком. Полностью изменился.

— Война делает это с людьми, — торжественно признала я.

— Дело не только в этом. Как будто все его старые проблемы разом всплыли на поверхность. Его гнев был довольно сильным до этого, но после… Я никогда ничего не видел лично, но…

«Опять же люди болтают». Это то, что он хотел сказать.

— И ты никогда не пытался поговорить с ним?

— Все гребаное время. Все время.

Бедняга выглядел побежденным.

— Я разговариваю с ним, но это… односторонне, я бы сказал. Его просто… здесь больше нет. Конечно, он отвечает, но я как комар, который все время жужжит у него в ухе. Это больше не дружба.

Затем он, казалось, понял, что поделился слишком многим, и на его щеках образовалось два светло-розовых пятна. Явно отталкивая свое меланхоличное признание, он одарил меня той же дьявольской улыбкой, что и прямо перед тем, как высадил меня на пороге Алекса и уехать.

— Тем не менее, он разговаривает с тобой.

До меня медленно дошло осознание.

— Так вот почему ты решил поиграть в сваху?

Он кивнул, прежде чем поправить:

— Не сваха. Но он ответил тебе так, как давно не отвечал. Может быть, ты действительно хороший человек.

Он пожал своими широкими и все еще обнаженными плечами. Я ожидала, что у него будет татуировка, теперь, когда я думала об этом, поскольку он излучал атмосферу «плохого парня», но ту часть тела, которую я вижу, безупречно чистая.

— Милая особа, которая принесла не очень приятные проблемы в наш сонный маленький городок, — добавил он, приподняв бровь.

— Ну, этой «милой особе» нужно убираться отсюда со своими «не очень приятными» проблемами к чертовой матери, потому что для меня здесь не осталось надежды, — парировала я. — Так как насчет того, чтобы поскорее починить мою красивую машину и отправить меня восвояси?

— Ха, — он дразняще улыбнулся. — У тебя появляется немного надежды.

— Это не так, — невозмутимо заявила я.

— Это слишком.

Он сохранял кокетливую улыбку на своем чересчур красивом лице.

Я сделала долгий, раздраженный вдох.

— Ты можешь починить мою машину быстрее или нет?

— Ничем не могу помочь, мэм.

Он широко развел руки, подчеркивая свои красиво очерченные грудные мышцы. И снова ни проблеска привлекательности. Грр.

— Не мог бы ты отбуксировать меня в следующий город? Может быть, они смогут помочь, — с надеждой предложила я.

Он покачал головой.

— В соседнем городе с такими машинами, как у тебя, не работают.

— Почему, черт возьми, нет? Это же центр штата Мэн, черт возьми! — я взорвалась в отчаянии. — У всех здесь есть новейшие модели BMW и Tesla?

Он плутовато ухмыльнулся, и мне это не понравилось. Эта загадочная улыбка что-то скрывала, я просто знала это.

— У нас есть старые машины, но не такие, как у тебя. У тебя специальные шины.

Он быстро заморгал, словно дебютантка на балу, застенчиво взмахивающая ресницами; единственное, чего ему не хватало, — это декоративного ручного веера.

Я чуть не вскинула руки в воздух.

— Насколько они могут быть особенными, если мне приходится ждать целую неделю?

— Магазин у черта на куличках. Дай нам время, — ответил он, возвращая мне мои же слова, затем прикусил губы в жалкой попытке скрыть смех за мой счет.

— Где я должна жить, пока жду?

Теперь моя очередь разводить руками.

— У Алекса? — с надеждой рекомендовал он.

— Ты думаешь, я была бы здесь, умоляя убраться отсюда ко всем чертям, если бы могла остаться с ним? — я зашипела, но, похоже, его это не побеспокоило. Он просто продолжал улыбаться. — Он только что обвинил меня в том, что я навлекаю бурю дерьма на все ваши пороги. Не без твоей помощи, смею добавить, поскольку это ты бросил меня в его доме посреди леса без машины.

Я встретилась с ним взглядом, но затем добавила со вздохом:

— И он прав. Не могу с этим поспорить.

Он пытался вмешаться в мое отвращение к себе, когда я снова начала погружаться в жалость к себе, но я уже зашла слишком далеко.

— Просто оставь это, Джастин. Просто… Ты не можешь сделать что-нибудь, чтобы ускорить процесс? Я заплачу тебе столько, сколько ты захочешь. Просто назови свою цену.

— Дело не в деньгах, — он покачал головой. — Я просто не могу купить колеса раньше.

— Но если ты все-таки поставишь колеса раньше, я смогу взять свои проблемы и выкинуть их к чертовой матери из твоего замечательного Литтл-Хоуп, — возразила я. — Как насчет этого?

— По-прежнему ничего не поделаешь, мэм.

Его улыбка снова стала кривой и кокетливой, и мне захотелось влепить ему пощечину по его идеальному лицу. Еще раз. С тех пор как я встретила Алекса, идеально симметричные лица мне просто больше не подходили. Я хотела неровные и асимметричные. Интересные. Уникальные.

Сдаваясь, я официально отказывалась от этого разговора, потому что на него ничего не действует.

— Ладно, как насчет того, чтобы остаться со мной? — неожиданно предложил он. — Прежде чем ты примешь решение, ты должна помнить, что А: я морской пехотинец и могу надрать задницу, если нужно.

Он раскачивался вперед и назад на пятках, гордое выражение озарило его черты.

— Ты имеешь в виду бывшего морского пехотинца?

— Раз морской пехотинец, значит, всегда морской пехотинец, мэм, — поправил он, защищаясь, и немного чересчур громко. Я боролась с ухмылкой. — И Б: у тебя действительно нет выбора.

Моя ухмылка исчезла. Я обдумывала его слова. Не то чтобы у меня был большой выбор, он прав.

— Ты уверен, что я не побеспокою тебя? Намного, — добавила я, морщась.

— Не-а. Ты можешь быть даже полезной. Если я где-нибудь потеряю сознание, просто накрой меня одеялом, чтобы я не отморозил эту прекрасную задницу до смерти.

Он игриво потряс своей попой, и его штаны, и без того висящие опасно низко, сползли еще немного.

— Договорились.

Я улыбнулась, отводя глаза от буквы V, которую образовали его мышцы нижней части живота. Дамы и господа, у него тоже была такая. Но я смотрела на это прозаично, без восхищения. У него это было, я видела это, но это все. Все мое восхищение тратилось впустую на большого придурка с аппетитным запахом, который не хотел иметь со мной ничего общего, кроме как придушить меня за мои — глупые поступки — и я процитировала здесь. И я уже хорошо справлялась сама, без его вмешательства с этой стороны, большое вам спасибо.

— Давай я возьму твою сумку и провожу тебя наверх, — затем он на мгновение замолк. — Вообще-то, мне нужно, чтобы ты кое-что увидела.