Гектор был опытнейшим водителем, да и до нужного нам малого Московского дворца было недалеко, так что уже через двадцать минут наш автомобиль пересёк контрольно-пропускной пункт, внешне цивильный и чопорный, а на деле скрывающий под собой столько средств подавления и псионов, что диву даёшься. Окажись вся эта орава в академии, и столкнись с теми налётчиками — и последние были бы перемолоты в фарш…

Я лишь мельком прошёлся взглядом по окружению, отмечая посты охраны, явные и скрытые, и зоны, предположительно отведённые для гостей. Да, в одном лишь дворце тет-а-тет не побеседуешь, а вот парк с толстыми и плотными стенами из растительности, гасящими любые негромкие разговоры, подходил для этого куда лучше. Почему я обратил внимание именно на эти зоны? Потому что мне, весьма вероятно, сегодня придётся воспользоваться ими по прямому назначению не единожды…

— Господин Артур Геслер, вы уже бывали у нас прежде? — Чисто символический вопрос, ибо в мыслях дежурный сотрудник, отвечающий за приём гостей, уже выстроил стройный монолог, в красках описывающий местоположение тех или иных помещений. А мне отчего-то очень захотелось пошутить…

— Да, конечно бывал. — Киваю, по-доброму улыбаюсь и наичестнейшими глазами смотрю на вылетевшего из колеи мужчину. Впрочем, выучка не позволила этому состоянию продлиться дольше секунды, и он решил смиренно подыграть странному новичку в моём лице.

— Превосходно, тогда остальное не займёт много времени, господин Геслер. Сегодня для посещения закрыты только четвёртый и пятый этажи. Также нежелательно заходить на служебную территорию, о чём вы, как я полагаю, уже знаете. — Я ещё раз кивнул, и мужчина, улыбнувшись, опустил голову, параллельно отступая в сторону и освобождая проход. — Прошу, господин Геслер.

— Благодарю. — Шаг за шагом я приближался к массивным, явно сохранённым с допотопных времён двустворчатым дверям, при моём приближении распахнувшихся. Зычный голос церемонимейстера оповестил о моём прибытии всех гостей в зале, а спустя секунду на мне скрестились десятки взглядов. Стабильный эмоциональный фон, образуемый множеством занимающихся своими делами людей, всколыхнулся, и не в последнюю очередь благодаря моему внешнему виду: строгий чёрный классический костюм с едва заметной платиновой вышивкой на лацкане, отложном воротнике и у запястий откровенно выделялся на фоне одеяний всех прочих гостей, и даже декоративный серебряный цветок с чернением вдоль контуров, выглядывающий из кармашка на правой стороне груди, эту разницу лишь подчёркивал.

— Артур? Не ожидал, что ты прибудешь так рано… — Отсалютовал мне бокалом Синицын, первым решившийся ко мне подойти. — Костюмчик на заказ шили?

— Дорабатывали. Я об этом мероприятии узнал только вчера, а ателье впервые посетил пару часов назад. — Чуть больше, но не суть. — Но я удивлён, не ожидал тебя здесь увидеть. Ты же, как мне помнится, выступал против всех этих приёмов?..

— Как и ты, разве нет? — Блондин усмехнулся. — Иногда и мне приходится выходить в свет. Да и не зря, как я погляжу: это какие ты стероиды принимаешь, что настолько «подрос» за эти дни?..

Естественно, эти слова относились к моему разуму, который Синицын изучил настолько тщательно, насколько только это можно было сделать без прямого контакта. Раньше я бы такое даже не почувствовал, а сейчас пришлось сдерживаться, чтобы инстинктивно не отсечь себя от окружающего мира. Не люблю я «неавторизованные» телепатические контакты, ой, не люблю. Вон, у седого джентльмена, скрывающегося на одном из нависающих над залом балкончиков, презрительно-самодовольная мина резко сменилась полной боли гримасой, стоило только ему, издалека рассматривая цитадель моего разума, встретить мой «взгляд». Вот уж не знаю, чего его так перекосило, но я транслировал ему всего лишь ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ вместо поверхностных эмоций, на которые он рассчитывал. А оказываемый таким «щелбаном» эффект напрямую завязан на степень погружения нежеланного наблюдателя. Если бы он просто присматривался, как Синицын, то и не пострадал бы.

— Природные способности, ну и пара проистекающих из них методик. Потом могу ими поделиться, если освоишь — станешь заметно эффективнее. — Я с благодарностью кивнул подошедшей к нам служанке, на подносе которой возвышались бокалы с пузырящимся пурпурным напитком, оказавшимся чем-то вроде слабоалкогольного шампанского. — Не знаешь, кем является вон тот седой мужчина, которого сейчас одолевает мигрень?

— Попытался прощупать твой разум? — Я коротко кивнул. — Германский герцог, Фредерик Нассау. Он довольно нелюдим, и Трону лоялен постольку-поскольку. Даже не знаю, чем ты привлёк его внимание. Не одеждой же?..

А я, кажется, знаю, чем. Император уже мог закинуть удочку на предмет моего «облагораживания», а такие вести вполне могли дойти до немецкого же аристократа. По возрасту он как раз должен помнить как минимум истории о величии самостоятельной Германии, ныне ставшей очередным регионом Российской Империи.

— Скорее всего узнал о Геслерах-аристократах времён старой Германии, вот и решил подсуетиться. — Напрямую я вроде бы ничего и не сказал, но умному человеку это и не нужно. Дмитрий же глупым не был, ибо способности к телепатии такого не приемлют в принципе. Ведь даже плохонький телепат своим мышлением превосходит любого другого человека и псиона. — Жаль, отношения с таким торопыжкой у нас не сложатся…

Я демонстративно-тяжко вздохнул, сделав ещё один глоток недурственного напитка. Помимо Синицына в зале присутствовали так же дворяне, которых я хоть и не знал в лицо, но смог сопоставить образы с известными мне описаниями. Некоторые же в этот раз или изменили своим привычкам, или не входили в мой список, что сомнительно. И их я, как можно понять, не опознал, хоть и пытался. Максимум — фамилии, чего, впрочем, может быть вполне достаточно.

— Думаю, сегодня мы ещё пересечёмся. А пока я вынужден тебя покинуть: мне ещё нужно обговорить некоторые вопросы с партнёрами…

— Конечно же, я тебя не задерживаю. Приятно было увидеться и поговорить. — Синицын кивком обозначил взаимность озвученных ощущений, уступив место неотвратимой беде, от которой нельзя было спрятаться и которой нельзя было избежать. Область вокруг моментально наполнилась ароматом цветов, а оказавшиеся в непосредственной близости молодые и не очень девушки первыми «протянули мне руку» для знакомства. В основном среди них присутствовали дочери малого и среднего, — да простят меня ценители официальных терминов, — дворянства, так как самые-самые за пятьдесят минут до официального открытия бала в зале не присутствуют.

В круговерти лиц, платьев и голосов я провёл последующие полчаса, в какой-то мере даже устав разнообразными способами отвечать на один и тот же вопрос: не ищу ли я невесту, и не интересует ли меня та или иная партия. Суть сего действа для меня сводилась к тому, чтобы отказать как можно мягче, не задев хрупкие девичьи натуры, и отвадив от себя непрошибаемых хабалок-лицедеек, безошибочно мною определяемых по первым секундам разговора. Нет, напрямую я телепатически ни на кого не воздействовал, но, как и в самом начале моего псионического пути, мне помогала приобретённая чувствительность.

— Мне искренне жаль это слышать, Артур. — Потупила взгляд девушка, которую мне обижать совсем не хотелось. Но она и не обижалась, ибо на моё твёрдое нет рассчитывала и сама: ну не улыбалось ей исполнять приказ главы рода, пытаясь охомутать перспективного паренька! — На том я вас, пожалуй, и покину. Тем более, здесь и сейчас вам будет, с кем поговорить…

Появление лично цесаревича с сестрой, но без сопровождающей её везде и всюду Марины не прошло для меня незамеченным. Я просто не казал виду и не отвлекался от, надеюсь, последнего разговора по этой теме на сегодня. Зато теперь можно было со спокойствием удава направиться к Владимиру, который уже обговаривал какие-то вопросы с парочкой юнош, представляющих рода Друцких и Агафоновых соответственно. Вот так дела постепенно и передавались от глав наследникам, а не как в книжках: сынок, теперь ты глава, так что давай-ка я начну тебя обучать всему, что знаю сам…