— Я очень за вас рада, — Марина смотрит прямо на меня и в ее взгляде нет ни намека на неискренность.

Первую секунду я даже столбенею от такого уровня притворства. Не может же она в самом деле не помнить, «святую троицу» — Наратов-Угорич-Завольский — которая уничтожила мою жизнь? Или… может?

— Самое время пригласить на свадьбу старую школьную подругу, — не унимается Лиза. Иногда она настолько заигрывается в образ «своей в доску», что начинает раздавать указания, как и кому жить, и что делать. — Будет хоть кто-то, кому можно доверить шутки о детстве на горшках.

— Я все еще жду приезда родственников, — хихикает Оля, — если они хотя бы в половину такие же трудяги, как наша Золушка, то можно неплохо сэкономить на клининге.

Она так задорно смеется, будто уверена, что эту шутку сегодня уже никто не перебьет по своей оригинальности и остроте.

— Кстати, как там тетя Таня? — Марина снова переключает на меня внимание. — До сих пор такая же жуткая снобка?

Меня редко можно загнать в тупик.

Тем более меня почти невозможно застать врасплох.

Но за последние пять минут ей дважды удается это сделать.

У меня нет никакой тети Тина, и Марина это тоже прекрасно знает. Что она делает? Ответ напрашивается сам собой — она мне подыгрывает. За сегодняшним столом прозвучало достаточно непрозрачных намеков о том, что неуловимость и невидимость моих родственников начинают вызывать подозрения.

— Ага, завела еще одного мопса, — на ходу импровизирую я, оправившись от первого шока.

— Бедная собачка, надеюсь, ей сделали прививку от занудства, — заговорщицким тоном говорит Марина.

И следующих минут десять рассказывает байки о моих «родственниках». Она делает это так слаженно и искренне, что мои «подружайки» на какое-то время даже забывают о моем существовании, переключаюсь на истории о занудной тетет Тане с собачками, бывшем моряке дядя Игоре, у которого как положено, был громко матерящийся попугай, однажды сбежавший в теплые края через форточки и на прощанье бросивший своему хозяину «Чтоб тебя ебало коромысло, старый хер!» Я дважды ловлю себя на мысли, что невольно прислушиваюсь к этим байкам, хотя стараюсь использовать короткую передышку, чтобы попытаться предугадать последствия Марининой помощи. Какую благодарность она за это потребует? Захочет, чтобы я организовала ей жирный кредит под минимальный процент лет на сто? Или не будет стесняться и попросит наличными? Вряд ли владелица одного из самых элитных мест в городе станет мараться банальным денежным шантажом.

— Мне срочно нужен такой попугай! — Лиза тут же лезет в поисковик и начинает обшаривать зоомагазины в поисках нужной птицы. — Представляете, какой будет трэш, если эта дрянь начнет летать посреди эфира и посылать всех на хуй?!

Хорошо, что она так увлечена, что не видит натянутые улыбки окружающих. Хотя, это же Лиза — один из немногих людей, кого я знаю, кому действительно плевать на мнение окружающих. Но очень не плевать на свою армию ноунейм-фанатов, ради которых она однажды побрила голову в прямом эфире.

Примерно через час, когда мои подружки собираются домой, Марина предлагает мне задержаться еще на десерт.

— Поболтаем, вспомним прошлое, — с небольшим нажимом говорит она.

Я бросаю взгляд на часы, делая вид, что у меня полно планов на вечер, хотя на вечер четверга у меня только одно «дело» — дожать Наратова и развести его на душевный эксгибиционизм.

Мы обе провожаем девушек молчаливыми взглядами, и только после этого к нам за стол приносят маленький прозрачный заварник с плавающим в нем чайным цветком. Я продолжаю хранить молчание и когда Марина сама разливает горячий напиток по чашкам и когда предлагает мне ломтик.

— Прости, я подумала, что тебе пригодится моя помощь, — наконец, говорит она. В ее голосе нет ни намека на пафос, ни высокомерных ноток человека, который только что «милостиво» спас одну неблагодарную задницу.

— Тетя Таня? Дядя Игорь? — Я заново прокручиваю в голове все ее ладно скроенные байки. — Не знала, что ты умеешь так мастерски врать.

— Кто бы говорил, — легко парирует она.

— Я не просила лезть в мою жизнь, понятно? И не просила сочинять истории для этих дур!

— Я ничего не сочиняла. — Умиротворению Марины можно только позавидовать. — Это мои родственники, и мои истории. У меня от них изжога, но если сегодня они тебе пригодились — на здоровье.

Почему я раньше об этом не догадалась, а сразу записала Марину в шпионки?

Глава двадцать вторая: Лори

Настоящее

Я откидываюсь на спинку стула, пользуясь тем, что поблизости нет напыщенных идиоток, перед которыми нужно держать лицо и спину, и какое-то время расслабленно смакую вкусный чай без химически ароматизаторов. Марина занята тем же, только иногда отдает тихие указания девочке, которая пару раз вторгается в наше молчаливое чаепитие.

— Он действительно так сказал? — наконец, спрашиваю я.

— Кто?

— Попугай твоего сумасшедшего дяди.

— Ну, с его слов — да, и еще насрал ему на голову, когда дядя Игорь пытался поймать его рыбацким сачком.

— Господи. — Я закатываю глаза и позволяю себе посмеяться всласть. Позже, успокоившись, делаю то, что уже очень давно не практиковала: — Извини. У меня проблемы с доверием и хроническая подозрительность.

— Ничего удивительного, — грустно усмехается Марина. — Проехали. Я рада, что пригодилась старой подруге.

— Мне двадцать шесть лет, эй! — пытаюсь шутить. — Требую толерантный эпитет!

— Прости, конечно, да. Древней подруге, — Марина говорит это с таким сочувствующим лицом, что мы снова одновременно прыскаем от смеха.

Как давно я не чувствовала себя так расслабленно в компании других людей? Настолько давно, что даже не пытаюсь вспоминать.

— Спасибо, что выручила, — наконец, говорю я.

— Ты бы и сама справилась, а я просто не знала кому еще рассказать про тетку и сумасшедшего попугая.

— Спасибо, — настойчиво повторяю я.

— Почему ты не позвонила? — резко переключается Марина. — Думала, что я буду лезть в твою жизнь и начну на каждом шагу трубить о твоем прошлом?

— Обжегшись на молоке — дуешь на все, что угодно, — перефразирую известную поговорку. — У меня сейчас совсем другая жизнь, многое в ней может показаться странным для людей из моего прошлого.

— Если ты насчет Завольского, то это действительно странно.

— Все очень сложно, — использую затертую до дыр фразу. Терпеть ее не могу, но сейчас даже не могу вот так сходу найти ей замену.

— Тебе это может показаться странным, но для меня эти шесть лет тоже не прошли в анабиозе, — с легким укором говорит Марина, явно намекая, что и ее жизнь не стояла на месте. — Не обязательно посвящать меня в свои планы, Лера. Мы ведь можем просто… я не знаю… общаться?

Я отмалчиваюсь, потому что даже сегодняшний инцидент не убедил меня в ее полной искренности. И дело даже не в Марине и не в том, что «удачное стечение обстоятельств» дважды сталкивает нас лбами в городе-миллионнике, где я реже встречаюсь даже с собственным отражением. Просто все эти годы Данте натаскивал меня опираться только на себя, потому что ты единственный человек, который гарантировано не предаст и не сольется при первой же трудности. Я настолько привыкла не пускать никого в свои планы, что до сих пор не могу представить, чем в итоге может обернуться встреча с Мариной. Возможно, ничем, и она будет держать рот на замке, а, возможно, сегодня случилась та фатальная мелочь, которая уничтожит мой с таким трудом выстроенный план.

— Мне правда очень тебя не хватало, — продолжает Марина, пока я храню гробовую тишину. — Особенно, когда в жизни все так неожиданно завертелось. Меня никто не поддержал, представляешь?

Ее горький смешок, который должен был замаскировать настоящую грусть, только еще сильнее ее подчеркивает.

— У тебя же была семья.

— Боже, Лера, ну хоть ты-то не неси чушь. — Марина разливает остатки чая, и услужливый официант тут же забирает пустую посуду. — Ты же знала мою маму. Она скорее отрезала бы себе руку, чем признала, что кто-то в нашей семье может хорошо зарабатывать и не валиться при этом с ног.