Сообщений от Сергея ровно двадцать три.

Первых десять он написал еще в пятницу, в субботу — еще пять, и остальные — сегодня вечером, последнее — буквально за десять минут до того, как я «воскресла» на сайте. Если в общем — сначала он попытался сделать меня виноватой в том, что я сделала «свои тупые выводы» по поводу того, что он якобы не смотрел мой профиль. Сделал это с таким обилием восклицательных знаков и мата, что я позволила себя вслух посмеяться над этой экспрессией. В субботу уже более миролюбиво попытался оправдать свою невнимательность тяжелым рабочим проектом и забитой головой, а сегодня извинился, что у нас все не задалось с самого начала, что он даже понимает, почему я не хочу продолжать общение и почти театрально попрощался, в конце демонстративно начав мне «выкать».

Шесть, блин, лет прошло, а он абсолютно не меняется. Одни и те же методы, я уверена, что он и слова использует одни и те же, только с учетом того, что с Риной он еще пытается играть в хорошего парня и не использует весь свой арсенал оскорблений. Хотя все его сегодняшние сообщения — чистой воды манипуляция, попытка надавить на жалость и переложить на меня ответственность. Мол, я-то к тебе со всей душой, дура неблагодарная, а ты вон как! После пары таких фокусов с извинениями, женщина даже без повода по любому молчанию или игнору будет пытаться искать причину в себе, извиняться за вещи, которые не совершала.

Только спустя много лет, работы с психологом и длительной реабилитации, я понимаю все эти игры. И в моей душе столько ненависти к этому ублюдку, что даже хорошо, что наше первое личное «столкновение» происходит в невербальной плоскости, иначе я запросто могла бы наломать дров. Но вместо этого, подумав пару минут, набираю сообщение, которое могла бы отправить ему и без всей его эскапады:

Рина: У меня была выездная съемка на острова. Начался шторм и катер за нами не приехал. Село абсолютно все, даже то, в чем нет батарейки.

История, кстати, абсолютно реальная, только случилась она два года назад и мы с Данте проторчали на острове, который он снял на выходные, пять дней вместо двух. Он еще шутил, что самое время начать делать острогу для рыбалки, а я смеялась, что, наконец, попала в рай фанаток морепродуктов.

Но для Сергея у меня нет ни «извини», ни «мне очень жаль». Полный игнор его словесного поноса.

Пусть думает, что хочет. Пусть поломает голову, что это было — правда или не правда, или я действительно была без связи, плевать мне на его сообщения настолько, что я даже не собираюсь никак на них реагировать, или случился глюк и они просто до меня не дошли. Замечаю, что он уже онлайн. Но мои сообщения не читает. На мгновение мне даже хочется, чтобы на этом проект под названием «Рина» с треском провалился — тогда бы у меня не было повода поддерживать с ник контакт, но я не успеваю четко сформировать эту мысль, потому что Наратов уже что-то строчит в ответ.

С: Я так и подумал, что ты снова работала.

С: Надеюсь, ничего плохого из-за шторма не случилось? Ты в порядке?

Он тоже решил сделать вид, что ничего не было. Хорошо, пусть так и будет.

Рина: Да, в полном, только у меня кончилось молочко для загара, и я выгляжу примерно как переваренный морской окунь.

С: Значит, никаких фоточек в купальнике?

Он вставляет в конце смайлик с поцелуем, и я «награждаю» его заслуженным молчанием. Это чистой воды провокация, еще одна попытка проломить чужие границы. Кто ты, блин, такой, чтобы просить фото, не важно вообще какие?!

Поняв, что перегнул палку, Сергей тут же исправляется и присылает батарею смеющих смайликов, списывая все на шутку, и снова пишет, что у него был тяжелый день и в делах рабочих сейчас «все сложно». Это вообще его любимая отговорка на все случаи жизни — работа, дела, важный проект, «был в офисе до двенадцати». То же самое он плел и мне, когда внезапно пропадал на несколько дней и даже на все выходные. Я как дура верила. Только потом узнала, что единственной реальной причиной его исчезновений была другая женщина.

Та, что потом стала его женой и с которой он вот уже третий год безуспешно пытается зачать ребенка, чтобы угодить своему свекру.

Я знаю о нем гораздо больше, чем знает его собственная жена.

Потому что копалась в его делах намного глубже и настырнее, чем он мог бы представить.

С: Прости, я очень неудачно пошутил. Если бы ты была ближе, я бы искупил вину цветами и конфетами, но понятия не имею как организовать доставку туда, где шторм.

Я бросаю взгляд на часы — у меня здесь уже близко к полночи, у «Рины» — примерно светает, так что в это время у нее уже должна быть куча дел важнее и интереснее переписок с придурками на сайте знакомств. А раз так, что без малейшего зазрения совести, закрываю ноутбук и убираю его с глаз долой. Если бы это был какой-то важный или хотя бы интересный собеседник (кто-то типа «Секвойи», например) я бы извинилась за прерванный разговор и как минимум пожелала спокойной ночи. Но Сергей получает ровно то, что заслуживает.

Кстати, это не первый раз, когда он зависает в интернете в такое пикантное время суток. Он женат пять лет и это, конечно, накладывает определенный отпечаток на их с женой половую жизнь, но не до такой же степени, чтобы в темное время суток почти ежедневно зависать на сайте знакомств. А если добавить в список «симптомов» как минимум двух его любовниц, о которых я точно знаю, то все становится еще интереснее.

— Неладно что-то в датском королевстве, — распеваю на ходу придуманный мотив известной цитаты Шекспира, пока наношу на лицо ночную маску и со спокойной совестью укладываюсь в постель.

Глава восемнадцатая: Лори

Настоящее

Завольский долго — больше часа — изучает мою схему.

Вертит ее вдоль и поперек, задает каверзные вопросы, как будто хочет лишний раз подчеркнуть, что он в курсе, как все это должно работать. Если и не вникает в глубину, то точно в состоянии оценить, что ему не подсовывают лажу. Но я и так в курсе его многочисленных финансовых талантов — с моей стороны было бы очень глупо полагать, что человек, сколотивший с нуля финансовую империю, идиот и бездарь. Как минимум у него есть еще парочка подставных фирм, на которые он, в периоды кризиса, опирается, и поэтому до сих пор благополучно переживает все штормы.

Так что я знала, что и кому несу, и подготовилась на двести процентов.

Я действительно сделала рабочую схему, вписала туда пока не существующие компании-прокладки, добавила обменники и маленькие кредиторские конторы, чей финансовый оборот практически нереально отследить. Сделала все так, что комар носа не подточит.

Мне нужно окончательно сломить Завольского, сделать так, чтобы он доверял мне точно так же, как доверяет своей руке, которой чешет яйца.

— Кажется, ты потрудилась на славу, — наконец, заканчивает жирный боров, но бумаги все равно заботливо собирает в папочку. — Мне нужно показать это партнёрам. Там тоже не дураки, и если ты где-то налажала…

— Обязательно покажите, — без тени сомнения соглашаюсь я. — Было бы странно, если бы люди, которые собираются доверить вам свои миллионы, даже не поинтересовались состоянием трубы, через которую будут их полоскать в обход неусыпного ока государственного финансового надзора.

— Ну ты тоже пока нос не задирай, — тут же осаживает меня Завольский, хотя по сальной роже видно, что он доволен. — Бери юристов и начинай оформлять вот это все.

Он показывает на толстую папку с документами по схеме, но речь идет о тех маленьких фирмочках, через которые будут течь деньги. Можно было бы использовать уже принадлежащие Завольским точки, но тогда безрпасность схемы в случае, если ее накроют, будет весьма сомнительной. Лучше все делать через «чистые» точки, которые будут работать абсолютно легально, но чьих владельцев будет абсолютно невозможно найти.