«Ты сама выбираешь, кто и почему окажется в твоей постели, — очень вовремя звучит в голове урок жизни от Данте, — не твое либидо, не твое одиночество, а твой холодный, лишенный эмоций мозг. Не выбирай мужика, если не в состоянии контролировать свои чувства рядом с ним, потому что, когда он это поймет — а он обязательно поймет — ты станешь его заложницей».

Заложницей я больше не буду никогда.

Фантомные боли прошлого очень живо напоминают бессонные ночи, мокрую от слез подушку и телефон в моей руке, с которым я боялась расстаться, чтобы не пропустить долгожданное сообщение или звонок. И все это — ради человека, который просто меня использовал. А потом хвалился своим друзьям, что приручить малолетнюю дуру было вообще плевым делом, и теперь он может водить ее за нос и вешать на уши любую лапшу, потому что она все равно схавает.

Что со мной было бы, если бы Сергей «вовремя» не отвалился?

Ответ настолько очевиден, что это окончательно приводит меня в чувство.

— Убери руки, — на этот раз я говорю достаточно громко, чтобы на мой голос повернулся стоящий неподалеку дежурный тренер. Если я повторю это еще на пол октавы выше — ему придется вмешаться. На то и расчет. — Мне нужно в туалет, и если ты меня не отпустишь, мне придется либо написать тебе на ноги, либо позвать на помощь. Как ты понимаешь, у меня нет никакого желания делать лужу под себя.

Подсознательно, я жду хотя бы какую-то реакцию. Пусть бы он хоть бровью дернул, в конце концов. Но лицо Вадима больше похоже на ту бездушную непонятную сущность, так филигранно вытатуированную на его руке. Помедлив еще какую-то долю секунды, он убирает руку, но прежде чем я успеваю упорхнуть, придерживает меня за локоть и, наклонившись к моему уху, шепчет:

— Мне на всех на них по хуй, но из нас двоих тормозишь только ты.

У него роскошный бархатный голос, и за этот шепот я готова была бы даже доплачивать.

Чтоб ему провалиться.

Глава двадцать седьмая: Лори

Настоящее

Я так стараюсь не показать своё позорное бегство, что в итоге шагаю к раздевалке роботическим шагом, как сломанная заводная марионетка. И каждый пройденный метр повторяю как мантру: пошел он на…, пошел он на..!

Когда захожу внутрь, нарочно громко закрываю за собой дверь.

Дохожу до места с зеркалами и фенами, и когда смотрю на свое отражение, хочется уступить своим внутренним демонам и дать им раздолбить тут все к чертовой матери. Ну насколько потянет ущерб? Я смогу компенсировать каждую копейку одной оплатой с карты. Да и какая к черту разница, если прямо сейчас я перестану видеть стекляшку, в которой у меня рожа как у тупой овцы.

Достаю телефон и дрожащими от злости пальцами пишу Данте: «Я поплыла от того мужика из зала. Выручай. Срочно нужен отрезвляющий пендель».

Мы обменялись парой фраз на счет того, кого я заприметила на пустующую вакансию постоянного любовника, но к этой теме Данте, ожидаемо, почти не проявил интереса. Сказал только, что если что-то не клеится с одним мужиком или изначально есть косяки — сразу в утиль и искать другого, беспроблемного. Куда больше его интересуют подробности о схеме отмыва бабла, которую я сделала для Завольского и хорошо ли я себя подстраховываю на каждом шагу.

Данте: Всегда есть альтернатива, Лори. В мире примерно три с половиной миллиарда мужиков, если настроить все фильтры поиска по твоему запросу, то в непосредственной доступной близости от тебя примерно сто тысяч, а если расширить ареол охоты…

Лори: Спасибо, ты мне очень помог (нет, это ирония)

Данте: Над иронией тебе еще работать и работать.

Лори: Приходится прогуливать лекции, потому что мой любимый препод решил свалить в кругосветку.

Мне хочется спросить, когда он вернется. Сейчас отличный повод, и я не буду выглядеть как скулящая от тоски сучка, а он не сможет в который раз напомнить о наших «исключительно деловых отношениях».

Лори: Все было бы гораздо проще, если бы ты вернулся и мы…

Я быстро удаляю едва не сказанную глупость, выключаю телефон.

Мне срочно нужен холодный душ, но когда добираюсь до душевой и дергаю ручку — она закрыта. На двери висит прицепленный на скотч стикер: «Не работает по техническим причинам! Можно воспользоваться кабинкой в мужской душевой». Приносим свои извинения!»

Сегодня определенно не мой день.

Душевые здесь, в отличие от остального олдскульного интерьера, самые современные, каждая — в отдельном боксе, с красивым свеженьким кафелем, хорошим напором в душе и отличной системой слива. Для тех, кому стыдно мыться в общих душевых, а закрытые пластиковые кабинки вызывают приступ клаустрофобии. Теоретически, можно пойти и в мужскую, они находятся в соседнем помещении и отделяются одной условной гипсокартонной переогородкой с дверью.

Пока я пытаюсь убедить себя, что это плохая идея и прикинуть в голове маршрут, по которому можно сэкономить дорогу и успеть заехать домой перед посещением салона красоты, из мужских душевых выходит та губастая брюнетка, которая тоже вешалась на мою «секвойю». Но, кажется, ей повезло больше и с ней он уехал. Хотя, может, просто вежливо открыл дверь и пропустил вперед? Я не видела куда они направились потом и садились ли вообще в одну машину. Я, блин, даже не знаю, есть ли у него свое авто — миллионером он точно не выглядит, даже с оглядкой на роскошный букет и приглашение в дорогой ресторан.

Брюнетка, придерживая полотенце в районе своей абсолютно «пластмассовой» груди, проходит мимо, не удосуживаясь даже закрыть за собой дверь, как будто нарочно хочет, чтобы и мужская часть раздевалки увидела, как меня корчит от бессильной злобы. Но я успеваю заметить, что весь этот спектакль с полотенцем и щель в двери — не для меня, а для Вадима, который стоит с той стороны в одних болтающихся низко на бедрах спортивных штанах. Видимо, губастая обезьяна решила повертеть перед ним задницей, типа, зазывая для более активных действий. И теперь я точно убеждена, что между ничего не было — мужика, котоырй уже видел тебя голой, нет смысла «заманивать» еле прикрытой полотенцем филейной частью.

Бросаю косой взгляд ей вслед и мысленно гомерически ржу — господи, да было бы чем заманивать! Если бы у меня вместо жопы было две сухих сморщенных груши, я бы лучше засандалила силикон туда, а не в грудь. Хотя, кто его знает, какой была грудь до того, как с ней поработал пластический хирург. Одно ясно точно — на ремонт и капота, и багажника, у бедняжки денег не хватило.

Возвращаю взгляд к мужским душевым, надеясь поймать Вадима за разглядыванием устроенного специально для него спектакля. Но он смотрит только на меня, как будто в этом пространстве существуем только он и я, и все остальные телодвижения — посторонний шум, на который не стоит даже обращать внимание.

Сглатываю.

Душу желание сглотнуть ком в горле, когда понимаю, что бесстыже уставилась на его оформленный каким-то нереальным прессом живот и узкую дорожку волос, убегающую за резинку штанов.

Змей, соблазнивший Еву в райском саду, нифига не был змеем — он был вот этим роскошным двухметровых ходячим тестостероном.

И словно читая мои мысли, Вадим без стеснения подцепляет пальцами пояс «спортивок» и стаскивает их вниз.

Я закрываю глаза.

Я, блин, первый раз за шесть лет чувствую, как краснеют мои щеки, а раскаленная похоть заполняет все пространство живота, пульсируя где-то между ног. Но все портит хриплый вздох, который точно не может принадлежать мне. Губастая продолжает стоять рядом, но вряд ли с ее места такой же хороший обзор, как и у меня.

Поднимаюсь, в одно движение сниманию штаны, оставляя их на полу без малейшего страха, что когда вернусь — их здесь уже может и не быть, иду к двери и прежде чем закрыть ее громким хлопком, показываю оставшейся ни с чем мартышке, средний палец.

«Если тебе нужен мужик — просто бери его и все», — пульсируют в мозгу слова Данте.