Император вошел первым.
Огляделся.
Хмыкнул…
— Убираться не пробовали? — поинтересовался он с насмешкой. И Иван, оглядевшись, согласился. Вчера они вещи свалили в угол. Утром и вовсе спешили, вот и вывернули, как было, на пол.
На полу оно и лежало.
Слева — гора Берового шмотья. Справа, стало быть, собственная Ивана. Тут же рюкзак распотрошенный. На столе — пустая тарелка, по которой сосредоточенно ползала троица мух, собирая остатки блинов. Под столом — россыпь консервных банок. Пустых. У одной с видом печальным сидела мышь. При появлении людей мышь обернулась, смерила пришедших внимательным взглядом черных глаз и неспешною, гордою даже походкой удалилась куда-то к печи.
— Так… вышло… — заметил Иван, судорожно пытаясь понять, с чего начать.
Раньше оно как-то все само.
Приходишь, а в комнатах чистота с порядком обретаются. И цветами пахнет. Здесь пахло пылью и, кажется, остатки тушенки успели слегка затухнуть.
— Вижу, что так, — Император бросил рюкзак на лавку. — Так, ты…
Палец его уперся в Бера.
— Берешь и собираешь мусор.
— Куда?
— Для начала в пакет. Потом узнаешь, куда его здесь выносят. Ты… с вещами разберись.
— Шкафа нет, — заметил Иван.
— Это да… ну хоть в чемодан сложи, чтоб глаза не мозолили.
— А грязное?
Император тяжко вздохнул.
— Грязное тоже сложи. Но отдельно… потом постираем.
— А ты?
— А я… — Император величественным взором окинул просторы комнатушки и произнес: — Буду осуществлять общее руководство. Мудрое. И пол подмету. Вон, веник есть.
Он вытащил из-за лавки пучок веток, перевязанных веревкой.
Веник?
— Может, лучше пылесосом? — робко предложил Иван.
— А есть пылесос?
— Нет… наверное, нет.
— Ну, тогда без вариантов… — Император перекинул этот пучок веток с одной руки в другую, словно примеряясь. А может, проверял, насколько хорошо веник сбалансирован? В общем, перекидывал, перекидывал, на пол глядя, а потом как махнул слева направо.
И справа налево…
С пола поднялись тучи пыли.
— Чтоб…
— Мусор! — рявкнули Его Величество, махнувши веником в другую сторону.
— Лучше я! — Бер перехватил руку венценосца. — Это ж пол, а не полчища врагов… его мести надо, а не разить наповал. Аккуратно. Сперва смочить… Вань, воды притащи! Пол смачивают, веник тоже… потом только метут.
— А ты откуда знаешь? — Император поглядел на Бера с подозрением.
А Ивану подумалось, что как-то оно все до боли странно. Нет, ему случалось видеть венценосца, ибо некоторые праздники требовали обязательного присутствия и Ивана, и Императора, но как-то вот издали.
Тут же…
— Меня к прабабушке как-то отправили. На лето, — Бер подкинул веник. — А у нее дом свой… уезжать отказывалась. Меня и отправили приглядывать. Ну и как-то вот…
Он спохватился и гордо заявил:
— Я даже грядки полол однажды!
— Да? — Император, кажется, самоуправству не слишком обрадовался. — И как?
— Да не особо… мне сказали, чтоб чисто было. Я и сделал, чтоб чисто. А потом выяснилось, что чисто — это значит без сорняков… а я и морковку тоже. Правда… честно… я б её все одно от сорняков не отличил бы. Но мести умею!
— Вот и мети.
С уборкой в принципе как-то даже получилось сносно. Воду Иван принес, и Бер, сунув веник в ведро, щедро оросил этой водой все-то вокруг, включая Его императорское Величество, которое, позабывши о чинах, засовывало грязные консервные банки в пакет.
Неудобно как-то…
Иван подошел к стене.
Засунуть вещи в чемодан? Можно. Только гора из чемоданов намекала, что жить так будет сложновато. Да и найти в этой горе что-то нужное — та еще задача.
Тем более сумки не все, часть вон на улице стоит.
Шкаф…
Должен быть шкаф.
Иван потрогал стенку. Старые обои чуть захрустели, внутри что-то посыпалось.
— Ванька, ты дыру не проделай!
— Не проделаю… — Иван руки отряхнул и задумался. Отклик был. Дом этот строили давно. И не из простого дерева, что было довольно-таки странно, но с другой стороны в общие странности Подкозельска вполне себе вписывалось.
А если…
Вряд ли, конечно, получится… но…
— Вань…
— Не мешай…
— Чего он? — тихо спросил Император.
— Понятия не имею.
Дерево никуда не делось. Оно позволило укрыть себя за парой слоев штукатурки или шпаклевки — Иван не слишком в этом разбирался — заслонилось обоями и, кажется, не одним их слоем. Но это все — мелочи.
Легкий импульс.
И отклик становится яснее, ярче…
А теперь силой поделиться… вот так. И попросить… Иван задумался. Нужен шкаф, только… где?
И какой?
Устройство шкафов он представлял себе весьма смутно. Нужны стенки. И дверцы. И чтобы повесить всю одежду. Или… нет, на стенки и дверцы его пока не хватит. А вот крючки…
Сучки.
Сучки, если так-то, вполне крючки заменят.
Или…
Сила вдруг выплеснулась, потекла по одревесневшим сосудам, пробуждая к жизни старый дом. Иван попытался перехватить поток, и даже получилось. Он аж выдохнул от облегчения. Может, еще обойдется…
С хрустом обои прорвались, выпустив тонкую лозу, которая поспешила обнять ногу Ивана, а потом радостно потянулась выше, выкладывая петлю за петлей.
— Вань…
— Слушай, мне мерещится, или его стена пытается сожрать? — в голосе Императора слышалось искреннее беспокойство.
А следом за первым побегом выбрался второй.
Третий почему-то пробил доски пола, и из трещины вместе с лозой прыснуло мышиное семейство, весьма возмущенное этаким самоуправством.
— Вань! Да погоди ты, Император, еще его спалишь тоже…
Побеги стремительно расползались по полу.
— Чего годить? Его сейчас сожрут! И нас тоже!
— Да не сожрут… Вань!
— Не сожрут, — Иван выдохнул. — Я шкаф сделать пытаюсь!
— П-похвально, — Его императорское Величество медленно пятились к двери. Пол, проломанный уже в нескольких местах, заполнялся зелеными змеями. Побеги, получив силу, спешили выбраться на солнце. Мелкая чешуя листьев, покрывавшая их, усиливала сходство. — Только… в следующий раз… давай… как-то… менее глобально. А то какой-то этот шкаф… уж больно здоровый будет.
Он переступил через особо любопытный отросток.
— Вань… я и без шкафа согласен, — отозвался Бер, тоже пятясь.
Побеги оплетали стены, сдирая обои. Некоторые обосновались на печи. И пара кроватей со скрипом прогнулась под тяжестью их.
А потом, кажется, кровать вовсе хрустнула.
И рухнула.
— Вань, ты прекратил бы… нам тут еще жить, между прочим. Два года!
— Не могу, — пришлось признаться, и Иван сделал шаг назад. Благо, лоза, что нежно терлась о щеку его, развернулась, отпуская. — Кажется… я случайно что-то запустил.
— Случайно?
Скрипнула дверь.
— Ого тут у вас… — раздался голос то ли удивленный, то ли восхищенный. — Ремонтом занимаетесь?
Иван высвободился из нежных объятий эльфийского лозоцвета, счастливого от встречи с хозяином, и обернулся.
Маруся.
И Таська.
И та, третья, в широких штанах и рубашке, на животе узлом завязанной.
— Радикальным, судя по всему, — мрачно ответил Император. — Крышу не обвали!
— Не обвалю, — Иван осторожно ступал, что было довольно-таки сложно. — Они… просто спали давно. А теперь вот я их немного разбудил. Случайно.
— А убаюкать сможешь?
— Нет… поздно уже. И не надо. Они по заранее установленной программе работают. В них вкладывается изначально… на уровне семян еще.
Побег обвил ногу и потянулся, выпрашивая ласку и силу. Пришлось дать, потому что если лозоцвет возьмет и уснет вот так, то вопрос проживания, а еще, как Иван подозревал, порчи имущества, вверенного им с Бером, встанет весьма остро.
— В Предвечном лесу почти все дома… такие…
— Да? А с виду… — Император осекся и покосился на девушек.
Маруся, присев на корточки, потянулась к побегу. А он ей навстречу. Выкинув пару листиков, лоза скользнула ими по ладони.
