— Ну… если что… не поминайте лихом. — Бер соскользнул в грязь. — Ошизеть! Да она почти по пояс!

— Ага, — вынужден был согласиться Иван. Дно у лужи, против опасений, наличествовало. Оно, это дно, было мягким, размокшим, и норовило расползтись меж пальцами. Более того, пальцы эти погружались в теплую жижу, намекая, что в ней не только машина увязнуть может.

Иван выдернул ногу и сделал шаг, опираясь на бок машины. Еще один. Дно, к счастью, не углублялось и не скрывало иных ям. С Бером Иван встретился на середине, чтобы сполна оценить положение. Уазик ушел мордой в лужу и глубоко. Грязная вода мало не доходила до лобового стекла, а про движок, который должно было залить, Иван старался не думать. Потому как мысли получались печальными.

— Вручную не вытолкнем, — сказал Бер, тоже оценив размер катастрофы. — Даже вдвоем…

Иван кивнул.

А чего спорить, когда и вправду? Бер-то посильнее будет обычного человека, да и сам Иван, но не настолько же. К тому же мягкое дно засасывало не только босые ноги.

— Слушай, — мысль была вполне логичной. — А ты дно уплотнить сможешь?

— Я⁈

— Ты ж Волотов!

— Только по фамилии, — Бер шлепнул по шее, и с руки сорвались грязные брызги. — Блин, тут комары!

Тотчас и над Ивановым ухом раздался прехарактернейший звон.

Он хлопнул по шее, чувствуя, что не столько комара прибил, сколько грязь размазал.

— А я думал, эльфов комары не жрут…

— Эльфов они и не жрут, — Ивана передернуло. Как он мог забыть о комарах? — А меня вот наоборот любят… так, дно ты уплотнить не можешь?

— Нет. Извини.

— Да ничего… а что можешь?

Бер задумался, снова махнул рукой, что окрестное комарье восприняло, как особое приглашение, и сказал:

— Могу… пожалуй, под хохлому расписать. Машину. Или тебе больше палехские мотивы по душе?

Иван выдрал ногу из грязи, чувствуя, как меж пальцами расползается жижа, и произнес презадумчиво.

— Пожалуй, и без росписи неплохо будет. И чего делать?

— Толкать… хотя… — Бер окинул «Пазик» мрачным взглядом. — Пожалуй, если попробовать… ты давай, спереди. Дверь открой, а я сзади. На раз-два…

На раз-два Иван всем весом налег на кузов, в том месте, где крепилась к нему дверь. Та чуть хрустнула, но не отвалилась. Правда, и машина не сдвинулась ни на сантиметр.

Только ноги, кажется, глубже в грязюку вошли.

Что за…

— З-с-наешь… п-по-моему, это бесполезно, — пропыхтел Бер.

А затем раздался шлепок, всплеск и следом — громкий, душевный мат.

— Ты чего? — Иван бросился на помощь, но, сделав шаг, почувствовал, как нога уезжает куда-то в сторону. Он только и успел, что нелепо взмахнуть руками, прежде чем мутная пахнущая болотом жижа поглотила его.

Ненадолго.

Вынырнул он быстро и, задыхаясь от обиды и возмущения. Из груди рвалось желание поделиться эмоциями с миром. Из носа и ушей текло. С волос, забранных в хвост, тоже.

С ушей…

— Вот-вот, — Бер подал руку и рывком помог подняться. — Кажись, реально приехали.

Солнце меж тем спустилось еще ниже. Тени стали длиннее, туманы поднялись, намекая, что еще немного и затопят всю округу.

— И что делать?

— Ну… — Бер почесал макушку. Черные короткие волосы его топорщились вороньими перьями, но с них хотя бы не капало. — Варианта я вижу два… можно заночевать в машине.

Иван отжал хвост, чувствуя, что простым мытьем головы не отделаешь. А если в грязи этой было что-то… кто-то… на эти мысли кожа отозвалась зудом.

Спокойно.

Это просто грязь.

Обыкновенная.

— Или отправиться за помощью.

— Куда? — Иван с трудом удержался, чтобы не почесаться.

— Так… по дороге. Куда-то она да ведет. И проехали мы прилично, значит, до Подкозельска — всего ничего.

Звучало разумно.

— Тогда надо идти, — мысль о ночевке в машине Ивану категорически не нравилась. Тем паче, он подозревал, что к утру их засосет еще больше.

— Ты или я?

— Вдвоем?

— Не-а, — Бер покачал головой. — А вещи?

Тоже верно. Про вещи Иван как-то не подумал, а ведь помимо дядюшкиного рюкзака оставались и шмотки, и ноут, планшет, да и так…

Иван вздохнул.

И поглядел на машину, прикидывая, что, может, все-таки выйдет…

— Назад смысла идти точно нет. Там сколько ни ехали, жилья не было. Значит, вперед… — Бер поглядел на далекую кромку леса и сглотнул. — Как-то… вот… не знаю… слушай, а правда, что волки эльфов не едят?

— Эльфов — нет, — Иван хлопнул по шее, на которую пристроился очередной комар с заведомо недобрыми намерениями.

И аккурат в этот миг ухо уловило тоскливый протяжный вой.

И не только Иваново.

— Может… — предположил Бер. — Все-таки заночуем? А завтра, поутру и отправимся… у тебя вода есть?

— Минералки поллитра осталось.

Иван потер шею.

Комарье привычно звенело, намекая на то, что ночь грозит быть незабываемой. Волки… волки летом сыты.

В теории.

И нападать на людей не станут.

Тоже в теории.

Иван очень надеялся, что волки эту теорию читали.

— Пошли, что ли, — Бер побрел к краю лужи.

— Куда?

— На берег. Хоть травой оботремся…

Это была плохая идея.

Очень плохая.

Правда, Иван не сразу осознал. А что… трава по обе стороны колеи поднималась высоко, по колено, считай. И сумерки. В сумерках что разглядишь? Да и… не было желания вовсе разглядывать. Трава и трава… он, скинув майку, пучок выдернул.

И Бер тоже.

И… кто из них заорал первым, Иван точно не мог бы сказать.

— Печется! — Бер закружился, дуя на руки. А Иван понял, что и ладони, и кожа на груди стремительно покрывается пузырями.

— Крапива, — Иван перевел взгляд на лужу, которая уже не казалась таким уж злом.

— Ага… — Бер помотал рукой, а потом замер. — Вань, а Вань… с тобой чего-то не того…

— Знаю…

Пузыри расползались и набухали, кожа краснела.

— У меня аллергия, — мрачно произнес Иван и шагнул к луже.

— А… стой! Ты чего!

Прохладная вода слегка уняла зуд. Иван, не удержавшись, нырнул в болотную эту жижу с головой, поскольку шею уже опалило, щеки тоже потеплели, намекая, что за прошедшие годы аллергия никуда не делась.

— Вань! — донеслось издалека встревоженное. — Не дури! Это сейчас лечится!

— Знаю, — Иван вынырнул, отплевываясь, поскольку вода опять затекла и в нос, и в уши. — Так… полегче будет.

— А… а то я уже решил, что ты топиться с горя.

Дядя, услышь такое, наверное, посмеялся бы.

И сказал бы, что ничего-то другого от Ивана не ожидал.

Ну уж нет… у него тоже гордость имеется. Где-то там, во глубинах души.

Иван разогнулся и, зачерпнув у дна горсть размокшей земли, плюхнул на грудь и растер.

— Знаешь… — произнес Бер задумчиво. — А нам и вправду лучше тут переночевать… завтра с утра рассветет… может, ручей какой найдем. Или вот озерцо. Умоемся… а то чего людей пугать-то?

Иван вздохнул.

— Надо бы только костерка развести… слушай, а помнишь, на факультативе нам Сарыч заклятье одно давал? Для огня?

— Не помню, — признался Иван.

— Вот и я не помню… ладно, пойду, поищу дров каких.

Бер залез в машину, чтобы вытащить мобильник.

— Думаешь, заработает?

— Думаю, что скоро станет так темно, что без мобилы я не то, что дрова, я себя не найду…

И это было правдой.

— Иван… а правда, что эльфы могут с волками говорить?

— Эльфы — могут.

— А ты?

— А я тебя под хохлому могу… или тебе больше по душе палехские мотивы?

Глава 14 О встречах, надеждах и чаяниях

«Род Тихомеевых категорически отрицает причастность младшей дочери князя, отправившейся в рыбоводческое хозяйство города Н. для обязательной отработки, к разливу реки Волжанки. Среди причин разлива называются климатические и погодные изменения, нехарактерные для данного региона. Однако род Тихомеевых готов оказать всяческую помощь жителям трех затопленных в низовьях Волжанки, деревень…»