Крепко так задумалась.

Трактор они починить не сумели, потому как электроника, а с электроникой ни Аленка, ни братья её, ни даже отец не ладили. Зато старый, в прошлом году поставленный, аккурат после приобретения нового, никуда не делся. Пусть даже Степка его модернезировать начал, но до конца не успел. Так что оживили, что уже неплохо. Глядишь… и вправду образуется.

Мена жаль, но… выручить за него можно столько, что хватит с банком рассчитаться и на закупки тоже…

— Слушай, — Аленка встрепенулась. — А они откуда ехать-то будут?

— Кто?

— Маги.

— Понятия не имею, — вынуждена была признать Маруся. — А что?

— Так, Семка говорил, что если со стороны Конюхов, то там дорогу чутка повело.

— Опять?

— Ну… дожди ж были неделю, а там болото рядышком, вот и потекло. Чего я тебе рассказываю! Сама знаешь… слушай, а если сядут?

— Как сядут, так и высядут, — необходимость заботиться о столичных магах вызывала в душе лишь глухое раздражение. — Маги все-таки…

— А… если не высядут?

— То хреновые маги.

— Все одно неудобно как-то выходит…

— И что предлагаешь?

— Может, я Семку пошлю? С трактором… ну, чисто на всякий случай… поглянет, если чего?

— Позвонить надо, — Маруся поморщилась. И вправду неудобно получиться может, да и ссориться неохота… вдруг и вправду польза какая от этих магов будет?

— Пробовали… связи нет. В смысле, недоступные… ты ж знаешь, от Конюхов там низинка, лес опять же…

И связь бывает по большим праздникам.

В Подкозельске она тоже не сильно радовала наличием, если внизу, а вот на чердаке была. Или еще на холм подняться можно. Или на дерево какое залезть, но тут тоже не всегда угадаешь…

— Ладно, — решила Маруся, глянув на небо. Дни были долгими, но и ныне солнце уже к закату потянулось. Коров пора принимать да следить, чтоб выдоили нормально, потому как в прошлый раз оказалось, что половина доярок на смену не вышла.

И аккурат перед проверкой из профсоюза.

Чтоб их…

— И вправду попроси Семку сгонять. Пусть проверит.

[1] В августе 1974 года три совершенно стандартных (без лебёдок и противобуксовочных цепей) автомобиля УАЗ-469 во время испытательного пробега достигли ледника на горе Эльбрус на высоте 4200 метров.

Глава 9 В которой юные маги сталкиваются с некоторыми нюансами сельского бытия

«Уважаемая редакция, в вашей колонке психологической помощи, я прочел совет, что для восстановления душевного равновесия нужно написать письмо человеку, который меня бесит, и сжечь его. С тех пор не отпускает мысль, а что потом с письмом делать?»

Из писем читателей

Иван не заметил, когда пропала связь. Вот вроде была, и навигатор рисовал прямую дорогу, обещая прибытие к пункту назначения через два часа.

Тогда еще подумалось, что столько Иван не выдержит.

Нет, подаренная дядюшкой машина — если это чудовище можно так назвать — держалась бодро… правда, Иван очень надеялся, что никто из знакомых его не видел за рулем этого… этой… в общем, просто не видел. И выдохнул с облегчением, только когда столица осталась позади.

Да не тут-то было. Стоило отъехать на сотню километров, Иван почти и успокоился, когда Бер сказал:

— Останови!

Вот кто был полон предчувствий и оптимизма, которые заранее заставляли ухо дергаться. Левое. А это было верной приметой, что весьма скоро все пойдет не так, как планировалось.

— Зачем?

Машина дребезжала.

И еще её трясло. Пусть движок перебрали, но о рессорах или забыли, или изначально конструкция этого гроба не предусматривала подобных излишеств.

— Селфи сделаю.

— Опять?

— Снова! Улыбнись!

— Я на дорогу смотрю!

— Смотри, я что, мешаю? Улыбнись и смотри себе… улыбайся, представь, что мы, как древние викинги, отбываем в неведомые дали…

— Подкозельска?

— Ладно, в ведомые дали, где ждут нас…

— Поля, плодожорка и народное творчество… — Иван следил за дорогой, надеясь, что машина не развалиться в процессе езды. И главное, обидно… обгоняют все, кому не лень.

Даже на гробах, на которые он бы в прошлой жизни и не глянул бы.

А теперь, получается, что это он на гробу… в гробу?

— … опасности…

— Заблудиться в лесу?

— И сражения…

— С плодожоркой…

— Далась тебе эта несчастная плодожорка, — Бер откинулся на сиденье, во всяком случае попытался, но нынешние сидения не имели даже намека на анантомическую форму, не говоря уже о функциях поддержки поясницы, массажа и в целом облегчения жизни пассажиров. Поэтому сиденье скрипнуло, скрежетнуло и осталось неподвижно.

— Да она мне на экзамене попалась… а сам знаешь, Сипольцев еще та зануда… начал выяснять, что да как… немагические методы борьбы… заклинание Клюрева… круги Фахта… отвращающие… я ж… ай, ладно… главное, еще так, печально сказал, что зря это я. Мол, в жизни пригодится…

Иван вздохнул, поскольку свою правоту он признавать не любил.

— Думаешь, сглазил? — осведомился Бер.

— А кто его знает… но тебя-то тогда за что?

— Это да… — Бер, подумав, пришел к выводу, что неведомому Сипольцеву, даже если и имелись у него некоторых расхождения во взглядах с Иваном, желать зла еще и Волотовым не за что.

— Тебе тоже карту дали? — поинтересовался Иван, чтобы тему разговора сменить.

— Ага. Маменька еще вчера вручила…

— И?

— Что?

— Сколько там?

— Сто двадцать три рубля девяносто пять копеек.

— Сколько⁈ — Иван едва руль из рук не выпустил. А ведь была мысль глянуть, но карта была Императорского банка, надо было приложение скачивать, регистрироваться, подключаться… он же спешил.

Ну… дядя…

— Мама сказала, что это стандартная ставка выпускника, — Бер попытался закинуть ноги на приборную панель, но тот, кто создавал этого монстра автомобильной промышленности предусмотрел и это. Ноги соскользнули, а следом за ними едва и сам Бер не соскользнул, успел уцепиться за край сиденья.

И главное, со всей силы уцепился, а сиденье только крякнуло.

Но не сломалось.

— Фу ты…

— Как на это жить? — Иван испытал преогромное желание развернуть машину и потребовать… чего-нибудь потребовать… потом вспомнился насмешливый дядюшкин взгляд.

И желание исчезло.

— Вот и я спросил. Мама сказала, что как все нормальные люди. И сказала, что если не получится, то могу позвонить… вернуться…

— И? — Иван покосился на приятеля.

— Женит она меня. Передаст в заботливые руки супруги… так что, Ванька, ты как знаешь, а я… я, если что, в леса уйду. Буду жить охотой и собирательством.

— И чем охотиться станешь?

— Лук сделаю, — Бер все-таки сумел устроиться на кресле, сунув под спину подушечку, которую принес с собой. Кроме подушечки было еще пять чемоданов и потертый сундук с кожаными ручками, судя по весу — а грузить пришлось вдвоем — набитый кирпичами, не иначе.

Ну или конспектами.

Правда, Иван склонялся все же к кирпичам. Любовью к учебе Береслав Волотов не отличался, да и конспекты… нет, ну кто в нынешнее время конспекты пишет?

— Все так плохо?

— Не представляешь, насколько… к маменьке Зеленцова посваталась! То есть не к матушке, и не совсем, чтобы посваталась. Заявилась вчера в гости и откровенно так заявила, что, мол… у нее намерения. Честные.

Береслава передернуло.

— А это кто?

— Это… одна почтенная вдова. Четырех мужей схоронила… маменька смеется, что Зеленцова на этом опыте весь свой бизнес подняла. У нее похоронные конторы по всей стране. И главное, взгляд такой, будто она заранее мне эпитафию сочиняет…

— А маменька что?

— Что… маменька говорит, что разница в возрасте у нас не такая и большая, всего-то тридцать лет… а при нынешних технологиях и не заметно. Нет, она женщина, конечно, красивая… но вот как глянет, у меня все и обмирает.