Он попытался разогнуться.
За ночь железная сетка растянулась и провисла. Содержимое матраца где-то истончилось, где-то сбилось комками, и чувство было таким, что Ивана переехали этой смесью трактора и бронетранспортера, чья тень маячила за окном.
Он с трудом удержал стон.
— Молочка вот свеженького… с утренней дойки…
— Береслав, — Бер протянул руку. — Можно, Бер… а это — Иван.
— Серега, — парень руку пожал.
— Степанов брат?
— Ага, — он осклабился. — Нас вообще четверо… и Аленка.
Что-то такое Семен, кажется, говорил. Или нет? Вчерашний день ныне представлялся чем-то донельзя ненастоящим, вроде бреда, который случился, когда Иван выпил тот особый коктейль, который… он головой затряс, избавляясь от воспоминаний.
Правда, в тот раз обошлось без синяков.
— И блины… тетка Марфа принесла поутряни. А это… вы извините, мы про ужин вчера забыли, — из корзины появился огромный сверток. — То одно, то другое… вот и остался на коровнике…
— Ничего, — Бер потянулся до хруста в костях. — Воздух тут у вас свежий…
— А то!
За окном снова заорали.
— И петухи… — Иван проковылял к столу, чтобы упасть на жесткий стул. Стул хрустнул и покачнулся. Чтоб тебя…
Вскочить Иван успел.
— Я молотка принесу, — задумчиво произнес Серега. — И гвозди… тут-то, когда клуб закрыли, чего нужное, то народ разобрал… вот и осталось, чего осталось.
— Да я и без молотка, — Бер присел у стула, крутанул его, провел ладоням по дереву. — Тут элементарная реконструкция. Кстати, вполне антиквариат… лет ему около сотни… перетягивали явно. И жаль, такая форма характерная…
Сила его уходила в дерево, сращивая мелкие трещины, что расползлись по ножкам.
— … с нынешней обивкой совершенно не гармонирует.
Стул встал на место.
— Круто, — заценил Серега. — А ты только с мебелью так можешь?
— Ну… — Бер сунул нос в сверток и вытащил круглый толстый блин. — Сил у меня не то, чтобы много… я вообще больше по металлам… семейная склонность.
Иван молча сел и почесался.
Бока зудели со страшной силой. И спина. И плечи. И поглядев на руки, он убедился, что вчерашнее столкновение с крапивой не прошло даром. Пузыри сдулись, зато кожа расцвела всеми оттенками красного, порой переходящего в пурпур.
— Чегой это? — Серега тоже увидел и нахмурился. — Лишай? Не заразный?
— Аллергия, — буркнул Иван, с трудом удерживаясь, чтобы не почесать зудящую руку. Или плечо. Или спину. Или хоть что-нибудь.
— А… главное, что не лишай. Ты сметанкою помажь. Полегчает.
— Обязательно.
Бер, глянув сочувственно, протянул сложенный пополам блин.
— Ешь, — сказал он. — А то на тебя глядеть тошно…
Иван и откусил.
Блин был не таким, как дома. Никакой нежной сладости и хрустящего кружевного края… толстый, вязкий еще и кисловатый. Пожалуй, в другом случае Иван бы отказался.
Но, во-первых, неудобно. Завтрак вот принесли… и если так-то, блины всяко лучше дядюшкиных консервов. Во-вторых, банально хотелось есть.
Серега вот отказываться не стал.
Оседлал стульчик.
Блин взял.
И молока себе налил. В кружку. Железную. Иван не представлял, что кружки можно делать из железа. Правда, Бер вчера заявил, что это не совсем железо, а алюминий, но с точки зрения Ивана разница была не велика.
Благо, кружек хватало.
А вот молоко было… не таким. Не сказать, чтобы невкусным. Просто… не таким и все тут. Теплое. Сладкое. Пахнущее непривычно, оно как-то удивительным образом сочеталось с кисловатостью блинов и в целом… в целом — жить, оказывается, можно.
Так Иван думал ровно до тех пор, пока Бер, облизав пальцы, не спросил:
— А сеть у вас тут вообще ловит?
Вчера они только убедились, что связи нет.
— Сеть?
— Ну, мобильная связь… интернет там… гугл! — Бер поднял палец и уставился на Серегу. Тот — на Бера.
— Гугл, — Серега кивнул. — На сосне и гугл есть.
— На какой сосне?
— А от там, — Серега махнул рукой. — На пригорочке сосна растет. Если на нее забраться, то будет вам и мобильная связь, и интернет с гуглом…
Ивану подумалось сперва, что шутит.
Над приезжими.
Приезжих ведь нигде не любят.
— Ты… серьезно? — Беру, кажется, в голову та же мысль пришла.
— Так… низинка у нас тут. И леса кругом. Заповедные. Вышка одна, в райцентре которая, до нас и не добивает толком.
— А как вы тут живете? — липкий ужас проник в самое сердце.
Иван достал аппарат, убеждаясь, что ничего-то с прошлого вечера не изменилась. И… выходит, что не изменится⁈ Как такое возможно? Двадцать первый век, а у них ни связи, ни интернета⁈
— Так… неплохо. В домах телефон есть. И у Петровича в конторе, если надо-то… ну и кому сильно, тот и на сосну могет. У меня брательник туда вон лазает постоянно. В городе аппарату купил, — Серега кивнул на Иванов. — Ось такой… или похожий. Смотреть чего-то там начал… бабень одну. Очень ему понравилась… эта… как её… блохерша…
— Блогерша, — поправил Бер, в глазах которого читались ужас пополам с растерянностью.
— Во-во… так теперь каждый вечер на сосну прется… дурак.
— Почему дурак?
— Баб не в интернетах ваших искать надобно. А в округе… — Серега тяжко вздохнул. — Правда… ныне не выходит как-то…
— Баб искать?
Телефон Иван убрал подальше, чтоб не травил душу и сердце. И дал себе слово, что к сосне наведается. Вот сразу после завтрака.
— Так были же ж… вчера? — Бер тоже телефон спрятал.
— Это ж Вельяминовы девки… нам с ними… куда нам с ними.
— Почему?
— Да… так, — Серега встал. — Если поснедали, то собирайтесь. Велено вас по округе поводить, чтоб там поглядели то, да сё… хозяйство нашее. Так что пройдемся, а там и на поля… трактор Семка, вижу, бросил… иродище. Ничего, бате скажу, так он ему всыплет, ишь, придумал…
С ворчанием этим Серега направился к двери. И шел медленно, а Иван смотрел, как под Серегиным весом прогибаются, поскрипывают доски пола.
Показалось вдруг, что массивная фигура нового знакомого поплыла…
— А батя у вас кто? — поинтересовался Бер, натягивая футболку.
Та была мятой, но хотя бы чистой.
— Кузнец, — Серега обернулся в дверях. — Я вас тоже познакомлю…
— Да, может…
— Надо. В общем, собирайтесь. Во дворе жду…
И вышел.
— Что-то с ним не то, — сказал Иван и поскреб шею, ибо чесалась она неимоверно. В машине где-то валялась аптечка, но Иван сомневался, что в ней есть что-то противоаллергенное.
— Тут, если ты не заметил, со всеми не то… гугл на сосне. Чтоб их…
— Знаешь, — Иван вытащил из груды вещей, которые вчера просто-напросто вывали на пол, футболку. — Одно успокаивает…
— Что?
— Если этот Серегин братец такой же, как он сам, то сосна будет очень и очень крепкой.
Серега стоял, прислонившись к забору, отчего забор этот опасно накренился, почти легши на землю. В свете дневном он казался почти обыкновенным, разве что огромным, но Беру подумалось, что собственные его братья и побольше будут. Велибор так точно.
Но в Волотовых иная кровь текла.
А тут что?
Воздух деревенский и экология? Молоко с блинами?
— Ну, идем? — Серега потянулся и с трудом зевок сдержал.
— Не выспался?
— Да… так… загулял маленько, — глаза его были синими и ясными. — От тут у нас, стало быть, клуб стоял… хороший был. Тут и библиотека имелась, и кружки эти… самодеятельности.
— А какие именно? — Беру вспомнилось, что ему надо еще эту самую самодеятельность организовывать, причем желательно так, чтоб подотчетно.
— Так… всякие… шили там. Вышивали, вроде… это к жене Петровича надобно. Она все подробно скажет… а нам туда.
Туда — это на улицу.
Улица, как Бер отметил, была довольно широкой и то ли начиналась от клуба, то ли, что скорее, к нему вела. Слева и справа, отделенные от мощеной дороги заборами, виднелись дома.
— А Подкозельск — большой город?
