Нормального обезболивающего Востру, по какой-то причине, давать было нельзя — так сказал лекарь-старичок из лечебницы, тот который работал с моей головой и с прошлыми травмами Востра. Старый знакомый. Действительно, старый. Живого места от морщин нет и залысина размером с Изот; на руке имелись все знаки, положенные гражданину.

Уважаемый.

На стуле рядом у него раскрытый футляр с дорогими инструментами и стеклянный стакан, в который дед бросал сплющенные и деформированные картечины.

— Asna atola, — прошипел золотоволосый, перехватив мой взгляд.

Лекарь склонился над изувеченным лицом Востра. С плечом он уже закончил; сейчас вцепился щипцами в элемент, который ударил чуть ниже глазницы. Востр только злобно хрипел.

Красавчиком ему больше не быть.

Промысловик остался искалечен: правая часть лица вздулась, повреждены кости, глаз потерян, рванные раны, кусок уха срезало. Но все равно легко отделался. Либо он поистине совершил курсунский прыжок с места, либо завербованный сильно промазал. С промысловиком должно было произойти в точности то, что произошло с Ялой.

Я решил все-таки ответить на вопрос:

— Ты, Батар, спрашиваешь, что мы будем делать? Это ты мне должен рассказывать, что будет дальше. Тас ваш друг, не мой. И у вас перед ним долг…

— А что по поводу Ялы? — спросил Ятим.

Хмыкнул:

— И опять же, это вопрос не ко мне. У других людей больше прав на ответ и месть. Востр, что скажешь насчет Ялы?

Разумно предположил, что если они делили постель, то ему до нее было дело.

— Мы убьём Унгура, — с раздражением прохрипел он, чуть приподнимаясь. — Это и последнему идиоту понятно, Ятим. Ты как никто заинтересован, она тебе, плевку Алта, грибнеиглы жарила.

— Не дергайтесь, молодой человек, — проворчал лекарь, усаживая Востра обратно. — Не усложняйте мне работу. Чем хуже я исполню обязанности, тем уродливее будет ваше лицо в конце.

— В конце, — хмыкнул раненный. — Тут уж ничего не сделать, мастер Середиф.

Опять ворчание.

— Не множьте степень, молодой человек.

— Но…

— Хватит спорить, хагасов дурень, — строго отчитал он. — Или думаете, что разбираетесь в этом лучше, лекаря, практикующего тридцать лет?

Востр промолчал, лишь продолжил злобно пыхтеть, периодически шипя от боли.

— Вот так и состряпали ответ, Ятим и Бат, — сказал я тоном чатура. — Мы будем убивать Унгура. Всё.

Служители Огненной Часовни уже как час забрали трупы — к ночи мертвецов кремируют.

У сборцев отношение к смерти и погребальным обрядам проще чем у фуркатов и кхунов. По крайней мере, здесь. Может в Полисах и было иначе, но сейчас — это неважно. С Тасом никто даже прощаться не стал. Востру было не до этого — он в большей степени прощался со своим глазом, в меньшей — с Ялой. Только Батар позволил себе долго разглядывать тело управляющего, даже с какой-то — рискну предположить — жадностью. Кряж вот бросил быстрый взгляд, сделал какие-то выводы, взял заляпанную кровью тарелку со спорами камневика и отправился в сторону грызть в свое удовольствие.

Легион-Судья, серьезный и старый, рассмотрел все что мог и сделал вывод — претензии Востра нелепы; объяснялся с ним именно Востр. Без доказательств, мол это просто промысловый трёп.

Для Судьи это все выглядело, будто внутренние разборки между участниками Длани.

У одного из нападающих на руке красовалась татуировка когтей — Востр указал на это. Судья ответил, мол это лишь косвенная улика.

“Мало ли что можно набить себе на руку? Мало ли что члены Когтей Унгура могут делать в частном порядке? Мало ли когда он был участником в Когтях?”

Отмазки придумывать Судья был мастер.

“Не отвлекайте от настоящей работы”, — сказал он. “Никому вы не нужны”.

Я лишь хмыкнул.

Настоящий профессионал.

Тас мёртв, Яла мертва, оставшихся зависимых пришлось разогнать. Веры им теперь не было. Йорг пока еще не пришёл в сознание. Востр ранен. Дела складывались не лучшим образом. Скоро не с кем будет Унгура убивать.

— Батар, что вы там узнали?

Пока отбивались от мусорщиков, они ходили, и с кем-то общались о важном, искали информацию, трясли должников.

— Так-то новости хорошие.

— Сар улыбнулась?

— О, да.

— Ну, вещай.

— У Когтей образовался должок перед алхимиками со Второго. Унгур взял контракт на лёгкое Гидры. Оно у них было в загашнике, но знал где спрятано только Фирс, которого вы еще при первом нападении убили. Тот, однорукий.

— Бардак.

— Бардак. Они, конечно, не совсем идиоты и в итоге нашли тайник. Правда к этому времени, легкое уже испортилось. А долг остался.

— И?

— Сейчас Когти везде трубят, обещая за наводку или услугу проводника тройную цену: очень их легионеры и алхимики прижали. Мы нашли толкового паренька-искателя, подготовили его, и он пойдёт завтра договариваться, постарается набиться в проводники. Он отведет их туда, куда нам надо. Тогда можно будет спокойно бить.

— Уверены в нём?

— Насколько возможно со сторонним. Близких нет, — сказал Кряж. — Он дважды мне должен жизнь. Если не выполнит, то не знаю кто вообще выполнит.

— Как он сообщит о том, когда выход?

— Договорились об условных знаках, — объяснил Батар. — Только как закончим с делом его нужно будет отправить в другой промысловик, чтобы здесь не сжевали. Денег дать, само собой.

Кивнул:

— Звучит как план.

***

— Что сегодня меня ждёт, Тар?

— Скиды.

— Это еще кто?

— Мутанты, — он пожал плечами. — Паразиты с запада.

Молчание.

— Какие-нибудь детали может все-таки соизволишь рассказать?

Тар поправил массивную маску:

— Мех. Длинные руки. Цепкие пальцы. Они со своим оружием, ты со своим — ну, это и так знаешь.

Секунд десять помолчал, затем спросил:

— Там не один и не два скида, верно?

Он кивнул:

— Десять.

— Раньше сказать не мог?

— Раньше я не знал.

Ожидать от Распорядителя подарков не стоило. Оставалось рассчитывать, что в подборе противников он додумается следовать принципам логики и постепенного наращивания опасности, а не нагрузит арену с первого боя толпами, которых невозможно в одиночку перебить.

А вообще десять — это толпа?

Сложно сказать.

Что эти скиды такое?

У Тара невероятный талант плодить пустоту, говорить, не донося до собеседника и капли информации.

Просто мифический уродец.

— Опасно?

— Опасно, да. Они хоть и дикари, но соображают быстро. Юркие, меткие.

— Понял.

Тар ушёл.

— Может все-таки отрежем ему голову, Громила? — вежливо поинтересовалась Желчь.

— Пока рано, — таков мой ответ.

— Он бесит, — проворчала. — Гнилой бездельник. Тупой урод. Как информатор полный калека. Отвратный.

— Меня тоже бесит, но когда это становилось поводом, чтобы кого-нибудь убить?

— В былой эпохе.

Хмыкнул.

Знал, что она врёт. Провоцирует.

Спустился на арену.

— Претендент Танцор сразится с западным племенем скидов, — объявил Управляющий. — Скиды будут биться за свободу.

— Еще и как глашатай — дерьмо, — прокомментировала Желчь. — Скучный монотонный урод, место которому в говенной яме говна.

— Тише.

У центра арены четыре импровизированные баррикады, сделанные из кусков грибного хряща: ближе ко мне, слева и справа, и ближе к ним, расположенные зеркально.

Видимо сколотили укрытия, чтоб сразу не подох.

Я благодарен.

Люди за бойницами кричали неведомо что, неведомо кого поддерживая. Сложно было разобрать.

Их больше чем в прошлой раз — пустых бойниц вокруг не осталось.

Скиды стояли сплоченной группой. Разглядел: бардовая шерсть по телу, нагрудники из розовых костяных пластин, на подбое из черной кожи, и котелкообразные шлемы. Лица плоские, кожистые, окруженные овалом шерсти. Точно четырехглазые плашки с дырами-ноздрями вместо полноценных носов.