— Ладно… тогда так: у меня два с половиной века женщины не было, пойдёт?

Она посмеялась:

— Дурак.

Какое-то время лежали молча.

— Расскажи мне про Распорядителя, — попросил я.

— Умеешь ты настроение испортить, — поморщилась. — Что ты хочешь узнать об этом бескрылом?

— Ваши ведут с ним дела?

— Да, ханы и бури периодически засылают кого-то.

Удивился:

— Ханы и бури?

— Старшие обозначения. Сначала ты — мелкий, чагатай, потом туя, потом од, потом либо хан, либо если речь о женщине — бури.

— А ты у нас туя?

Она посмеялась.

— Комплементы делать умеешь. Я од, конечно.

— А сами старшие не ходят?

— Они уже ни к кому кроме Отца Бхавина не ходят.

— Так кто он?

— Отец Бхавин или Распорядитель?

Издевалась.

— Распорядитель.

— Преступник, сделавший слишком много удачных движений. И все. Грязный привязанный, от которого сблевал бы и амтан, — в отвращении она высунула язык.

— А что про маску думаешь?

— Пустая болтовня. Вонючие слухи. Говорить можно что угодно — это трёп. Не верю в то, что этот хагас таскает дхальские кости. Мерзость. Как бы тогда наши с ним дела вели?

— Ну, как-то вот ведёте.

— Брось.

— Это и есть дхальские кости, Касс.

— С чего ты взял?

— Я с ним встретился. На маске кости. Очевидно.

Она нахмурилась:

— Может удачная подделка?

— Может. Но делал ее тот, кто знал, как оно все выглядит. Обычно, в дикой природе так сказать, на костях есть мешающие разглядеть их штуки: плоть, мышцы и кожа.

— Может справочники какие? Муляж там?

— Может все что угодно быть, — голос скуп на эмоции. — Но я в своём мнении уверен. Ладно если бы только кости. Их, так понимаю, полно где можно в руинах и катакомбах найти, еще же есть и моды. Большинство модов без должного ухода уже за пять десятилетий в мусор превратятся. А значит он резал живого кхуна или — так или иначе — принял участие, простимулировал охоту.

— Как скажешь, — наглаживая мой бок, она хмурилась.

— Он опасен?

— Как любой человек с властью и деньгами.

— Нет. Как боец я имею в виду. У него черные нити на коже, в нём модулей на целое отделение.

— Насколько знаю, — сказала она тоном учителя. — Он полуразвалившийся старик. Модули поддерживают жизнь. Думаю, с ним и чагатай справится.

— Советница его терпеть не может?

— Да.

— Почему?

— Без понятия что там у этой оседлой суки в черепушке.

— А что легион?

— Не имеет ничего общего с делами Распорядителя. Будет конфликт, защищать его задницу они не побегут.

Минуту помолчали.

Потом она опять заговорила: — Сегодня был зачат твой сын.

— Женщина…

— Я буду рожать в родных степях — и он будет великим.

— Делай что хочешь. Болтай что хочешь. Твое право.

— Я не выдумываю, так Странник говорил.

— Касс, — я серьезно посмотрел на неё. — Кто такой Странник?

Проигнорировала.

— Касс?

— Что?

— Ты слышала вопрос.

— Я не знаю, что тебе ответить. Хагасов пепел, я понятия не имею кто это. По крайней мере, в том смысле, в котором ты спрашиваешь. Маска, перчатки, массивный балахон в пол — и к Страннику прислушивается Бог-Отец. Всё.

— Еще?

— Сейчас скажу, — игриво протянула она. — Рост средний, чуть ниже меня. Думаю, но это только мое предположение — он оракул.

— Ты видела, чтобы он плел конструкты?

Покачала головой:

— Нет. Предсказателей не бывает, а он себя так вёл… Думаю, работает с собственным мозгом: прогнозы и вероятности, исходя из высокого уровня информированности — иногда такие специалисты появляются.

Интересно. Похоже не дхал.

Оракул? Если он оракул — это может вычеркнуть и всех вероятных кхунов. Тех отступающих, которых мы провожали — невосприимчивых. Но про конструкты — всего лишь ее предположение. Я некомпетентен, чтоб тут судить… Такое нужно у Кряжа спрашивать.

— Ты не хочешь брать ответственность? — вывела меня Касс из размышлений.

— Это все ваше человеческое дерьмо. Не вымазывай меня в нём.

— Удобно устроился. Как делать, так ладони твои везде жадно шарили, и… — она обхватила себя руками.

— Напоминаю, делают детей не ладонями.

— … А как воспитывать, — меня она проигнорировала. — Так, ой мы из разных культур, ой, у нас так не принято. Хагасов пепел.

— Да, не принято.

— Ты что не видел своего отца?

— Видел, — лицо мое непроницаемо.

— А что тогда?

Промолчал.

— Ладно что ты сделал, когда увидел отца в первый раз?

— Застрелил.

— Да ладно?!

— Он оспорил мое старшинство, и я убил его.

Десять секунд смотрел в ее широко раскрытые глаза, а затем рассмеялся:

— Ладно тебе. Видела бы ты свое лицо. Никогда не встречал тех, кто меня произвёл.

Она задумчиво протянула:

— Это что первая шутка от тебя, дхал?

— Тебе показалось, — я иронично поднял бровь.

— А всё-таки?

— Для кхунов — это пустырь смыслов. Я понимаю ваш семейный концепт, но для меня он неестественный.

— А как же ваша Мать?

— Это другое. Про дар свободы, управление и наставничество. В рамках того концепта, что она привнесла, в свое время соответственно она была чем-то средним между единоличной правительницей, Королевой, и Первейшим по силе ума чатуром. Мы чтим ее как первую и как спасительницу. Очевидно она нас не рожала. Если в вашем смысле — она родитель нашей культуры.

Кассандра вскочила, сбрасывая с себя одеяло.

— Тогда! — крикнула, не стеснялась наготы. — Смотри и плач, Великий Киллигор!

Расставила руки широко, а затем провела по крепкому телу.

— Эта красота завтра же отправиться в степь и больше тебе не видать ее, не пробовать сладость ее неба, и Сар не улыбнется тебе, даже Алт плачет над тем, насколько ты невезучий амтан. Я еще лет десять буду хороша, сладкая как скальный виноград, грациозная как степная курсун.

Она рассмеялась и уселась мне на ноги.

Касс, и вправду, была хороша. Истина. Тело, выкованное волей Всетворца — произведение абсолютного искусства. Красота ее сравнима с красотой двухцветного меча. Острое, мощное, объединение света и тьмы.

Вспоминал: мелькали лица и тела — она как смесь всех женщин-кханников. Собрала в себе лучшие черты. Они не дотягивали до нее, и это странно, ведь она всего лишь человек.

Я положил руки на ее бедра, сделал над собой усилие — улыбнулся.

— Но это все завтра, верно? День еще не закончился.

— Не закончился, верно, Кили, — она наклонилась к моему лицу, провела пальцем по сшитой щеке.

Да, шрам там чудовищный — еще один в общую коллекцию.

Она продолжала:

— В следующий раз, когда встретимся, тебя будет еще меньше. А потом еще, и еще. Неизбежно — и Странник так говорил. Небо печалит твоё упрямство, но оно необходимо.

— Я дхал. Это и вправду неизбежно, — я хлопнул ее по заднице и утянул вниз. — Не трать моё время.

***

Спустившись со второго этажа ночью, я застал пьющего Востра за столом главного зала Иззы.

Яла сидела рядом с ним, массируя его плечо:

— Пьешь?

— Вот, друг Танцор, — устало протянул он. — переживаю.

— Гляжу сблизились? — кивнул на Ялу.

— Да, — он погладил ее ладонь. — Против?

Пожал плечами.

— Не мое дело, — безразличие в голосе.

— Трогает плечо, — он неуверенно улыбнулся. — Оно перестает болеть. Прости за сентиментальность.

Я подсел за стол и налил в стакан ска’ва.

— Старая рана?

— Вроде того, — замялся он.

— Как получил?

Он поморщился:

— От тебя такой вопрос звучит как ирония или издевка.

Состроил удивленное лицо:

— И почему? Я изображаю участие — говорят это полезно для командного духа.

— Кто такое говорит?

— Я.

Востр хмыкнул.