Кивнул.

— Значит хат.

Потирая шею, он нахмурился:

— Это плохо, Не-Дядя?

— Нормально, — таков мой ответ.

Как же она пережила столько времени?

Глупый вопрос — наверняка так же как я. Нашла где-то свободный саркофаг, имеющий стазис-модули, да пересидела в нём.

— Что с матерью?

— Умерла, когда семь было.

— Она тебя воспитывала?

— Да.

Отказалась от традиций.

Интересно.

А может просто выбора не было? Скорей всего. Кому она могла его такого отдать?

— Ты больше сборец, чем кхун, верно?

— Что?

— Она что-то про кхунов рассказывала?

— Нет.

— Про Справедливость?

— Да.

— От чего умерла?

— Легионеры убили.

Поморщился:

— Легионеры Банара?

Ятим покачал головой:

— Птоонские.

Хоть так.

— Как так получилось?

— Они что-то просили у нее, она не отдала. Подкараулили и убили.

— А ты?

— Меня убивать не стали.

— Знаешь, я заметил, что ты живой. Потом кто воспитывал тебя?

Он поморщился:

— Одни ребята… Мусорщики. Но они не грабили никого. Бывшие промысловики, пару раз поцапались с легионерами — и все. Вляпались. В перестрелке легионера ранили, а дальше всю жизнь бегали.

Наверняка к легионерам питает особую “любовь”.

— Их в итоге убили?

— Не знаю. Половину точно.

— А тебя получается в рабство забрали?

— Да.

Шли молча.

Через пару минут Ятим спросил:

— Что ты будешь делать со мной?

— Соберу из тебя кханника.

— Кого-о?

Задумался.

— Оруженосца, телохранителя, ассистента — такая смесь из всего в одном. Это, конечно, тот еще поступок, но Мать простит, а мне, один шут кханник не помешает. И тебе польза будет.

— Какая?

— Боевое умение, общий смысл, монета.

— Ерунда какая-то, Не-Дядя, — пробурчал он еле слышно.

Раздался недовольный голос Желчи из наруча:

— Да он совсем тупой, Танцор, устрой ему пару сотрясений.

Ятим в ужасе закричал.

***

Йоргос поглядывал на нас с интересом, но вопросов задавать не стал. Видимо два и два — сложить мог самостоятельно.

Еды Ятиму положили на тарелку по чуть-чуть, но много всякого разного. Принесли кувшин ска’ва. Я скинул Тасу хтон-дхарм монетой. Управляющий поворчал, но деньги взял.

Если каждый будет есть бесплатно, то тогда на какие средства пополнять запасы?

— А можно? — спросил Ятим.

— Нужно, болезный, — прошептала ему Желчь.

Пацан исподлобья глядел на браслет.

Реакция понятна, про ИИ он ничего не знал. Для него — это просто говорящая гадости рука; вещь достаточно подозрительная и даже жуткая. Я как смог объяснил, что это такое и теперь он чувствовал себя обманутым, хотя обманулся самостоятельно.

Наевшись полукровка задремал прямо за столом.

Я тоже позволил себе отдохнуть. Небольшая медитация пошла на пользу: разум чистился от дурных мыслей и эмоциональных осадков.

Через полчаса пришел Востр и с ходу начал сыпать новостями:

— Саргон уменьшил поставки сомы, наши златомордые друзья совсем человечий лик потеряли. Хаги амтановские сука.

— Плохо, — флегматично отвечал Йорг. — Но закономерно. Эхо уже почти тут, Востр.

— Еще Танрилар приостановил сообщение, архонты Птоона говорят в ближайший год новых технологий не будет. Повезет, если типовые револьверы не прекратят поступать. Вот такая жопа хагаса.

— Это похуже, — Йорг потер щетину. — Причину не говорят?

— Одни слухи, друг Йорг. В Птооне и Саргоне Вязь взорвали посольства, вот ларцы и злятся. Я думаю это ерунда, причина в чём-то другом.

Они продолжали разговор уже тише и на языке сборцев.

Я не слушал.

Мы посидели еще час, потом разбудил Ятима и потащил его в тренировочный зал Иззы.

Оглядел бойца. Мускулатуры почти и нет, жилы да кости. Но широкий, да. Прогнал по базовым упражнениям.

Плохо.

Всё делал с ним, так ему не приходилось изображать бунтаря. В середине тренировки к нам присоединились Бо и Карс. Бо передала их общее желание принять участие. Я был не против.

Батар разок заглянул оценить общие старания. Одобрительно кивнул мне, видя, как гонял их по залу и раскидывал в спаррингах.

Что мог сказать по молодняку?

Карс был плох, но упёртый — это единственное хорошее, что отметил. Если у него не получалось, тогда он упрямо повторял движение пока оно хотя бы похожим на нужное не становилось. Мой взгляд такое стремление радовало, но, видя столь вопиющую бестолковость в целом, хотелось обучать его исключительно оплеухами, чтобы ускорить процесс. Я сдерживался.

Бо ловкая, но в спарринге ничего показать не смогла. Силовой базы не было, поставленной ударки нет, в борьбе — откровенно слабая. Понятно, что я работал в четверть силы, доходя максимум до половины возможностей, чтоб не покалечить; не все, кого она встретит, будут таких же габаритов как я, хотя равняться лучше на худший из вариантов. Ей посоветовал просто быть нестандартной в мыслях и держать скрытое оружие везде, где только можно.

Кто-то взял в захват? Вытащи нож и оставь на противнике полдесятка ран. Указал на Востра, как на пример, он хоть и не имел особых талантов в рукопашке, так и дрался. Причём вполне успешно.

Ятим был плох во всем кроме силовых показателей. Я демонстрировал ему как правильно бить, как правильно брать в захваты. Для приёмов использовали Карса, но потом все равно пришлось работать со мной — Карс имел слишком легкий вес.

У Ятима понемногу что-то получалось. Серое лицо потемнело, глаза горели; ему нравилось.

Через два активных часа, которые разбивал часовой перерыв с теорией и приёмами, он сдулся. Молодые ушли еще раньше.

И опять приём пищи. После я заплатил за комнату и оправил Ятима спать. Сам чуть расслабился, распив с Йоргом, Батаром и Тасом бутылочку гри’на. Пили молча. Играли в кости.

***

7 — 12 объятье,

двенадцатого месяца 1366 года.

Следующим днём мы занимались тем же самым, но добавили еще и упражнения с оружием.

Тренировочных мечей не было, поэтому приходилось использовать настоящие. Попросил у Батара найти где-нибудь инвентарь, тот пообещал, что обязательно этим займётся.

Много еды: углеводов, белка. С утра часовая загрузка мышц, потом вечером поединки на мечах.

Повторилось то же самое что и на Арене. Я дрался с Ятимом, периодически закреплял обучение неочевидным ударом. Надеялся в голове у него что-то после этого оставалось.

Никогда не был наставником, поэтому об эффективности выбранных методов мне судить сложно. На второй час продолжающихся спаррингов, Ятим и сам стал использовать кое-что: бил свободной рукой, пытался перехватывать, блокировал всякое выданным наручом. Все, конечно, он делал плохо, криво, не к месту; я подстраивался к скорости. Всегда был лишь чуток быстрее, сохранял иллюзию того, что он может сравниться. Вот еще немного надавить и дотянется; нет — не дотянется. Однако и удара по мотивации не допускал. При этом основная задача таких занятий — обретение всяческих полезных привычек. Я бы и работу ног добавил, но для этого он слишком деревянный; над растяжкой работать и работать — это задача на месяцы, тут форсировать, как с остальным, нельзя.

На самом деле, удивительный факт, “мусорщики” с ним не занимались. Учитывая возраст и физиологию должны были. Я спросил об этом, Ятим сказал, что отвечали ему всегда примерно одно, затем процитировал:

“Когда дети бьются за стариков — это неправильно. Не спеши. Будет время. И тренировок будет столько, что взвоешь. Отставь проблемы нам и наслаждайся детством”.

— Полоумные дикари, со своей гнилой человечностью, — пробурчала Желчь. — Как тебе наслаждение, Малой? Оценил в полной мере, да?

— Да, — проскрипел он злобно.