О, Мать, да они же меня вербуют.

Интересно.

Йоргос ждал:

— Пока не знаю, — таков мой ответ.

— Не верю, что мыслей нет.

— Советница и дозорные синих огорошили так, что с Первого быстрей-быстрей улепетывал, и собственно здесь оказался. Что дальше? Понятия не имею.

— С тобой поделились подвигами сородичей? — вежливо поинтересовался Йоргос.

— Не совсем, — добавил в голос немного раздражения. — Как-то по нашей беседе и бесконечным апелляциям к неполноценности кхунов я самостоятельно смог догадаться.

— Четыре мертвых легионера за все эпизоды, — объяснил Батар.

— Это много?

— Учитывая то, что здесь всего манипула, да, — устало добавил Йоргос. — Много. Для них служба в промысловиках что-то вроде отпуска. Согласись, потерять четверых на отдыхе как-то тупо.

— Что конкретно произошло?

Йоргос посмотрел на Востра.

Тот ухмыльнулся, облокотился на столешницу и спросил:

— Всех перечислять, друг Танцор?

— Всех.

Он подсел чуть ближе, растёр руки и, улыбаясь, начал:

— Первоузорный дхал Щелчок устроил массовую бойню. Четырнадцать человек до Бездны низвёл: девять серых, одного синеформенного и четвертых промышленников. Угомонился только, когда у него в голове дыра образовалась, — Востр ткнул себя в лоб пальцем. — Вот так ресторан на Втором Круге посетил. Слово за слово, и гордость дхальская задета, а там уж понеслась. Но тут всё понять достаточно легко. Промышленники те еще мудаки.

Дхал Фантом, третьеузорный. Организовал бандформирование на нашем Круге. Полгода понадобилось чтоб поймать на горячем. При устранении двум легионерам шеи поломал.

— Неужели так сложно вычислить одного дхала?

— Пока его не грохнули — никто и не знал, что он дхал.

— А как же свидетельские показания?

— Их и не было, друг Танцор. Все молчали. Появлялись обезображенные тела мусорщиков, там-сям, но никто не придавал этому значения. Еще один из ваших — второузорный Фитиль. Занялся промыслом без лицензии Советницы. Это то, что для глав отрядов нужно. Нарезал ингредиенты месяц. Сбывал дешевле чем остальные. В итоге конфликт с властью, конфликт с промысловиками, конфликт с торговцами. Одна неудачная встреча в неудачном месте, затем перестрелка — бой. Пятерых промысловиков, трех сероформенных и одного лега срубил. Зато теперь у двух группировок в “плашке добыч” помимо рейдовых костей есть и кость дхальская. Они очень гордятся. Тебя это не задевает, друг Танцор? — Востр внимательно отслеживал мою реакцию.

Моды сковали щеки льдом.

Пожал плечами:

— Если дикари хотят вешать на себя безделушки, кто я такой чтоб их судить?

Востр нервно откашлялся.

Я подвел итог перечислению:

— В общем, ничего необычного дхалы не сделали.

— В принципе, да, — согласился Батар. — Разве что умерли.

Я усмехнулся.

Помолчали.

Йоргос сказал с недовольством:

— Ответа что ты собрался делать, я так и не услышал.

— Нужно время, чтоб в себя прийти и понять, что вообще в мире происходит. Нужны деньги.

— Вооот, деньги, — важно протянул Востр.

Йоргос злобно зыркнул на него.

Я спросил:

— Ты, Йоргос, что с дхалами не общался: с тем же Фителем?

— Общался, — поморщился он.

— Так знаешь же как нужно.

— Да уж, знаю.

— И в чем твоя проблема?

— Давай, Йоргос — внезапно сказал Кряж, удивив всех остальных.

— Уверен?

— Да, — голос его дребезжал от воли. — Ты все решил.

Я поморщился:

— Под бинтами модули Оракула?

Кряж кивнул.

Спросил:

— А я все гадал. От чего ты их прячешь?

— Зарежут, — пожал он плечами.

Лицо его оставалось безразличным.

— Почему?

— Кость — Саргон. Собор. Монополия на Оракулов. Агенты Сурьи и должники из каждой дыры Костяка смотрят.

— Мне ни о чем не говорит.

— И не должно.

Батар удивленно протянул:

— Должно быть Сар на части развалится, ты вот так просто ему открылся — поверить не могу.

— Он не как ты, — отрезал Кряж. — Не будет.

— Чего? — спросил Востр.

— Болтать, — закончил он с раздражением.

Йоргос оперся на стол и спросил:

— Так что ты увидел, Кряж?

— Не трать время, — сказал еще более недовольным голосом. — Все будет. Как хотел. Делай.

Йоргос откашлялся и начал:

— Ладно-ладно, — затем поморщился, неразборчиво выругался. — Деньги тебе, Танцор, нужны, поэтому сразу не отказывайся. Обдумай хорошенько. Пойдешь к нам, в промысловики?

— Пойду, да.

Йоргос казался удивленным.

— А почему так просто?

— А почему нет?

— Это прекрасно, друг Танцор, — Востр искренне порадовался.

— Только зачем вам лишние руки?

Старый поправил шляпу, прикрыв лицо и сказал:

— Потеряли двоих сопляков. А в рейд так идти, сам понимаешь, опаснее.

— Понятно.

— Награда распределяется по доле на человека. Еще одна доля — за хтоны и боеприпасы. Двадцать процентов от общей суммы реализованного уходит сборщикам, потом высчитываются эти доли хагасовы. Ладно… Хорошо. Прошло легче чем думал, — Йорг улыбнулся.

Помолчали.

— Надо Таса предупредить, чтобы ска’в бесплатно тебе ставил, — сказал задумчиво Востр.

— Таса?

— Управляющего.

— Зачем?

— Заведение то наше, — пояснил Батар.

— Резонно.

— Ты главное не умри до выхода.

— А выход когда?

— Четыре дня. Может пять, если тебе для обжития понадобится больше времени. Но старайся уложиться в четыре. И предупреди если не укладываешься. Нам еще взвод сборщиков нанимать. Выходим в первое объятье.

***

Через полчаса я полностью отстранился от разговоров. Востр еще трижды ходил к Тасу и возвращался с разными видами еды, алкоголя, а в последний свой поход принес несколько аккуратных бутылей крепкой грибной настойки. Йорг обозвал ее гриб’ра; чуть позже я понял, что это общее название, которое использовали все.

Промысловики повеселели в край, опьянели. Они говорили о своём: все больше и больше путались в языках, создавая дикую смесь из слов.

В большинстве своем рассказы велись о Выходах. Говорили крайне воодушевленно. Детали я разобрать не мог, понимал лишь общую канву, в самые эмоциональные моменты они переходили на язык костевиков.

Карс слушал эти истории с открытым ртом, захмелев сильнее остальных. Периодически что-то удивленно выкрикивал. Он еще не спускался вниз. Это очевидно. И прошлый поход наверняка пропустил — от этого и выжил — остальная свежая кровь сгинула.

Бо фыркала и нос воротила, она уже была внизу слишком много раз и ей не нравилось — это тоже очевидно.

В какой-то момент Востр подсел ко мне и начал грузить бесконечным потоком информации. Одна забавная история сменяла другую. В основном о любовных похождениях, о красоте местных женщин и отдельных их частей. О ситуациях, к которым эти похождения приводили. О сопутствующих, но необходимых травмах, нанесенных мужами и отцами. Был Востр легок, приятен в общении — даже в моем понимании отличался харизмой. Слушать его было удобно: отсутствие каких-либо комментариев с моей стороны его не смущало.

Затем Востр перешел на рассказы о технологиях Танрилара, и это заставило меня оторваться от закусок и выйти из полусонного состояния. Он вернулся к байкам о воздушных кораблях, но теперь, когда золотоволосый описывал их разведывательный потенциал, я, действительно, слушал. Потом он рассказывал о длинных фургонах, передвигающихся с впечатляющей скоростью по железным линиям и способных перевозить невероятные по весу грузы; говорил о способах запечатлеть красоту или ужас момента на пластинах примитив-металла с помощью специального прибора с линзами; упомянул холодные ящики, благодаря которым многое могло сохраняться дольше; сказал о средстве связи, позволяющем передавать сообщение на километры. Однако больше всего светился Востр когда речь его коснулась успехов в оружейном деле: перспектива массового перехода на оружие с цельным боеприпасом распаляла его; рассказал он и о лучшем — в его понимании — длинноствольном оружие, которое он видел еще год назад, но всего один раз — винтовке конструкции Креона, прозванной “Горлорез”. Коробчатый магазин на пятнадцать патронов, невероятная скорострельность, самая высокая дальность стрельбы и приличный калибр. Востр считал, что “Горлорез” — это последний шаг перед тем как уравнять оружейные вершины кхунской цивилизации и современные разработки. Улучшения, которые будут придуманы следом за магазинным боепитанием, задерут планку еще выше и любителям уже не нужно будет рыскать в поиске оружейных артефактов былой эпохи.