— Давайте встретимся прямо сейчас, — с ходу предложила она и сама почему-то испугалась своего напора.

— Где? — невозмутимо поинтересовался он.

— А можно мне приехать к вам?

— Записывайте адрес.

Квартира Максима была такой, за которую его сразу захотелось уважать. Ничего особенного: обычная двухкомнатная в кирпичном доме, но зато какая ухоженная.

— Потом дадите телефон своей домработницы? — она с нескрываемым восхищением оглядела гостиную. — И вашего художника по интерьеру.

— Да вы мне зачем-то льстите, — он расплылся в довольной улыбке. — Я чуть с ума не сошел, когда вы сказали, что приедете. Можете представить, чего мне стоило холостяцкую берлогу за полчаса превратить в этот образец музейной чистоты?

— Перестаньте, — отмахнулась она, — мое семейное гнездышко таким не сделать и за полгода.

Почему-то сейчас он не казался ей занудливым типом. Вообще-то она уже давно его так про себя не называла. Например, когда он веселил их всех в ресторане, он совсем не подходил под определение зануды. Да тогда она вообще не думала о том, как его назвать. Просто ей было хорошо и легко с этим человеком. Словно она знала его не месяц, а лет сто, словно он был ее давним другом, чуть ли не с института, и всегда ей помогал, и всегда был интересен ее детям. И сейчас она чувствовала, что может поговорить с ним на любую тему, обсудить любую проблему, а он в состоянии дать полезный совет, но, самое главное, он примет ее опасения всерьез и не станет бранить за легкомыслие.

— Сейчас сварю кофе, — Максим как-то неловко кивнул и тихо вышел из гостиной.

— А почему столь редкостный экземпляр остался невостребованным? — крикнула ему Варвара.

— Если вы о маске, то я никак не могу найти ей место, чтобы повесить. Поэтому и поставил в шкаф. Она принадлежала племени гуангунгуа из Центральной Африки. Ей лет триста, если торговец не наврал. Действительно редкая штуковина, особенно если учесть, что последний представитель племени гуангунгуа умер от старости, когда я еще не родился. — Максим появился в комнате с подносом в руках.

— Ну все, — Варвара вздохнула, — теперь вы самый настоящий герой бульварного романа.

— Да? — он поставил поднос на журнальный столик и жестом пригласил ее в кресло. — Почему бульварного?

— Потому что все герои бульварных романов — путешественники, любят уют, поражают девушек раритетными масками и умеют варить чудный кофе.

Он хмыкнул:

— Ну, насчет кофе я бы не торопился. И никакой я не путешественник. У меня бизнес в Москве, и не вам рассказывать, что это такое: на неделю отлучиться нельзя. Вот, а маску я купил по случаю в…

— Ой, ну пожалуйста, — перебила она, — не разрушайте романтические надежды хрупкой женщины.

— Да, будьте любезны, — он пожал плечами, потом наполнил чашку из кофейника с витой ручкой. — Сливки, сахар?

— Ради бога! — она практически вырвала чашку из его заботливых рук и быстро отхлебнула.

— Ну как? — он уставился на нее с пытливым интересом.

Некоторое время Варвара боролась с желанием выплюнуть жидкость прямо себе на юбку. Хорошие манеры все-таки одержали верх, она сморщилась и протолкнула кофе через горло. Потом выдавила:

— Честно говоря, чудовищно! Где вы научились варить такую гадость?

— Опять не вышло, — обреченно вздохнул Максим, встал, взял кофейник и поплелся на кухню. — Может быть, лучше чаю?

Она подскочила и пошла за ним следом. Кухня была столь же хороша, как все в его квартире. Пока он ковырялся с чайником и заваркой, Варвара оперлась спиной о холодильник, скрестила руки на груди и оглядела его с головы до ног. Вообще-то он был ничего. Внешность не броская, фигура не атлетическая, но в целом…

— Я не о маске спрашивала, — она улыбнулась.

— Я понял, просто не хотел с ходу признаваться, что меня бросили.

— Вас?! Я желала бы посмотреть на эту особу.

— Я бы тоже, — он слишком усердно принялся насыпать заварку в чайник.

Варваре показалось, что пальцы его подрагивали.

— Можно и не рассказывать, я ведь просто так…

— Да дело прошлое. Она ушла от меня больше десяти лет назад. Тогда было модно находить себе пару за границей. Вот она и нашла себе рыжего австралийца и дочку с собой увезла. Сейчас дочке уже восемнадцать — милая девушка выросла, по-русски почти не говорит. Я ездил к ним в прошлом году. Знаете, первые годы я так злился на жену, потом ужасно тосковал, потом хотел сказать ей, что она полная дура, потому что я все-таки встал на ноги и мог бы обеспечить нашу семью не хуже этого ее рыжего фермера. А год назад как-то смирился, решил просто посмотреть на дочь. Ну а теперь даже не знаю…

— Но десять лет это большой срок для столь выгодного жениха, — усмехнулась Варвара, — могу поклясться, что при нашем дефиците на мужчин вам просто проходу не давали.

— Да что-то как-то… — он замялся. — Были, конечно, какие-то романы, но все несерьезно. А вообще, я же говорил, что женщин я интересую до первой чашечки кофе.

— Их можно понять. Смените тактику, угощайте чаем, все дамы будут вашими.

— Мне не нужны все.

Он повернулся с подносом и застыл, глядя на нее в упор.

Колени у Варвары вдруг предательски ослабли.

«Это даже хуже, чем в мексиканском сериале. Припереться к мужику домой, чтобы прыгнуть к нему в постель. Ну и денек у меня сегодня выдался: начался жуткой сценой с Иваном в магазине, а закончится, по всей видимости, с Максимом… еще более жутко и нелепо…» — успела подумать она, прежде чем ее руки, противореча ее сознанию, обвили его шею.

Максим бережно завернул ее в простыню, подоткнул ткань со всех сторон и только тогда успокоился, положил голову ей на грудь и закрыл глаза. Варвара блаженно потянулась. Странно, но именно эта простая забота никогда не выпадала на ее женскую долю. Укрывала и укутывала по большей части она. Мужчины такими пустяками ее не баловали.

«Если он принесет мне кофе в постель, я останусь с ним навеки, — почему-то подумала она, потом спохватилась: — Нет, не кофе. Лучше — чаю».

— Кофе сейчас или попозже? — спросил он.

— Никогда, — она улыбнулась.

«В жизни нет совершенства. Лучше бы он предложил чаю…»

— Надо же, — тихо проронил он, — я и мечтать не мог. Ты такая недоступная…

— Да? — искренне удивилась она.

— Я полгода думал о тебе, все хотел познакомиться… а потом встретился с Катериной.

— Тебе повезло. Она как раз считает, что должна пристроить меня во что бы то ни стало, и как-то даже остервенело знакомит с любым свободным мужиком, попавшимся ей на пути. А ты что, меня где-то видел до того?

— Видел. Я тоже был на даче у Самойловых, помнишь?

— Да нет…

— Вот. Ты меня даже не заметила. А я все боялся подойти.

— Там было столько народу. Просто толкучка на шести сотках. Господи, сколько времени прошло! Ранняя весна, и все было так замечательно, так спокойно, — ни с того ни с сего Варвара загрустила.

Ну действительно, тогда она собиралась поехать на отдых, поэтому пребывала в отличном расположении духа. Тогда она еще ничего не знала об Иване и тем более о «Клубе разбитых сердец».

— Не переживай, — он погладил ее по голове, — дела в твоем застойном магазине мы поправим. Это пустяки. К тому же я могу предложить тебе нечто новое…

— Дело вовсе не в магазине… — Варвара чувствовала себя в этот момент просто ужасно. Загружать других своими проблемами — это не для нее. Тем более Максим уже взялся помогать ей с бизнесом… Однако ничего с собой поделать она не могла. Она чувствовала, что должна рассказать о Клубе ему. Больше некому.

— Вообще-то я почти не курю, — с этими словами он взял с тумбочки пачку «Парламента», вытащил сигарету, прикурил и жадно затянулся.

Варвара в своем рассказе, конечно, не стала вдаваться в подробности отношений с Иваном, сообщив лишь, что он отец Маняши, о котором той ничего не известно, что они случайно столкнулись на хоккейном матче, а потом уже она узнала об опасности, которая над ним нависла. В остальном же она довольно обстоятельно поведала о том, что случилось с ней за последние полтора месяца.