— Варя, Варя! Успокойтесь! — Максим обхватил ее и прижал к себе. — Тихо, ничего еще пока не произошло. Еще можно надеяться.

От этого «можно надеяться» ее затрясло еще больше.

— Сашка! Быстро неси чай! — крикнул Максим.

На кухне что-то шарахнуло, потом бухнуло, звякнуло и затихло.

— Господи, а там-то что случилось?! — Варвара подскочила, но, не удержав равновесия, снова плюхнулась в кресло.

На пороге гостиной появился Сашка и невинным голосом сообщил:

— Просто чайник упал, — и развел руками.

— Растяпа, — усмехнулся Максим.

Падение чайника, как ни странно, произвело положительный эффект. Варвара слегка успокоилась.

Тут зазвонил телефон. Все как по команде вздрогнули, уставились на аппарат. Первым пришел в себя Максим. Он схватил трубку и ответил:

— Алло!

Некоторое время слушал, затем облегченно вздохнул и, нажав на рычаг, повернулся к Варваре:

— Это Катерина звонила. С Маняшей все в порядке.

— Что?!

— Ну, в нашей ситуации то, что она жива и невредима, уже замечательно, не так ли? — Он принялся снова набирать номер, на ходу поясняя: — Она в районном отделении милиции, и, прежде чем туда направиться, я вызову своего адвоката, если, конечно, у вас нет того, кому вы больше доверяете. Есть?

Варвара медленно покачала головой. Лихорадочно раздумывая, что могло привести ее дочь ночью в отделение милиции.

— Я так и думал… Алло! Вася? Это Максим. Быстро одевайся и подъезжай к 72-му отделению милиции. Куда я пошел? Ты же меня знаешь, Вася. Если ты сам не явишься, я к тебе приеду, и тогда твое пробуждение будет еще более ужасным. Я жду тебя у отделения через полчаса.

Он положил трубку и усмехнулся:

— Васька — мой друг детства. Ненавидит работать по ночам. Но как раз это его и заставляют постоянно делать. Клиенты у него — дрянь. А вообще он отличный парень.

— Кого? Маняшу? У нее сильный похмельный синдром, и вообще она отсыпается после ночи, проведенной в отделении милиции…

Варвара открыла глаза:

— Сашка, кому ты так подробно докладываешь о нашей семейной трагедии?

Сын заглянул в ее спальню:

— Машкина классная звонила, интересовалась.

— Что?! — она подскочила. — Креста на тебе нет, бесстыдник!

— А что такого? — ухмыльнулся отпрыск и ретировался в ванную. Судя по всему, он испытывал жуткую гордость за ночные похождения сестренки.

Варвара разделить эту гордость не могла. Да и сил разделять что-либо не имела. После ночных переживаний она чувствовала себя старой развалиной. Подойдя к зеркалу, она даже не удивилась — все так и должно быть: синие круги под глазами, щеки, отливающие цветом недоспелой сливы, глубокие складки от уголков губ до самой шеи — жуть!

«Н-да… взрослые детки — большие бедки. Как вспомнить все — просто мороз по коже. Если бы не Максим да не его друг-адвокат, чем бы это все кончилось, неизвестно!»

Лейтенант Сулейко показал себя последним подонком, никак не желал отпускать детей из КПЗ. Тут, конечно, Варвара тоже не спасовала, обзвонила родителей задержанных — кого знала, те — других, словом, через час у 72-го отделения милиции уже толпилось человек сто, потому что каждый родитель приволок с собой по одному, а то и по два адвоката. Все эти юристы в один голос талдычили о незаконности задержания, требовали предъявить обвинения и тому подобное. Тут уж слабый голос Сулейко об алкогольном опьянении и о подозрении на наркотический транс некоторых подростков просто потонул в гуле возмущения. Кто-то из взрослых принялся дозваниваться по мобильному своему приятелю — районному прокурору. Кто-то тоже схватился за телефон и принялся набирать номер программы «Времечко». И тогда стражи порядка не выдержали — сдали позиции.

Окончилось дело тем, что некий майор Свиридов публично наорал на несчастного Сулейко, используя неидиоматические выражения, стальные засовы КПЗ победоносно лязгнули, и поток измученных детей устремился на свободу. Маняша замыкала процессию. К своему ужасу, Варвара еще издали заметила, как ее штормит.

— А Маняша-то наша ухрюкалась! — радостно известил окрестности Сашка, который увязался за ними к отделению.

— А ну цыц! — рявкнул на него Максим.

Он подхватил Маняшу на руки и, не говоря больше ни слова, затолкал в машину. В радостном молчании все прибыли домой. Пьяную дочку тут же уложили спать. Сашку тоже удалось уторкать в постель, хотя это было сложно исполнить — в отличие от сестры он сопротивлялся, желая обсудить ночные приключения.

Варвара, Максим и адвокат Вася пили чай на кухне. Напряжение спало, и Варвара чувствовала себя превосходно, если так можно выразиться (может ли старая калоша чувствовать себя превосходно?). Она то и дело поглядывала на Максима. Теперь он не казался ей занудой, наоборот, в эту ночь в нем проснулось что-то до такой степени мужское, что хотелось прислушиваться к его голосу, следовать за ним и повиноваться. Может быть, не проснулось, может быть, уверенность и надежность, качества, присущие только настоящим мужикам, были в нем всегда, и только она ничего не замечала? А вот Сашка сразу заметил, потому и слушался его. Похоже, ему даже нравится слушаться Максима. Это не унижает его мальчишеского достоинства, потому что он видит перед собой сильного мужика, вожака стаи.

Ах, если бы на ее пути не повстречался Иван, наверное, все было бы гораздо проще! Наверное, она просто влюбилась бы в Максима по уши и была бы счастлива. Но проблема в том, что Иван существует, а с недавних пор ворвался в ее жизнь, скомкав все прежние ее правила и устои. А Максим? Максим милый, замечательный друг. Друг…

«Какой кошмар! — Варвара подмигнула своему отвратительному отражению. — То густо, то пусто! То за пять лет ни одного мужика на горизонте, то за месяц целых два, и хоть разорвись теперь!»

— Мам, а завтракать будем? — Сашка вылетел из ванной и устремился на кухню.

Тут в дверь позвонили.

— Моня, это к тебе! — так же стремительно сынок перекочевал в прихожую и распахнул дверь.

Гоша выглядел человеком, еще не окончательно отошедшим от тяжкой потери, но уже находящимся на пути к выздоровлению. По крайней мере, глаза его вновь светились идиотским энтузиазмом, что само по себе свидетельствовало о присутствии духа, или чего там у него было, что обычно помогало ему жить.

Белый шарф исчез с его шеи. Уже дня два они с Моней на пару гуляли в ярко-зеленых.

— Устроился на новое место! — с порога сообщил он.

— Кто же тебя взял? — Варвара смерила его оценивающим взглядом.

— Потрясающая работа, как раз по мне. Только гардероб придется менять, — он застенчиво улыбнулся.

— Уже хорошо, — бесчувственно одобрила она. — Куда устроился-то, если не секрет?

— Место потрясающее. Как раз что мне нужно. Редкостная удача!

— В зоопарк? — предположил Сашка.

— Почти. Помнишь, я направлял тебя в «Клуб разбитых сердец»?

— Ну? Это уже интересно.

— То-то и оно! — Гоша горделиво выпятил впалую грудь. — Буду теперь профессиональным кавалером.

— Жиголо, что ли? — поинтересовалась Варвара.

— Мам, что такое «жиголо»?

— Если ты об этом никогда не узнаешь, я буду считать, что не зря прожила жизнь, — буркнула Варвара и снова уставилась на соседа. — Так да или нет?

— Нет, конечно! — праведно возмутился Гоша. — Слушай. Я ждал, ждал от тебя новостей, не дождался. Сам туда пошел, думаю, погуляю вокруг, авось что-нибудь да обломится… И, представляешь, повезло. Я и трех часов не топтался у входа, как выбегает оттуда дамочка, хватает меня под руку и тащит внутрь. Я, конечно, перепугался сначала, думаю, мало ли чего, затащит, ну… и все такое, не при детях будет сказано.

— Да кому ты нужен-то, чтобы тебя насиловать! — хохотнул Сашка.

— Александр! — покраснела за него мать. — Ты бы хоть вид иногда делал, что тебе двенадцать лет!

— Зато я водку не пью, — надулся тот, красноречиво покосившись на дверь Маняшиной комнаты.