Глава 78
Олеся
Эта ночь кажется просто бесконечной! Нас долго допрашивают в участке. Сперва мои показания сбивчивые и несвязанные, но когда меня просят рассказать тоже самое в двадцать пятый раз, я, наконец, могу воспроизвести всё как было. Никиту всё это время держат в другом помещении для допроса, поэтому я даже не знаю, что именно он говорит следователям.
— А кем вам приходится пострадавший? — в очередной раз спрашивает следователь.
Мне кажется, это у них пытка такая. Заставлять человека из раза в раз говорить одно и тоже в надежде, что однажды он собьётся и выдаст себя.
— Он — мой бывший парень, — вздыхаю, отвечая. Постоянно смотрю на часы с беспокойством, отмеряя время, когда же нас уже отпустят.
— А Никита Кравцов? — снова спрашивает следователь.
Боже уже три часа ночи! Реально, он хочет по десятому кругу узнать, кем они мне приходятся? Извращенец что ли?
— Он тоже мой парень! — вспыхиваю. — Сколько ещё вы будете меня допрашивать? Я не сделала ничего плохого! Это не меня вы должны допрашивать, а того, кто пырнул Андрея искать!
— Быть может, всё было не так, как вы нам представляете? — прищуривается краснощёкий следователь.
— В смысле? — устало потираю виски.
— Быть может, это гражданин Кравцов его пырнул? Узнал, что вы спали с ними обоими и решил поквитаться?
— Вы ненормальный?! — терпение лопается, и я вскрикиваю. Вспоминаю всё, что мне когда-то рассказывал отец о работе следователей. Часто им приходится «закрывать» мелкие преступления как раз таким неприглядным способом. Вешая их на тех, кто просто был рядом в момент совершения.
— Девушка! — следователь тоже раздражается.
— Вы знаете, кто мой отец? — внезапно решаю разыграть эту карту.
— И кто же?
— Фамилия «Лугина» вам ни о чём не говорит? — сверкаю глазами. Ну уж нет! Я не позволю этому лентяю обвинить Никиту в том, чего он не совершал!
Следователь напрягает лоб, будто вспоминая, а уже через несколько секунд поднимает на меня поражённый взгляд.
— Что… та самая Лугина? Дочь судьи?
— Да! — выпаливаю. — Я знаю всё о вашей так называемой работе! Не вздумайте «повесить» это на Никиту! Андрей очнётся и подтвердит мои слова!
— Если очнётся, — вставляет грузный мужчина.
— Так! — вскакиваю со стула. — Знаете что! — меня так и распирает от негодования. — Если у вас нечего мне предъявить, то я ухожу!
Гневно сверкаю на него глазами и встаю со стула, направляясь к двери.
— Подождите! — кричит мне в след мужчина.
— Я отучилась почти три курса на юридическом! — истерично воплю. — Я знаю свои права! Если вы мне ничего не предъявляете, то вы не можете меня задерживать! Я вам описала нападавшего! Его и ищите!
После этих слов громко хлопаю дверью и, тяжело дыша, выхожу в коридор.
Размашисто шагаю к выходу, около которого замечаю Никиту.
— Долго ты, — вздыхает он.
— Тебя раньше отпустили? — непонимающе переспрашиваю.
— Да, — кивает он, сгребая меня в охапку, зарывается носом в моих волосах, делает вдох. — Я рассказал им, как было дело, они не поверили. Взяли подписку о невыезде и отпустили.
Никита такой тёплый и большой. Его объятия расслабляют. Я прикрываю глаза, чувствуя, как пронизывающий тело холод отступает.
— Лесь, я всё понимаю… — внезапно говорит он.
— Ты о чём? — шепчу, не открывая глаз.
— Об Андрее. Я… всё слышал. И хочу сказать, что всё понимаю.
— Что ты понимаешь? — пытаюсь отстраниться и заглянуть ему в глаза.
— Ты любишь его. Я знаю. Вижу, как ты переживаешь, — он стискивает зубы. — Это ничего. Слышишь? — голос Никиты подрагивает. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть даже не со мной…
Он говорит так, будто сейчас попрощается со мной. От этого меня снова прошибает озноб.
— Ничего ты не понимаешь! — отвечаю резко. — Думаешь, если бы тебя ранили, я бы переживала меньше?!
— Я не… — оторопело отвечает, наконец, позволяя мне посмотреть ему в лицо.
Красивое, печальное, самоотверженное…
Даже странно, что меня от понимания того, что «он всё понимает и отпускает» прошибает на злость.
— ТЫ ДУРАК! — гневно цежу сквозь зубы. — Думаешь, о тебе я бы не переживала?!
— Наверное да, но…
— Ой, всё!!! — у меня заканчиваются доводы, а руки чешутся отвесить ему пощёчину, чтобы привести в себя. — Не хочу об этом говорить, ясно?!
— Ясно… — Никита несмело улыбается.
— Чего улыбаешься? — снова нападаю. — Нам Андрея надо найти! Ты нашёл его?!
— Вообще-то да, — хмурится. — Пока ждал тебя, обзвонил больницы, его отвезли вот в эту, — показывает мне адрес на карте в телефоне.
— Вот и поехали! — воинственно устремляюсь к двери. — Вызывай такси!
Глава 79
Андрей
Где-то под ухом противно пикает медицинский прибор. Во рту сушит и почему-то сложно сделать вдох полной грудью. Пытаюсь пошевелиться, но от малейшего движения начинают ныть рёбра. Хочу позвать кого-то, но язык тоже не слушается.
В голове какой-то странный вертолёт. Тело кажется тяжёлым и неуправляемым. Я пытаюсь вспомнить, как оказался там, где я теперь есть, но воспоминания ускользают. Я словно солнечные зайчики поймать пытаюсь. Вроде бы, касаюсь одного, но он тут же исчезает…
Перед глазами встаёт заплаканное лицо Олеси… словно шёпот ветра в ушах звучит её нежный голос: «я люблю тебя…»
Мне это приснилось? Или было взаправду? Сейчас почти невозможно разобрать.
— Он очнулся? — словно из-под толщи воды доносится голос Никиты.
— Не знаю… — теперь слышу Олесю.
Олеся, милая… я тебя слышу! Я тут! Я в сознании, просто глаза открыть не могу! Веки словно свинцом налиты!
— Андрей, ты слышишь нас? — ласковая ладошка накрывает мою, и я изо всех сил стараюсь сжать её в ответ.
— Я сбегаю за врачом! — тут же говорит Никита.
— Давай!
Хлопает дверь, но Олеся никуда не уходит. Так и продолжает стоять рядом, нежно поглаживая мою руку.
— Андрей, я тут… — шепчет, склоняясь. — Я так рада… боже… — она всхлипывает. — Я так за тебя переживала! Если ты слышишь меня, пожалуйста, борись! Не сдавайся, умоляю тебя! Ради меня… я… я… люблю тебя, Андрей, дорогой…
Сердце заполняет горячая нежность. Грудь сдавливает от боли, от осознания того, что эта хрупкая девочка, несмотря ни на что, оказалась самой сильной женщиной из всех, кого я когда-либо знал! Ведь она смогла найти в себе силы простить… Она смогла всё преодолеть… она любит…
Чувствую, как по щеке скатывается одинокая слеза.
Кажется, Олеся её тоже замечает, потому что вытирает щёку и нежно гладит меня по волосам.
— Тихо, тихо… я рядом, любимый, я знаю, ты меня слышишь!
Мне хочется кричать во всё горло о том, как сильно она нужна мне, но вместо крика получается лишь хрип.
В этот момент распахивается дверь.
— Говорите, очнулся? — слышу взрослый мужской голос.
— Да! — с жаром отвечает Оленёнок. — Он всё слышит! Я знаю!
— Хорошо, — вздыхает доктор. — Отойдите, девушка. Мне надо проверить рефлексы. Два дня без сознания — не шутки, знаете ли. Сейчас посмотрим.
Чувствую, как мои веки принудительно разлепляют, а потом светят в глаз ярким фонариком. Твою ж мать, зачем так резко?
У меня снова начинают слезиться глаза, а от выброса адреналина удаётся пошевелить рукой и открыть другой глаз.
— Андрей, вы меня слышите? — надо мной склоняется бородатый мужчина в белом халате.
— Кхм… — пытаюсь ответить, но пока не получается.
— Я понял, не напрягайтесь. Сейчас я убавлю вам дозу лекарства и обезболивающего, через час вы сможете двигаться более активно!
Моргаю, обводя взглядом столпившихся возле моей кровати. Медсестра, врач, ещё какой-то мужик в белом, Никита с бледным как мел лицом и подбитой челюстью и, конечно же та, ради кого я открыл глаза.
Милое взволнованное личико склоняется надо мной, робко улыбается, а потом шепчет одними губами:
