— Пусти, — повторяю, цедя сквозь зубы.

Сильная рука тянет меня вверх, заставляя обрести вертикальное положения.

Упираюсь ему в грудь, но он всё не отходит от меня.

— Ник рассказал, что ты ставишь под сомнения обстоятельства нашего знакомства, — Андрей приподнимает брови. — Почему, малышка?

— Ты сам знаешь, почему! — ставлю руки в бока. — Потому что тот парень, Павел, рассказал мне всё, как было!

На лице Андрея не дрогает ни один мускул.

— И как же было?

Хмурю брови. Опять он обмануть меня пытается?

— Сам знаешь! Вы ему заплатили, чтобы он со своими дружками на меня напал!

Андрей выглядит непрошибаемым. Сразу видно — прирождённый адвокат! Наверное, в суде врал не раз! И спасал преступников от наказания, поэтому и сейчас для него не проблема врать, глядя мне в глаза.

— Нет, это не так, — отвечает наглец, но я ему совсем не верю. И на обаяние его красивого мужественного лица больше ни за что не поддамся!

— Пошли выпьем кофе? — внезапно предлагает Никита. — Там ещё вкусняшки есть, м? В холодильнике чизкейк, отбивные? Хочешь?

У меня, как на зло, начинает урчать живот. Сглатываю слюну, вспоминая, что сегодня весь день ничего не ела.

— Ладно, — бурчу в ответ.

Выдираюсь из объятий Андрея и прохожу мимо Никиты в коридор.

— Кухня налево, — комментирует он, замечая, что я нахожусь в опасной близости к входной двери.

Что, если прямо сейчас рвануть к ней и дёрнуть за ручку? Что, если я успею выбежать на улицу и снова позвать на помощь?

Сглатываю, бросая косой взгляд назад. Никита идёт прямо за мной. Андрей тоже не отстаёт.

Наверное, они успеют схватить меня быстрее, чем я смогу сбежать достаточно далеко… Видимо, придётся выбрать иную тактику. Что, если сперва мне лучше усыпить их бдительность?

Быстро прохожу мимо двери и оказываюсь на небольшой кухоньке.

Сажусь за стол и говорю:

— Я хочу есть! И выпить тоже!

— Чай, кофе? — спрашивает Никита.

— Давай что покрепче, — прищуриваюсь.

Конечно, пить с этими обманщиками алкоголь я не собираюсь, но хочу, чтобы напились они! Тогда, быть может, они уснут, и у меня будет шанс улизнуть?

На стол выставляются огромные горы продуктов.

— Ник, ты тут готовился пережидать апокалипсис? — хмыкает Андрей.

— Я готовился к приезду Олеси, — Ник делает особенное ударение на моём имени, давая понять дяде, что его тут не ждали.

— Отлично, значит, хватит на всех.

Плохиш закатывает глаза, а Андрей берётся за бутылку вина, откупоривает её и наливает в гранёный бокал.

— Прости, Леся, других тут нет.

— Мне из любого нормально, — пожимаю плечами.

Вздыхаю, беря в руки бокал и подношу его к губам. Осталось лишь сделать вид, что выпила, а остатки вылить куда-нибудь…

Вино оказывается очень вкусное. Сладкое, сочное, прямо вау! Делаю пару глотков, но потом принудительно останавливаюсь. Нет. Надо, ведь, держать себя в руках!

Передо мной ставят всё новые тарелки. Андрей что-то негромко рассказывает про универ, и я чувствую, как моя подозрительность, помимо воли, начинает улетучиваться.

Чёрт возьми, Лугина! Сосредоточься!

Стараюсь держать в голове свой план и внезапно предлагаю тост:

— Чтобы всё тайное стало явным! — со зловещим видом подношу вино ко рту.

Никита и Андрей многозначительно переглядываются, а я стараюсь оставаться во всеоружии. Пусть только немного расслабятся, отвлекутся, и тогда… я непременно сбегу!

Никита

— Детка, ты бы не налегала, — с сомнением смотрю на опустевший бокал в руках Оленёнка. — Это не вино, а херес. Он крепче.

— Иди к чёрту! Сама разберусь! — дерзко отвечает малышка, делая последний глоток. — И я тебе не «детка»! — добавляет насуплено.

— Ладно, — складываю руки на груди, глядя на то, как Олеся с аппетитом уплетает жареное мясо и овощи. Она вонзает нож в еду с такой яростью, словно вместо бифштекса представляет меня или Андрея.

Мне пить совсем не хочется, поэтому отставляю свой стакан в сторону.

— Ты что не пьёшь? — цедит она сквозь зубы.

— А что? — грустно усмехаюсь. — Споить меня решила?

По многозначительному молчанию, с которым смотрит на нас Олеся, понимаю, что её план заключался именно в этом. Наивная, пипец! Совсем не разбирается в количестве алкоголя, которое может свалить мужика. Даже если бы я выпил целую бутылку, вряд ли бы опьянел настолько, чтобы не заметить её побег.

Зато Оленёнок уже после одного бокала раскраснелась и уже явно не так трезва, как была полчаса назад.

— Вы просто ужасные люди… — она тычет в каждого из нас указательным пальчиком и промахивается. — Я вам совсем не верю! Вот вообще! Совсем! — Олеся подпирает подбородок кулачком и печально вздыхает. Язык у неё явно начинает заплетаться. — Я вас видеть больше не хочу. Вот!

Вот это её развезло… Чёрт. Мне физически больно смотреть на то, как она мучается.

— Может, поговорим? — стоящий около окна Андрей, наконец, берёт стул и садится за стол.

— О чём мне с вами говорить?! — губки Олеси обиженно опускаются. — Вы просто трепло!

— Ну хватит уже! — цедит он сквозь зубы. — Хотя бы дай нам возможность всё объяснить!

— Бла-бла-бла! — она картинно закатывает глаза, чем явно злит умника-препода. Андрея бесит, когда его не слушают. А меня, напротив, дерзость Олеси даже умиляет. В сложившихся обстоятельствах такого поведения следовало ожидать.

— Мне жаль твоего отца, — тихо говорю, накрывая её маленькую ладошку на столе.

— Да? — она переводит на меня нетрезвый взгляд. И Андрей тоже выразительно смотрит. Явно боится, что я сболтну лишнего. Сейчас дыру в виске прожжёт. Козлина. На хера припёрся? Я бы сам с ней отлично справился, без его помощи!

— А откуда ты знаешь про отца? — Олеся убирает руку из-под моей и обвиняющее тычет в меня вилкой.

— Ты же сама говорила, что его посадили, — спокойно отвечаю, не ведя и бровью. Пока она в такой состоянии, говорить правду — не лучший вариант. Честно говоря, в мыслях я представлял себе это признание гораздо легче. Думал скажу правду, как отрежу, а потом уже буду разбираться с последствиями. Но я не учёл, что в реальности мне придётся иметь дело с истерикой полупьяной малышки, которая и без наших откровений уже была на взводе.

— А… ну да, говорила, — она опускает взгляд в тарелку, а потом её плечики начинают подрагивать.

Олеся громко всхлипывает, и принимается плакать.

У меня сердце кровью обливается. Ёбаный пиздец. Это я ответственен за её слёзы! За каждую грёбаную слезинку, что водопадом стекают по порозовевшим от вина щекам…

— Детка… мне так жаль… — тянусь к ней и сгребаю в охапку, прижимая к груди.

Стараюсь представить, что я говорю правду и не имею никакого отношения к драме её семьи. Просто парень, который утешает свою девушку. Ведь такое может быть?

— Он… он… — Олеся вытирает глаза кулачками, почему-то даже не пытаясь меня отпихнуть. Как же ей, должно быть, плохо и одиноко, раз она не против, чтобы её утешил тот, кого она подозревает в нечестности. — Он никогда оттуда не вернётся… я не знаю, что мне предпринять… я не знаю…

Она плачет всё громче и громче, но тут вступает Андрей:

— Ты уверена, что твой отец ни в чём не виноват? — в его голосе звенит металл, но Олеся, кажется, этого даже не замечает.

— Уверена! — отвечает с жаром. — Он очень хороший и честный человек! И моя мама тоже! Они всю жизнь учили меня быть честной… Их… — она растеряно смотрит на нас заплаканными глазами. — Их, наверное, подставили! Они кому-то перешли дорогу! Может, взятки брать не захотели? Или что-то ещё…

Малышка кажется такой растерянной и испуганной, что меня даже её глупая уверенность в честности отца не раздражает. Я просто сочувствую её горю. Вполне искренне сочувствую.

— Ты ничего не можешь сделать, — выносит приговор Андрей. — Если ты уверена, что твой отец ни в чём не виноват, то просто дай следствию во всём разобраться.