— Вы делали это здесь, — отрывисто произносит он. — Прямо на моём столе…

Голос Андрея полон какого-то сильного и непонятного мне чувства. Что это? Гнев? Неприязнь? Осуждение?… или, быть может, ревность?

— Я не… — начинаю, с трудом отлепляя пересохший язык от нёба. — Я не хотела… — опускаю взгляд. Нет, это враньё. Я хотела… я очень даже хотела этого. Не один Никита виновен в том, что случилось. Я тоже хороша и, конечно же, заслужила расплату… — Прости, — наконец, выдавливаю после молчания.

— За что ты просишь прощения, Олеся? — Андрей подходит ближе, останавливаясь в полуметре передо мной. — За неосмотрительность? Или за то, что ты делала это не со мной?

Его голос негромкий и вкрадчивый. Меня начинает трясти от бури эмоций, что буквально разрывают душу. Вскидываю на него взгляд. Что же он хочет от меня услышать?

Облизываю пересохшие губы.

— И за то, и… за другое…

Андрей будто бы наслаждается моими мучениями. Поворачивает голову на бок и усмехается:

— Тебя не отчислят.

— Что?

Кровь приливает к голове с новой силой. Я начинаю дышать чаще, пытаясь понять не послышалось ли мне это!

— Не бойся, — его пальцы касаются моего плеча. — Никто ни о чём не узнает. Я позаботился об этом.

Облегчение захлёстывает подобно горячей волне.

Сама не понимая, что творю, я бросаюсь ему в объятия и робко целую его в щёку.

— Спасибо! Спасибо!!

Его руки сжимаются на моей спине железным кольцом.

— Однако… — негромко произносит он, отстраняясь от моего поцелуя. — Я, всё же, должен наказать тебя, Олеся.

Говоря это, Андрей смотрит мне прямо в глаза. Я быстро моргаю, пытаясь понять, о чём он? Он сейчас делает мне выговор как преподаватель нерадивой студентке, или…

— Наказать? — дыхание сбивается.

— Наказать, — его глаза недобро сверкают.

При условии, что Андрей Владимирович всё ещё крепко сжимает меня в своих руках, его слова кажутся мне наполненными двойного подтекста…

— Дополнительное задание? — голос сбивается на шёпот.

— Задание? — Андрей отступает обратно к столу, таща меня за собой. — Ты же любишь учиться, Лугина. Какое в этом наказание?

Начинаю дышать всё чаще. От близости его сильного мощного тела меня начинает потрясывать, а внутри живота рождается какое-то странное и совсем неуместное томление… Я, ведь, не могу сделать это ещё и с ним? Сразу после того, как меня чуть не отчислили за секс с другим? Нет… это полное безумие!

— Тогда что… — начинаю, но Андрей меня тут же перебивает.

— Я хочу отучить тебя заниматься непристойными вещами в стенах такого достойного и уважаемого университета, — говоря это, Андрей как-то странно усмехается. Он что, блин, издевается?

Его пальцы тянутся чуть ниже и ложатся прямиком на мою попку. Медленно глядят полушария, а потом до боли сжимают их.

— Ай! — вскрикиваю, а по телу прокатывается крупная дрожь.

— Скажи, Олеся, ты кончила? — он прищуривается, заглядывая мне в глаза. — Ты кончила, когда трахалась с Никитой?

Я вижу в его взгляде отблески неприкрытой одержимости… Прямо как тогда, когда он наблюдал за мной и Никитой у бассейна. Чёрт… да он же ревнует! Теперь я уверена в этом совершенно точно!

От этого открытия меня всю заливает непонятным жаром. Пытаюсь отделаться от неуместного возбуждения, и плотнее свожу ноги. Но от этого пульсация в лоне становится только сильнее…

— Я не успела, — тихо шепчу, глядя на него в ответ. — Не успела кончить…

Господи! Я что, только что сказала это вслух?!

— Правда? — Андрей ещё сильнее сжимает мою попку, а потом внезапно резко размахивается и шлёпает по ней открытой ладонью.

У меня от боли перед глазами полыхают красные искры. Меня никогда не пороли! Даже в детстве, когда я делала что-то не так, родители не прибегали к телесным наказаниям — они просто объявляли мне бойкот, что, порой, было тоже очень мучительно… Но та боль была совсем другой. Угрызения совести, вина и раскаяние и рядом не стояли с этой сумасшедшей лавиной первобытного страха, что теперь разливается по венам.

Андрей резко хватает меня за запястья, заводя руки за спину. Я даже не успеваю понять, что произошло, как оказываюсь прижата лицом к его столу.

Стоя сзади, препод дёргает вверх мою юбку и проводит пальцами по полыхающей алым коже.

— Скажи мне, Олеся, ты специально дразнишь меня?

— Я не… — шепчу, задыхаясь от паники.

Новый мощный шлепок обрушивается на мои полушария, и я забываю, как дышать.

— Ааа! — вскрикиваю, но он тут же шепчет предостережение:

— Осторожно, Оленёнок. Ты же не хочешь, чтобы тебя снова застукали на месте преступления. Не шуми!

— Я… — тщетно дёргаюсь в его руках. — Прекрати! Что ты делаешь!?

— Наказываю тебя, — повторяет он. — Я обещал декану, что наказание обязательно обрушится на твою задницу. Теперь выполняю обещанное!

Наглые пальцы касаются меня между ног и растирают намокшие трусики. Когда он дотрагивается до пульсирующего бугорка и грубо сжимает его между пальцами, у меня подкашиваются ноги от резкого, электрического разряда, что пронзает всё тело.

— Ммм… — не могу сдержать рваный стон.

По щекам текут слёзы, но я не понимаю, что именно их вызывает… Кажется, я чувствую что-то запредельное… Клубок ядовитых эмоций, что полностью отключает мой разум…

Шлепок. Шлепок. И ещё один…

Я стискиваю зубы, чтобы не кричать, и когда терпеть становится почти невыносимо, Андрей снова гладит меня между ног. Отодвигает в сторону мокрую полоску трусиков и раздвигает скользкие складки, дотрагиваясь до сердцевины.

Снова ласкает и заставляет сходить с ума от желания! Соски наливаются и твердеют, больно упираясь в холодную поверхность стола.

— Это всё очень дурно, Лугина, — цедит он сквозь плотно сжатые зубы. — Разве хорошая девушка может так сильно течь, когда её шлёпают по заднице?

Он снова отвешивает мне шлепок, и я до боли закусываю губы. Хорошая? Я уже давно не хорошая! И всё из-за вас! Из-за тебя и Никиты! Вы меня… развратили!

— П-п-прекрати… пожалуйста… — шепчу, рвано выдыхая.

— Правда? — издевательская интонация в его голосе не вселяет надежду на то, что всё закончится быстро. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

С этими словами он вставляет палец глубже и резко двигает им внутри, заставляя меня содрогаться от сумасшедшего удовольствия. Кажется, будто я вся превратилась в оголённый нерв. Ощущения просто нереальные…

— Я пытался держаться подальше! Твою мать! — голос Андрея повышается, становясь злым и диким. — Но ты всё усложняешь!

Он перестаёт трахать меня пальцем и тут же расстёгивает ширинку на свои брюках. А потом… разводит мои ноги шире и в один рывок наполняет меня собой.

— Ааа… — стону, утыкаясь лбом в стол.

Его ладонь тут же накрывает мой рот. Кусаю грубоватую кожу, чувствуя на языке её соль…

На этот раз он двигается во мне совсем не так, как впервые… не нежно, не трепетно. Он врывается дико и воинственно! Так, будто, и правда, хочет наказать или… напугать меня! Преподать жестокий урок. Чтобы я навсегда запомнила это и… боялась его!

И отчасти у Андрея получается задуманное. Одной стороне меня становится страшно… В то время как другая…

Киска обхватывает его мощный ствол в тугой капкан. Острые всполохи удовольствия разносятся по телу, даря дикий, ни с чем не сравнимый кайф. Сердце и лёгкие будто объяты огнём. Чувствую, как крепко сжимаю его и…

Наконец, тело взрывается мощным спазмом. Я зажмуриваюсь, и будто теряю связь с реальностью, переставая понимать, кто я, где и что со мной происходит… Движения Андрея внутри только подстёгивают оргазм, и вскоре он тоже присоединяется ко мне…

Он сжимает в кулаке мои волосы и продолжает наполнять меня собой, изливаясь прямо внутрь…

Я не знаю, сколько длится наша агония, но через какое-то время, его захват слабеет, и сжимающие меня руки расслабляются.

Ватные ноги больше не держат, и я сползаю вниз, чувствуя удивительную лёгкость в теле и голове.