— Тебе нужно больше читать.

— Читаю я! — возмутился Кэн. — Но я же... ну... мало читал. Редко. У меня медленно получается.

— Практикуйся, пригодится. Ладно, сэкономлю тебе время, расскажу самое главное о смене правящих Домов. Видишь ли, кланы чаще всего имеют свои секреты. Все ведут научные исследования, и однажды делаются важные открытия. Иногда эти открытия дают такие преимущества, что Дом захватывает власть. Иногда бывает, что это не открытие, а удачное генетическое изменение. Физическая способность. Помнишь, я рассказывал о физической магии? Иногда достаточно даже этого. А порой бывает сочетание факторов: особенная формула, которую может использовать только маг с определенной наследственностью. Кто-то другой, даже если узнает формулу, не сможет вызвать с ее помощью силы эфира. Бывает по-разному. Главное, чтобы этот секрет мог принести реальное преимущество. Помнишь, я говорил о предыдущем Императорском доме? Они открыли способ подглядывать в эфир. Они смогли предугадывать любое действие, направленное на них, по возмущению эфира, и нейтрализовать его. Они стали неуязвимы. В то же время от них невозможно было спрятаться. Они посылали своих шпионов и убийц, точно зная, кого из врагов где удобнее поймать. Они воздействовали на эфир на расстоянии, точно зная, где находятся их цели. Кланы были вынуждены подчиниться. В ту пору Империя успела хорошо расширить свои границы, пока наши противники не изобрели собственный туман.

— Ага, — пробормотал Кэн, кивая. — Но ведь их потом, получается, все равно победили?

— Конечно. Подобное оружие не вечно. Я уже говорил, все научились наводить туман и надежно скрылись за его завесой. Восстановилось равновесие. Но в какой-то момент другой Дом нашел новое оружие и попросту перебил весь правящий клан.

— Это которые теперь правят? А какое у них оружие?

— Это что-то очень сложное, и до сих пор никто не сумел разгадать секрет. Император умеет вызывать локальные возмущения эфира. Но так, как никто другой не умеет. Эфир принимает форму некого чудовища и просто уничтожает всех, кого увидит. А потом вроде бы снова растворяется. Но слишком мало свидетелей, а надежных свидетелей и того меньше. Какие-то перепуганные служанки, которым удавалось забиться под кровать, или еще кто-нибудь в таком роде. Почти никто не выживал, когда происходило что-то подобное. Императорский дом с удовольствием распространяет самые жуткие слухи. Они охотно поддерживают убеждение, что могут уничтожить кого угодно и где угодно. Достаточно пробить туман и узнать, где находится враг. А приближаться им не надо, они могут действовать с любого расстояния. И вычислить такое действие и нейтрализовать пока никому не удалось. Естественно, что их боятся. Естественно, никто не пойдет на риск, пока не будет полностью уверен в успехе.

— Но как же тогда их победить? — воскликнул Кэн. — Бессмыслица же. Тут только вякнешь что-нибудь, а тебе чудище в постель.

— Оружие не вечно, — повторил Нэйбо, ухмыляясь. — Дело в том, что мы даже не знаем точно, они открыли формулу, или же это наследственная физическая способность. Если наследственная, то тут все просто. Такие способности часто ослабевают. Иногда усиливаются, такое бывает, но редко. Чаще всего правнуки уже почти утрачивают возможности прадедов. Но та же история бывает и с чисто научными знаниями. Иногда первооткрыватель просто боится за свою власть в самом Доме и не раскрывает свой секрет никому, кроме наследника. А иногда секрет и невозможно полностью раскрыть, потому что все дело не столько в формуле, сколько в применении. Дети не очень хорошо понимают, что им объясняют родители, а потом еще более искаженно передают внукам. А иногда просто ленятся. Или оказываются недостаточно умны. Наследники не могут воспроизвести формулу или получают не тот эффект. Некоторое время на них играет угрожающая репутация, но постепенно возникают сомнения. Вот и теперь тоже...

— Сомнения? — переспросил Кэн.

— Сомнения. Правящий Дом очень давно не использовал свои возможности. Многие начинают считать, что они утратили способность. Или почти утратили. А Император знает о том, какие ползают слухи, но ничего не предпринимает. Поэтому сейчас у нас брожение. Все ищут оружие. Межклановые распри обострились. Многие хотят захватить власть. И клан Кахата тоже очень этого хочет. Поэтому Ройбэ не станет с тобой сотрудничать, как бы ты его ни уговаривал.

— Ясно тогда, — вздохнул Кэн. — Ладно, не очень-то и хотелось. Но только он сказал бы нормально, что не хочет, а то месть приплел... Ну его к Раху! А ты как думаешь, изобретут они оружие?

Хэно прищурился и некоторое время смотрел на Кэна со странным выражением. Потом усмехнулся:

— Нет, я думаю, что мы успеем первыми.

После каникул в школе показалось еще скучнее, чем раньше. Прежде Кэну довольно было еды и тепла, теперь же он узнал вкус иных удовольствий. Единственное, что его утешало, это отсутствие необходимости корпеть над учебниками. Все остальные ученики группы включились в выматывающую гонку под названием «подготовка к экзаменам». Реже стал собираться дискуссионный клуб, Ройбэ чаще пропадал в библиотеке, или на пустыре за школой, или просто у себя в комнате. Кэн, чтобы не болтаться одному по коридорам, тоже шел к себе и читал что-нибудь интересное или лишний раз выполнял упражнения для пробуждения силы. Больше-то все равно заняться было нечем.

Может из-за обилия досуга, может по другой какой причине, но Кэн начал больше задумываться о будущем. До сих пор он даже думать не хотел, что его ждет, кормят и ладно. Теперь же ему отчаянно хотелось продолжить жить так, как удалось на каникулах. Ну ладно, совсем так невозможно. У этих аристократов тоже куча неведомых обязанностей, вон, тот же Нэйбо постоянно чем-то занят. Да и Ройбэ сказал, что после школы сразу отправится служить в армию, как ему и положено. Кэн туда не попадет, это уже ясно. Он вернется в дом Хэно, и там на него навалят каких-то дел, которые ему, как сыну Нэйбо, положены. Но хотя бы изредка так развлекаться все же хотелось бы. К тому же, Хэно обещал, что у него будет все.

Но вот что он задумал, этот Хэно? Какую роль отводит он в своих замыслах Кэнми Тахаре? Чему намерен научить? И главное, чем расплачиваться? Надо было все-таки расспросить поподробнее. В самом начале Кэн просто побоялся спрашивать, потом слишком увлекся новыми впечатлениями, а теперь вот снова заробел. Боялся уже не спросить, боялся услышать ответ. Теперь, когда он ввязался в эту игру, он как бы принял условия Хэно. И опасался, что они ему не понравятся.

Еще больше он опасался, что не справится с тем, для чего его наняли. Тогда, в начале, думал, что ерунда, что в крайнем случае можно просто сбежать. Теперь его приводила в смятение мысль о том, что Хэно станет преследовать его и в конце концов догонит. Теперь он узнал о магии достаточно, чтобы понять: от мага не скроешься. А еще больше того смущала мысль, что ему... и не хочется убегать. Ему хочется остаться здесь, стать настоящим аристократом, жить этой жизнью, сытой и веселой, пусть даже наполненной обременительными обязанностями. Он с ужасом представлял, что вернется на улицу, снова будет вкалывать почти даром, мерзнуть, голодать...

Он понимал, что должен хоть чему-нибудь научиться здесь, стать более самостоятельным, получить какие-то знания, чтобы потом, если его все же выгонят, суметь как-то выкарабкаться со дна жизни. Он хватался за книги, но мало что мог уяснить из них, он пытался разбудить свои силы, но они упорно дремали. Он снова не знал, как ему быть.

Появился и другой повод для расстройства. Кэн заметил, что многие, даже и младшие ученики, шушукаются у него за спиной.

— ...просто трус...

— ...побежит жаловаться папочке...

— ...интересно, как Хэно относится к тому, что его сыночек не умеет за себя постоять?

Это действовало на нервы, ужасно хотелось развернуться и надавать по ушам всем шепчущимся. Но Кэн даже и это смог бы вытерпеть. В банде он был младшим, часто терпел насмешки от своих и чужих и выработал к ним определенную устойчивость. Беспокоило всерьез то, что и Ройбэ начал бросать на него странные взгляды. Всякий раз, когда они вдвоем проходили по коридору и слышали подобные обсуждения, Ройбэ косился. Косился с беспокойством и вроде бы ожидая каких-то действий, хотя никогда ничего не говорил. И вот это всерьез доставало. Кэну не было дела до всех остальных, пусть они хоть что там себе думают, но он не мог допустить, чтобы Ройбэ считал его трусом. Конечно, будь они оба простыми уличными мальчишками, все было бы иначе. Там, на улице, Ройбэ уважал бы выдержку друга, который не ведется ни на какие подначки. Здесь, в школе, это не считалось доблестью.