***

— Эй, Хэно!

Кэн обернулся. Деревянный меч летел прямо ему в физиономию. Машинально, не задумываясь, Кэн поймал рукой брошенную деревяшку. Ристэ Кахата кровожадно оскалился. Он стоял позади в окружении целой компании мальчишек, многих из которых Кэн замечал прежде шепчущимися о нем.

— Вы только посмотрите, как он держит меч! — воззвал Кахата. — Он утверждает, что у него пальцы не гнутся, но что-то мне подсказывает, что они отлично действуют.

Кэн покосился на свою руку. Она действительно обхватывала деревяшку прочно и уверенно. Он украдкой огляделся. Уже многие бросили тренировку и внимательно следили за происходящим в центре площадки. Кажется, в этот раз он действительно влип.

— Ну и чего тебе надо? — осведомился Кэн и швырнул меч обратно в физиономию врага. Тот усмехнулся и отбил его своим мечом.

— Ты знаешь, что мне надо. Я вызываю тебя на дуэль. И нечего прикрываться своей якобы раненой рукой. С ней все в порядке, это все видели.

Кэн покосился на Ройбэ. Тот стоял с вытянувшимся лицом и не решался вмешаться. Кажется, деваться было действительно некуда. Кэн немного задумался над формулировкой и решил, что обиднее всего будет использовать максимально официальное обращение.

— Рах тебя забери, Кахата-ка! — сказал он. — Ладно уж, давай драться, раз тебе неймется.

— Давно бы так! — отозвался тот почти с нежностью. — Моим наблюдателем будет Самэти. Кто у тебя?

Кэн понятия не имел, что все это значит. К счастью, Ройбэ опять пришел на помощь:

— Я буду. Где, когда и как?

— На мечах. После занятий, здесь.

— Принято.

Кахата ухмыльнулся, бросил последний взгляд на свою жертву и удалился в сопровождении свиты. Когда все отошли на достаточное расстояние, Ройбэ зашипел в ухо Кэну:

— Ты спятил! Как ты будешь драться, ты подумал?

— А достало! — обреченно отозвался Кэн. — Он бы все равно не отцепился.

— Что тебе стоило дотерпеть до конца года?

— Психанул, — сознался Кэн, смущенно улыбнувшись. — Надоело. Все косятся. Шушукаются за спиной. Ты вон тоже косишься.

— Кто?! Я?! — Ройбэ вытаращил глаза точно так, как Нэйбо когда-то запретил Кэну.

— Ну а скажешь нет? Вон, только кто-нибудь начнет говорить, как ты сразу...

— Но я же... — Ройбэ в растерянности открывал и закрывал рот. — Я же просто боялся, что ты сорвешься! Вовсе я не хотел, чтобы ты дрался.

— А сам говорил... — проворчал Кэн.

— Что я говорил?

— Что надо было еще в тот раз принять вызов.

— Не говорил я такого! Я только сказал, что не поймут...

Кэн отвел глаза. Что уж теперь. Поздно. Вызов принят. Может быть, Ройбэ действительно просто беспокоился за него, а может быть только сейчас так говорит. Наверное, зря повелся. Как теперь выкручиваться, непонятно. Да и Хэно вряд ли будет доволен, если его на дуэли продырявят. На мечах... Это ж страсть подумать, на мечах! На настоящих, а не на этих колотушках. Этот аристократ с пеленок небось на мечах учится, а он, бродяга, всего ничего позанимался, и то вполсилы.

— Что ты думаешь делать? — вернул его к насущному голос Ройбэ.

— Думаю... долбану ему хорошенько и вышибу меч. А потом кулаком по зубам. Левая у меня вполне себе действует.

— Ну уж!.. — с сомнением покачал головой Ройбэ. — Не думаю, что это сработает.

— Да ладно! — Кэн попытался придать своему голосу уверенность, которой он не чувствовал. — Справлюсь я с ним.

— Пойду я лучше к Гайто, — решил Ройбэ. — Он это все запретит.

В душе Кэна забрезжил огонек надежды.

***

Но надеждам не суждено было сбыться. До начала практических занятий Ройбэ успел сбегать к заведующему воспитательной работой и вернулся расстроенный.

— Гайто сказал, что если все было по правилам, он не может запретить. Пообещал напомнить Ристэ, что тебя не надо убивать, но это все. Но я думаю, он и не хочет убивать. Он хочет искалечить так, чтоб не собрали.

— Да, наверное, — обреченно протянул Кэн, а сам задумался. Значит, они не все лечат? Наверное, если руку или ногу отрубят, ее нельзя будет на место приделать. Ох, зря, все-таки, ввязался!

После занятия он, провожаемый пристальным взглядом Кахаты, сходил к себе в комнату и достал со дна чемодана свой меч, который, как считали, не должен был ему пригодиться. Вытянул из ножен короткий прямой клинок, потрогал пальцем лезвие. Острое. Слишком. В банде его не научили драться даже на ножах, хотя старшие это умели. Вот бы обезоружить врага и сойтись на кулаках! Кулаками он привык и умел пользоваться.

Ристэ дожидался его прямо у дверей комнаты. Кэн показал ему меч и мотнул головой, идем, мол. Сказать не получилось: в горле как-то вдруг пересохло. Вдвоем они, сопровождаемые любопытными взглядами, вышли из корпуса и отравились через парк к главному зданию. Тут уже было пусто, но вот на площадке оказалось еще несколько человек кроме Кахаты и его наблюдателя. Выяснилось, что Самэти — этот тот рыжий, который вечно таскался с Кахатой, Кэн даже этого не знал. А вот что здесь забыли остальные, не знал до сих пор.

— Так даже лучше, — шепнул ему на ухо Ройбэ. — Много свидетелей, ему придется драться честно.

— Так и мне тогда тоже, — проворчал Кэн. А потом подумал, что уж его-то никакие наблюдатели не остановят, если начнут убивать. Честность? Не смешите!

Ристэ выхватил меч, отшвырнул в сторону ножны и занял стойку.

— Прошу! — воскликнул он и повел кончиком меча перед собой, как бы приглашая.

— Иду я, — буркнул Кэн. Тоже бросил ножны подальше, шагнул вперед и напружинился. Меч взял двумя руками, как дубину, и выставил перед собой. И вдруг сообразил, что забыл спросить, какие тут правила. А ведь они наверняка есть! Куда можно бить, куда нельзя, как останавливается поединок, ничего этого он не знает. А теперь, при всех, не спрашивать же. Ладно, придется как-нибудь так.

Кэн первым бросился вперед. Он очень рассчитывал на этот удар: изо всей силы долбануть сбоку, Кахата не удержит оружие, и тогда можно будет перейти к кулачному бою. Не тут-то было! Меч Кахаты легко ушел вбок и вниз, вынырнул из-под удара и тут же снова оказался на уровне глаз. А вот Кэна швырнуло по инерции так, что он развернулся и едва не напоролся на чужой клинок. Вывернулся чудом, отскочил... и вот тут началось самое худшее.

Ристэ явно не спешил закончить поединок. Он рисовался перед дружками. Он гонял Кэна по всей площадке, а тот мог только отскакивать и неумело закрываться мечом. Ристэ казался истинным виртуозом. Его клинок порхал, будто невесомый, легко обходил защиты и уже несколько раз ударил Кэна плашмя. Кэн бесился, но боялся больше. Зачем только он в это ввязался? Говорили ему умные люди... Он продолжал держать меч обеими руками, все еще пытаясь притворяться, будто правая не действует, хотя в это вряд ли уже кто-то верил. Слышались смешки.

— Заканчиваем балаган, — подмигнул вдруг Кахата. — Сейчас я тебя нарежу кусочками.

И тут же бросился вперед. Кэн ухитрился подставить меч под удар, но толку не вышло. Кахата будто кувалдой долбанул! Меч вывернулся из рук и улетел неведомо куда. Только страх позволил Кэну увернуться от следующего удара. Если бы он не отпрянул, рассекло бы надвое, а так клинок только скользнул по груди. Распорол куртку и рубашку, и Кэн почувствовал мокрое.

Он же меня убьет, думал он. Просто убьет, ему что, ему даже ничего не будет. Все по правилам. Убьет, и все будет правильно, у них так, и у всех так, потому что слабых убивают. Убить его.

По телу вдруг разлилась приятная истома, исчезла усталость, но в глазах отчего-то потемнело. Или, может быть, воздух вокруг заколыхался, как от сильного жара. Куда-то подевался страх. На Кэна накатила беспричинная злая веселость. Он почти ничего не видел, только лицо своего врага в колыхающемся круге. Цель.

Всего мгновение понадобилось ему, чтобы забыть о себе и стать будто бы кем-то другим. Тем, кому не было страшно. Тем, кому было ясно, что делать. Кахата не успел сориентироваться. Он подступил и снова ударил мечом. Кэн небрежно махнул навстречу удару ребром ладони, раздался металлический звон, и лезвие переломилось надвое.