Послышался щелчок, а потом сквозь хрип и помехи прорвался голос телефониста:

— Дом Хэно.

— Эм... Это... Тэнэби, — неуверенно заговорил Кэн. — Ты... можешь меня соединить с моим отцом?

Он не знал, все ли правильно говорит, но телефонист не подал вида, даже если что-то было не так.

— Минуту, Тэнэби-дан.

Кэн чуть не переспросил. Вовремя вспомнил, что именно так слуги обращаются к хозяевам. Здесь-то его никто так не называл. В трубке тем временем захрустело, потом запикало, а потом снова щелкнуло, и Нэйбо буркнул в ухо:

— Слушаю.

— Э... отец, — осторожно начал Кэн. — Это я.

Раньше-то он Хэно никогда отцом не называл и не был уверен, что не получит за это еще раз по морде. Но как еще говорить, если подслушивают?

— Что стряслось, Тэн? — Голос Хэно сразу зазвучал иначе, почти встревоженно. Но он назвал его именем сына, значит, все было правильно. Кэн утер пот со лба и снова принялся подбирать слова.

— Я только спросить хотел... Нам тут сейчас рассказывали... Ну, в общем, про слежение. Это, я так понял, кто угодно может за кем угодно подглядывать? Если кто-то колдует, то получаются возмущения эфира, так? И за ними можно следить? И даже прямо так можно подглядеть, что другие делают? Как... как в кино, да? Я видел... — Кэн чуть не принялся рассказывать, что им с мальчишками удавалось иногда пробираться в кинотеатр тайком и смотреть фильмы, вовремя сообразил, что сын аристократа вряд ли занимался бы чем-то подобным. — В общем, можно увидеть, кто что делает, так?

— Да, ты все правильно понял, — отозвался Нэйбо теперь уже совершенно спокойно.

— А тогда почему ты думаешь, что никто не знает... ну, ты знаешь про что.

— А про туман вам не рассказывали? — с улыбкой в голосе спросил Нэйбо. — Впрочем, это, кажется, рассказывают раньше. Все дело в том, что пока одни подглядывают, другие наводят туман. Это специальный прием, не позволяющий подглядывать. У нас в общем доме постоянно кто-нибудь дежурит и наводит туман на все, что делается за стеной. Ну и, разумеется, когда я занимаюсь чем-то действительно важным, я не надеюсь только на них и создаю дополнительную завесу.

— Вот оно как... — смущенно пробормотал Кэн. Ему стало стыдно: вот тоже, полез в магию. Как будто опытный маг не знал, что делает. К тому же, он вспомнил, что учитель действительно толковал о «пробивании тумана», только он не понял, что это значит. И все же сдаваться просто так не хотелось, равно как и выглядеть паникером, поэтому он уперся: — Но ведь туман пробивается, так? И сквозь туман можно подглядеть?

— Можно, — легко согласился Нэйбо. — Но это очень трудно. Любое действие проще противодействия. Потому что когда ты противодействуешь, тебе нужно вычислить, из каких потоков состоит действие, выбрать потоки для их нейтрализации; прибавь сюда, что одолеть сочетание потоков — это не то же самое, что одолеть каждый поток в отдельности. Словом, это очень трудоемкое вычисление. А туман наводится очень легко, и каждый дом наводит его просто так, без особого повода. Поэтому, чтобы кто-то начал нарочно пробиваться через туман, ему обычно нужна веская причина. Хотя бы подозрение, что противник собирается сделать что-то важное. Уверяю тебя, ни у кого не было повода следить за мной.

— А теперь? — спросил Кэн, почти успокоенный.

— А теперь поздно, — усмехнулся Нэйбо. Помолчал и добавил: — Я рад, что ты пытаешься разобраться. Между прочим, именно заклинание слежения когда-то стало причиной смены правящего Дома. Предшествующий Императорский дом получил огромную власть, научившись видеть все происходящее. Остальным магам, как у нас, так и за границей, пришлось срочно искать способы противодействия. Заклинание тумана было изобретено несколько раз, оно до сих пор используется в разных вариантах. Но потом, конечно, все пришло в равновесие. Так всегда бывает.

— Читал я про этот Императорский дом, — проворчал Кэн. — Они там всех вырезали, до последнего младенца.

— Ты, наверное, про нынешний Дом. А я говорю о предыдущем. У нынешнего другие секреты. Впрочем, тот Дом наверняка поступил точно так же. Так обычно и делают.

— Всех-то зачем убивать? — буркнул Кэн.

— Чтобы не могли отомстить, — невозмутимо объяснил Нэйбо. — За своих положено мстить. Даже если забрать власть назад не получится, то устроить врагам веселую жизнь просто необходимо.

— Ну тогда все друг друга перережут, а потом придут настоящие враги и всех захватят, — возразил Кэн. На самом деле, по закону улицы тоже полагалось морды бить, если кого-то из банды обидели, но ведь то банды. Они-то государственную границу не защищают. В нем вдруг взыграло государственное мышление, которым он, не иначе, заразился из учебника истории.

— Совершенно верно, — неожиданно согласился Нэйбо. — Поэтому закон ограничивает месть. Полагается вызывать на дуэль и разбираться непосредственно двоим: обидчику и обиженному. Желательно не насмерть. Никаких войн клан на клан. Но на самом деле, — добавил он после паузы, — это только с виду соблюдается, а на деле могут и исподтишка напакостить.

— Тоже мне, — фыркнул Кэн. Он хотел сказать, «тоже мне, аристократы», но вовремя успел проглотить последнее слово. Нэйбо в трубке тоже усмехнулся.

— Ну что, у тебя еще есть вопросы?

— Нет вроде.

— Как в школе?

— Да нормально все, — Кэн заулыбался. — Можно жить.

— Надеюсь, ты делаешь упражнения?

— Делаю, делаю. Только не получается ничего.

Против ожидания, Нэйбо отреагировал совершенно невозмутимо:

— Это нормально. Так обычно и бывает: сначала ничего, а потом сразу получается. Главное не бросай. Это самое важное для тебя сейчас.

— Помню я, — буркнул Кэн и совсем успокоился.

Распрощавшись с Хэно и повесив трубку, Кэн некоторое время тупо таращился в стену, слегка улыбаясь. Вроде он ничего мужик, этот Нэйбо. Можно с ним разговаривать. Конечно, у него свой интерес, о котором он, кстати, до сих пор не рассказал, и все-таки Кэн ожидал более жесткого обращения, особенно после той дрессировки, которую проходил «дома». А он, гляди-ка, не наорал, чтоб его по пустякам не беспокоили, не высмеял, что какой-то бродяга полез в высшую магию. Даже учебой интересуется. Пожалуй, если действительно что-то серьезное случится, можно будет ему еще позвонить.

***

И ведь появился повод позвонить, даже целых два. В учебном процессе намечался какой-то перерыв, и все должны были на несколько дней отправиться по домам. Это событие предвкушали и начали обсуждать задолго до его начала. Ройбэ тоже вовсю строил планы.

— Ты обязательно должен у нас погостить на каникулах. Как думаешь, твой отец не будет против?

— Н-не знаю, — растерянно протянул Кэн. Он понятия не имел, как посмотрит на эту идею Хэно. И ведь скорее всего ему это не понравится. В школе ладно, но пусти этакого дикаря в аристократический дом, мигом раскусят.

— Ну хорошо, я не говорю, пожить, — сдался Ройбэ. — Но хоть пару раз зайди. Или я к тебе, хочешь? На мотоциклетках погоняем.

— На чем? — изумился Кэн. Снова промах! Ройбэ вылупился на него, как впервые увидел.

— На мотоциклетках! Только не говори мне, что ты разучился, ни за что не поверю. Ты же так любил гонять!

— Э... Ну... — Кэн почувствовал, что теряет почву под ногами. Он понятия не имел, что это за мотоциклетки такие и стоит ли ссылаться на больную руку. — Не разучился, наверное. Не помню.

Он виновато оскалился, как всегда, когда речь заходила о его «провалах в памяти». Обычно Ройбэ тут же успокаивался, но не в этот раз.

— Да ты вспомнишь! Только в седло сядешь, сразу и вспомнишь. Такие вещи руки сами помнят. Мы обязательно должны вместе покататься. Мы так давно этого не делали!

Пришлось пообещать, что они непременно погоняют. Всю дорогу до аудитории Кэн лихорадочно размышлял, как теперь будет выкручиваться. Наверное, Нэйбо своей властью может запереть «сына» дома? Конечно, будет очень обидно проторчать несколько дней взаперти, не имея возможности даже носа высунуть на улицу, но это лучше, чем провалить все дело. Каким бы оно, это дело, ни было.