Кажется, Василиса лишила «Подсолнух» посетителей. С другой стороны, заказ-то они оплатили. И точно вернутся, ведь кафе – единственное на всю округу. Так что всё нормально. Только вот кажется, что теперь при появлении Василисы любое помещение будет быстро пустеть. И ничего с этим, увы, не сделаешь. Каждому не объяснишь. И пытаться не стоит, потому что любой намёк будет принят как признак колдовства или сумасшествия. Приехали.

Кроме Василисы, в зале больше не осталось посетителей. Тётя Клава тоже скрылась где-то в недрах кафе. Солнце почти зашло, отражаясь в окнах и на занавесках алыми всполохами. Пора домой.

Подхватив пакеты с печеньками и булочками, Василиса поставила чашку с блюдцем на стол для грязной посуды и громко произнесла:

– Спасибо! До свидания!

Никто не ответил, и Василиса просто вышла на улицу. Постояла немного, вдыхая прохладный вечерний воздух и рассматривая последние алые отсветы в окнах музея, школы и здания администрации.

Когда Василиса добралась до таунхауса, солнце полностью зашло, и посёлок погрузился в аквамариновые летние сумерки.

– Чего так долго-то? – спросил отец, с большим бутербродом проходя в гостиную, где на журнальном столике пестрел детальками очередной пазл.

– В «Подсолнух» зашла, взяла булочек и печенья. – Василиса стягивала кеды в прихожей, пока Изюм кружил у пакетов, норовя засунуть туда мордочку.

Василиса с ним, конечно, поделилась, когда села у телевизора заедать стресс. Папа включил свет и невозмутимо выискивал детали мозаики. Мама на кухне возилась с заготовками на зиму. А Василисе хотелось выть. Но не нагружать же их россказнями о том, что она медленно, но верно превращалась в местного изгоя. Тем более что они в курсе. Так незачем перетирать одно и то же, как Ядвига Мстиславовна травы в ступке.

Ядвига Мстиславовна. Травы в ступке. Ступка. Чашка. Василиса чуть не подпрыгнула, когда в уме ярко, как уличный фонарь ночью, засияла догадка.

– Ты чего? – спросил отец, поднимая взгляд от пазла.

– А? – сыграла удивление Василиса. – Ничего, так просто. Поперхнулась немножко.

Папа кивнул и вернулся к мозаике.

А Василиса с трудом удерживалась, чтобы не вскочить и не начать бегать по комнате, наворачивая бессмысленные круги. Она только что вспомнила, где именно видела гостью Ядвиги Мстиславовны.

Это же та самая седоватая длинноносая женщина, что вошла тогда в кафе на набережной в Нижнем. На которую кивнула мама, сказав, что это представительница кофейной компании, распространяющей знаменитый нижегородский кофе. А ещё она как-то заходила в «Ойме» в Растяпинске. И вроде бы тоже по чайно-кофейным делам.

И вот теперь она гостит у Ядвиги Мстиславовны. В доме, где на кровати лежит остолбеневшая Зоя. Нет, это точно неспроста. Кто же она такая? И почему так внимательно смотрела на Василису? Вспомнила, что видела её раньше? Ну, если она подруга Ядвиги Мстиславовны по «ремеслу», то ничего удивительного в этом нет.

Зачем бабка её пригласила? Уж точно не о продвижении кофейной марки толковать. Что-то тут другое. Гаврил наверняка в курсе. Он ведь остался там, когда Ядвига Мстиславовна стала выталкивать Василису из дома. И он явно не хотел вообще брать её с собой к Зое.

Наверное, они там сейчас какие-нибудь обряды проводят, чтобы Зою выручить. Ну и прекрасно. Значит, Василисина помощь не нужна. Сами справятся.

– Ты чего? – вдруг снова спросил отец.

– А что?

– Насупилась. Сериал не нравится? Хочешь, переключим?

– Да нет, всё нормально. – Василиса расслабила руки. Оказалось, она скрючилась знак вопроса да ещё обхватила себя так, что локти торчали. Распрямилась. Действительно, сразу стало легче дышать. И в голове больше не стучит.

Стоп. А с чего это вдруг папа предлагает переключить? Обычно он чуть ли не прячет пульт, только чтобы никто его сериалы не прерывал. Что, он тоже теперь считает её ведьмой и побаивается? Нет, это уже ни в какие ворота.

– Я пошла спать, – буркнула Василиса, чтобы не наговорить родителям лишнего. – Спокойно ночи всем.

Отец угукнул, мама что-то сказала из кухни. Но Василиса не дослушала – она уже ковыляла по лестнице наверх, чтобы запереться в комнате и хотя бы попытаться успокоиться.

Что-то странное творилось. Допустим, местные решили превратить Василису во вторую поселковую ведьму. Ну, они всё-таки местные, для них мистика Черноречья – это нормально. Но не могли же и родители во всё это окунуться. Нельзя же бояться собственной дочери. Или можно?

Василиса сплюнула зубную пасту в раковину. Умылась холодной водой. Кажется, дело не в местных и не в родителях. А в ней самой. Наверное, длительные стрессы дают о себе знать. Гаврил прав – она и в самом деле в последнее время стала какой-то озлобленной. Раздражается даже без повода. Но что поделать, нервной системе не прикажешь. Может, попросить у Ядвиги Мстиславовны успокаивающих травок? Хотя нет, лучше уж сходить в аптеку за какими-нибудь таблетками.

Уже приготовившись полночи ворочаться и маяться от мыслей, Василиса легла в кровать. Изюм тут же устроился рядом на коврике. Хотя бы он от неё не прячется. Уже неплохо. Будет ведьма не с котом, а с собакой.

Так они и будут жить вдвоём на окраине посёлка. Только не в заросшей мхом старой тёмной избушке, а в просторном доме со всеми удобствами. Желательно ещё иметь сад. Можно даже с бассейном. Ведь как это прекрасно – выходишь летом с веранды и окунаешься в прохладный бассейн. Только он должен быть большим, чтобы даже можно было чуть-чуть проплыть.

Солнце искрится на волнах, на поверхности бирюзовой воды плавают лепестки цветов. Разноцветные розы, что растут по всему саду.

– А ты что тут делаешь?

Василиса, по пояс в воде, отвлекалась от созерцания лёгких розовых лепестков, покачивающихся на волнах. У края бассейна стоял Гаврил, почему-то в смокинге.

– Вообще-то я у себя дома, – буркнула Василиса. Оттолкнулась ногами от стенки бассейна и поплыла, делая большие гребки. Рядом покачивались круглые листья нимфей с большими голубыми и белыми цветами. И вообще бассейн сильно напоминал пруд. Или даже заводь, ведущую в Чарусы. И малахитовая ива спустила длинные ветви до самой воды.

Кажется, дно осталось где-то в глубине, и Василиса перестала доставать до него ногами. Побоявшись, что сил доплыть до берега не хватит, тем более что берегов и не видать, Василиса развернулась и поплыла обратно.

Увы, Гаврил так и ходил туда-сюда по краю бассейна, рассматривая покачивающиеся в воде цветы. Солнце больше не сверкало на волнах – небо потихоньку закрывала здоровенная тёмная туча. Уже стали слышны глухие отзвуки раскатов грома.

Нехотя Василиса вылезла из бассейна по каменным ступенькам. Подошла к шезлонгу за полотенцем и стала вытирать волосы, на холоде неприятно липшие к коже.

Гаврил в неуместном смокинге всё не уходил, хотя и не приближался. Но Василиса кожей чувствовала его взгляд. И внезапно ей стало ясно, чего он на неё так таращился. На ней ведь даже купальника не было.

Василиса быстро замоталась в большое полотенце. Нет, она, конечно, у себя дома и вполне может плавать и загорать тут голышом, однако лишние зрители здесь точно не к месту. Ощутив горячую волну стыда, Василиса развернулась и громко спросила:

– Что тебе здесь нужно?! Зачем пришёл?

– Я Зою искал, – отозвался Гаврил, неподвижно глядя на полотенце, которым прикрылась Василиса.

– Здесь её точно нет, – как можно резче ответила Василиса. – Так что топай отсюда.

В саду раздался шорох. Василиса резко повернулась и увидела, что ветви розовых кустов шевельнулись и сразу замерли. Кажется, за цветами кто-то прятался. Отлично, она тут плавает в неглиже, а за ней ещё и подсматривают. Да как они смеют!

Над головой раздался раскатистый грохот. В ярости Василиса вытянула руку, и куст мигом облетел. Листья и цветы рассыпались по воздуху шуршащим зелёно-розовым вихрем. Но тень уже успела ускользнуть и спрятаться за другим кустом. Ну нет, не уйдёшь.