– Далековато топать, – пробормотала Василиса, вспомнив о больной ноге. – И правда, в тот раз нас совсем близко высадили.

– Даёт нам возможность прогуляться, – жизнерадостно произнёс Гаврил.

– Или повернуть назад. – Василиса помолчала, потом рискнула спросить: – Ты не передумал? Может, вернёмся?

– Ну мы же уже здесь. Хотя если хочешь, можешь вернуться. Дальше я и один дойду.

Василиса засунула руки в карманы и смотрела на выглядывающий из-за деревьев санаторий. Будто он там притаился и ждёт. Как живой, ей-богу.

– Нам лучше вернуться вместе, – проговорила Василиса, глядя на здание, будто высматривающее их из укрытия.

– Ладно, давай, вызывай автобус и поезжай домой. Я потом как-нибудь сам доберусь.

Василиса только молча посмотрела ему в глаза. Он быстро отвёл взгляд.

– Просто мне почему-то кажется, что Зоя именно там, – тихо сказал Гаврил, глядя в сторону санатория. – Не знаю, почему.

Вслух Василиса говорить об этом не стала, но ей отчего-то тоже казалось, что если сама Зоя и не там, то ключ к её освобождению точно спрятан в «Черноречье». Только просто так его им не отдадут.

– Пошли, – буркнула Василиса, выходя на дорогу и направляясь к мосту.

– Может, тебе действительно лучше вернуться, – через пару минут сказал Гаврил. – Вдруг там опасно.

– Там опасно, – эхом повторила Василиса. – И мне лучше вернуться. Тебе тоже. Но мы же не вернёмся, правда?

Гаврил крепко взял Василису за руку и не позволил высвободиться.

– Всё будет хорошо. – Гаврил, видимо, хотел это сказать жизнеутверждающим тоном, но вышло суховато.

Василиса устала выдёргивать руку из его хватки и бросила это дело. Стала просто глазеть по сторонам. Бесконечные поля. Вроде летние, цветущие, но какие-то пустые. Ни птиц, ни пчёлок. Даже ветра нет. Облака неподвижно зависли над лугами. Как будто всё кругом замерло, как на паузе видео.

Скоро они дошли до моста. Василиса затормозила. Будто внутри что-то оглушительно кричало повернуть назад. Но Гаврил вошёл на мост первым и потянул за собой Василису. Древняя каменная кладка глухо шуршала под ногами.

Успенский мост – всё, что осталось от Успенской пустыни. Его не смогли разрушить ни большевики, ни фашистская авиация, ни даже время. Откуда эта информация взялась в голове Василисы?

Да какая разница, сейчас не до этого.

– Ты знаешь, что успение – это смерть? – вдруг спросил Гаврил. – Просто христианство воспринимает смерть как сон.

– Ты это к чему? – медленно спросила Василиса.

– Не знаю, просто почему-то об этом подумал. Зоя же как будто спит.

Опять Зоя. Василиса с силой выдернула руку. Хотя тактильно ощущать Гаврила рядом было приятно и даже как будто надёжно. Но у него одна Зоя на уме.

– Я поэтому так хочу туда попасть, – проговорил Гаврил. – Мне кажется, всё это связано. Успение, сны.

– Смерть, – проговорила Василиса, глядя на прикрытый деревьями горизонт. – Кстати, ты знаешь, там где-то есть источник с живой водой. В Успенской-то пустыни. Жизнь и смерть.

– Серьёзно? – оживился Гаврил. – Откуда ты знаешь?

Василиса только покачала головой. Она сама об этом слышала всего один раз, и от Коли, которого не надо сюда впутывать. А если это просто слухи? Но почему-то казалось, что нет, и ключ с живой водой действительно существует.

– Но это же всё меняет, – с энтузиазмом говорил Гаврил. – Если действительно есть живая вода, то надо просто принести её Зое, и всё! И проблема решится.

– Тебе не надоело решать чужие проблемы? – устало спросила Василиса. – Своих мало?

– По сравнению с Зоей, у меня вообще нет проблем, – сухо ответил Гаврил.

– Ну да. Тебе и баллов ЕГЭ хватает для поступления в любой вуз страны, и работа перспективная, и в семье всё прекрасно.

– Ты сейчас о чём? – повернулся к Василисе Гаврил.

– Я сейчас о том, что перед тем, как спасать других, надо самому найти надёжную опору. А то сгинете вместе, и всё.

Гаврил отвернулся и шёл молча. Кажется, Василиса задела какие-то болезненные точки в его душе, но думать об этом сейчас не хотелось. Похоже, они приближались к черте, за которой прошлые болезненные точки превратятся в ничто.

– Когда-то я думал, что ты – моя опора, – вдруг сказал Гаврил, глядя вперёд. – Матери не до меня, отцу – тем более.

– А Зоя? – решилась спросить Василиса.

– А Зоя – всё, что угодно, только не опора. Она сама по себе. Ей, кроме себя, никто не нужен.

– Не похоже, – усмехнулась Василиса.

– Да просто она сама этого не понимает. Ей хочется быть как все, или даже лучше. Но всё равно не получится, потому что она отличается от остальных. Она сама своя опора. У меня вот не так. Мне нужен кто-то.

Василиса молчала. Она никогда не думала о Зое в подобном ключе. С другой стороны, может, Гаврил и прав насчёт неё. С самого первого знакомства Василиса чувствовала в Зое какую-то особенную силу. Только вот применяла её Зоя в странной манере. То есть, поначалу вообще не применяла, а когда дорвалась, то решила оглушить собой окружающих. Ну, ей это удалось на все сто. А теперь, когда они её выручат, вся её мощная энергия превратится в благодарность Гаврилу. И сшибёт его горным потоком. Главное, Василисе успеть отскочить с их пути.

Заросшая мелкой травкой дорога, в которую превратилось шоссе за мостом, вела всё ближе к густым деревьям, из-за которых уже хищным взором следили за вновь прибывшими светлые стены старого санатория. Будто звериный оскал безжалостного чудовища, поджидающего свою новую жертву.

Разваленный каменный забор, столбики от ворот. Высоченные сосны и берёзы скрывают солнце, из-за чего здание погружено в тень по самую крышу.

Растрескавшиеся тротуарчики, разбитые фонари, сломанные скамейки, заросшие сорняками клумбы. Стёкол в окнах нет. Видимо, здесь нет привидений, которые следили бы за садом и зданием. Может, этим предстоит заняться Василисе?

Да что за жуть в голову лезет. Хотя местечко располагает. Ощущая внутреннюю дрожь, Василиса инстинктивно встала поближе в Гаврилу. Его, кажется, тоже потряхивало.

– Ну и кошмарное место, – прошептала Василиса, пряча окоченевшие пальцы в рукава. А ведь июль.

Здание выглядело пустым и обветшалым, но отчего-то казалось, что внутри кипит жизнь. Или что-то другое.

– А к-как м-мы воду п-понесём? – заикаясь то ли от холода, то ли от ужаса, произнесла Василиса, глядя на черноту окон санатория.

– Не знаю, – шёпотом ответил Гаврил. – Может, там что найдём. А может, просто одежду намочим. Какая разница.

Василиса хотела было предложить вообще туда не соваться, но эти слова отчего-то застряли внутри. Проём дверей будто щерился гигантским зевом, гипнотизируя и предлагая залезть в пасть к чудовищу.

Стало так страшно, что Василиса вцепилась в Гаврила двумя руками. Он сделал шаг вперёд, а сама Василиса будто к земле приросла. Попыталась его удержать. Казалось, санаторий хочет его сожрать у неё на глазах.

– Это же бывший монастырь, – попыталась успокоить себя Василиса.

– Ага, монахов прямо здесь расстреливали, – едва слышно прошептал Гаврил. – И на воротах вешали.

Василиса уткнулась лбом в плечо Гаврила. Прикрыла глаза. Вызывать автобус бесполезно – он сюда не приедет. Но должен же быть какой-то путь. Куда-то. Зачем-то. Они же здесь. Мысли путаются. Как коридоры в этом жутком здании. Двери, лестницы. Старые. Ступеньки обваливаются. Вода журчит.

Перед глазами на миг мелькнули старые полуразрушенные лестницы и почему-то ванны. И Василиса резко вздохнула. Вокруг всё плыло тёмными пятнами. Но скоро стало легче.

– Ладно, пошли, – прошептала Василиса.

Гаврил кивнул и, держа Василису за руку, вошёл в санаторий первым. От дверей остались лишь петли. На каменном полу пустого холла высвечивались солнечно-закатные полосы. Интересно, как сюда вообще лучи проникали, ведь такие заросли кругом.

Пустые арки, уходящие коридорами вглубь здания. Василиса посмотрела в одну сторону, потом в другую. В прошлый раз они оказались тут ночью, и узнать санаторий вообще оказалось проблематично – всё будто изменилось.