Когда подъехали к нужному дому, я спешился. Все мелкие мутанты шарахнулись врассыпную, бормоча одно слово:

— СТАРШИЙ! СТАРШИЙ! СТАРШИЙ!

— Там. — Умник указал когтем на маленькое квадратное отверстие в стене, над самым асфальтом.

Да, хорошо с таким напарником в рейды ходить. Какая экономия патронов, времени и нервов. Я склонился над окошком, не заглядывая, мало ли, пальнут чем с перепугу, и крикнул:

— Эй! Есть кто дома⁈ Гостей принимаете?

— Если с добром, то почему бы и нет, — ответил снизу чёткий, командный голос.

— Ну, тогда я пошёл, — сказал я, отходя от стены.

— Спускайся скорее. Не шуми. — Ответили мне из подвала.

В укрытии на меня смотрели три пары перепуганных глаз и одна пара изучающих, без намёка на страх.

— День добрый, — сказал я, заходя. — Торта нет, но есть это. — Я похлопал по фляге, висевшей на поясе.

Мужчина, открывший мне вход, схватил меня за грудки и рывком затащил в помещение, тут же закрыв на винтовой замок дверь, напоминающую корабельную. Скорее шлюзовой вход, чем дверь.

— Ты откуда такой непуганый взялся? — спросил мужчина, осматривая меня с ног до головы.

— Оттуда. — Указал я пальцем куда-то наверх. Сам же осматривал людей и помещение в поисках не иммунных. За стеллажами раздалось урчание. Девчушка, лет пятнадцати, рванула на звук, я бросился за ней, мужик с военной выправкой и с топором — за мной. Не успели добежать, как раздался пронзительный визг! Влетев за стеллаж, наткнулся на девчонку. Она стояла, прижав руки ко рту, и визжала, таращась на связанного урчащего парня, который извивался, пытаясь освободиться, и клацал челюстью, пялясь мутными глазами на перепуганную до смерти девочку.

— Тьфу ты, падла! Чтоб тебя! — выругался мужик, опуская с облегчением топор.

— Пойдём отсюда, милая, не смотри, — сказала влетевшая следом женщина, обнимая за плечи перепуганного ребёнка и увлекая её за собой.

— Жалко парня. Хороший человек вырос бы, — сказал мужчина, грустно глядя на свежего зомбака.

— Где второй? — спросил я, глядя туда же.

Мужик с любопытством посмотрел на меня.

— Там, — указал на второй стеллаж.

— Тоже связали?

Мужик кивнул.

— Откуда известно? — спросил он, продолжая на меня смотреть тяжёлым взглядом.

— Потом объясню, — ответил я, направляясь в указанном направлении, чтобы убедиться в безопасности этих людей.

— Обычно их стреляют, но не в этот раз, — сказал я, глядя на толстоватого мужичка с залысиной. — Есть у меня идейка.

— Поясни.

— Не сейчас.

— Парень, ты начинаешь меня злить, — сказал военный с напором.

— Понимаю. Но, вы, всё равно, пока ничего не поймёте. Всё нужно делать поэтапно, и информация тоже должна поступать поэтапно.

— Понятно. Тогда давай, начинай своё ″Поэтапно″. — Лицо мужчины скривилось в гримасе боли.

— Вот, выпейте три глотка. Это лекарство. Боль пройдёт и тошнота с жаждой тоже.

Мужчина сделал три глотка, скривился и вернул флягу.

— Это с непривычки, — я протянул флягу рядом стоявшему парню, лет двадцати пяти, тот повторил процедуру. — Надо и остальных тоже напоить, иначе хуже станет.

— Их можно было спасти? — Кивнул он в сторону зомби с проплешиной, возвращая флягу.

— Нет. Они не иммунные, в отличие от вас. Вы молодцы, что догадались их связать.

Я подошёл к женщине, сидящей в обнимку с затихшей девочкой:

— Вот это выпейте и её напоите. Три глотка, позже ещё дам.

Женщина закашлялась.

— Кошмар! Это какие-то грибы?

Я усмехнулся, практически, точному попаданию и ответил:

— Почти.

— Я — биолог. Врач-биолог. На, Леночка, выпей лекарство, — сунула она флягу заплаканной девочке.

— Меня Тамара зовут, а это Леночка. Я так понимаю, вы нас будете эвакуировать?

— Да, абсолютно верно. Только друзей дождаться надо.

— Так вы не один?

— Нет, конечно. Просто, я очень к вам спешил и приехал на… на транспорте. Друзья пешком идут. Кстати, у вас не найдётся ручки и листа бумаги.

— Вот, держи, — военный протянул тетрадь и ручку.

Написав записку, я пошёл к дверям с листком.

— Я скоро вернусь. Вы не выходите. Там очень опасно. — Дверь за мной закрылась.

— Умник, ты, прежде чем подходить, помаши им издалека. И, вообще, лучше не подходи, а оставь записку и отойди. И провожай на расстоянии, подальше. Главное, чтобы они тебя видели.

— Я их не трону. Я же дал слово. Ты не уверен во мне?

— Уверен, дружище. Но они не уверены и могут с перепугу стрельнуть. Мало ли, им может показаться, что ты поесть вдруг захотел.

— Я хочу есть. Я очень голодный. Я всегда голодный.

— Вот это и плохо. Навряд ли они догадались прихватить хоть одну тушу с собой.

— Потерплю. Давай записку.

Я вернулся в подвал минут через пять. Открыл мне всё тот же военный, и я поймал себя на мысли, что это первый мой крестник.

— Забыл представиться, — войдя, я протянул ему руку, — Док.

— Вы тоже врач? — тотчас же послышался голос женщины.

— Да. Я был хирургом, до того, как попал сюда.

— Степан Фёдорович. Можно, просто, Степан.

— Ваша выправка выдаёт в вас военного, я прав?

— Кап-два к вашим услугам! В отставке. Балтика.

— Вот и отлично. Нарекаю вас КАПИТАНОМ. Теперь вы больше не Степан, ни в коей мере. Забудьте прошлое имя раз и навсегда. С сегодняшнего дня вы — Кеп и никак иначе, а я, Док — ваш крёстный.

Минут десять я объяснял причину переименования и слушал краткую историю, как они оказались в этом подвале. По окончании рассказа подала голос девочка:

— Как вы назовёте меня?

— Девушкам не обязательно менять имя, можешь оставить своё. Ну, или сама себе придумай. Тут очень много Афродит, Жасмин, Диан и прочих принцесс, так что не спеши. Осмотрись, подумай, а пока и Лена — неплохое имя.

— Ладно.

— А я, пожалуй, останусь Тамарой. Как-то привыкла за столько-то лет.

— Дело ваше, — сказал я.

— Я? — спросил молчаливый парень.

— Твоим крёстным пусть будет Кеп. Он тебя спас, так будет правильно.

— Молчун, — выпалил, не задумываясь Кеп.

— Ну, Молчун, так Молчун. Пойдёт, — сказал парень, пожав плечами.

— Прикольно, — поддержала Лена. — А что теперь будет с Павликом? Он таким и останется?

— Нет, не совсем. Знаете что, пока мы ждём моих друзей, давайте я вам немного расскажу об этом месте. Оно зовётся Стикс, или Улей, потому что…

— Как же хочется есть. Люди так вкусно пахнут, когда так сильно хочется есть. Нет! Я дал слово другу! Я не стану есть его друзей, даже если сдохну! Это не по-человечески! Но я же не человек… Но я же был человеком. Иные лучше людей. Иные не умеют врать. Иные не нарушают клятву. Иные не предают. Низшие тоже вкусные, когда хочется есть. Тут много еды. Прячутся.

Умник принюхался.

Еда! Хорошая еда! Серые люди, я вас чую!

Мутант кинулся во двор пятиэтажки. Там толпилось больше десятка свежих обращённых, которые словно перепуганные крысы прыснули в разные стороны, узрев несущегося в их сторону Старшего. Мозг у свежаков соображал туго, но инстинкт самосохранения подстегнул к бегству, заставляя спасаться между строениями.

Свежие обращённые очень тупые, пожравшие чуток умнее, вероятно, строительный материал в виде белка способствует восстановлению мозговой деятельности. Получается, что чем больше заражённый кушает мяса, тем он умнее. Один прыжок, и Умник сбил сразу несколько тел, тех, кто не успел вовремя сбежать, тех, кто не успел поесть после обращения и слишком поздно понял, что сейчас сами станут обедом. Сомкнув челюсти на первой жертве, Умник почувствовал, как брызнула тёплая вкусная кровь, растекаясь по всей пасти, оставляя послевкусие чего-то неуловимого, но такого знакомого. Зубы с лёгкостью погрузились в податливую плоть, хрустнули хрупкие кости.