Спустя неделю он попросился в группу Лешего, как раз в день выезда. Все бойцы нашей группы дали согласие на пополнение, только Фома в меру своей природной подозрительности выплеснул эмоции недоверия. Меня как-то негласно тоже зачислили в эту группу, хотя, я не просился, даже разговора на эту тему ни разу не было. Просто, все стали так считать, как само собой разумеющееся. Даже я.

В тот день, спустя четыре часа, мы стояли на границе чёрного кластера. Я смотрел, словно заворожённый на эту пугающую красоту. Чёрная и с виду стеклянная, высокая трава издавала мелодичный перезвон тонкими стеблями, шевелясь, соприкасаясь от малейшего дуновения ветерка. Лучи солнца играли на травинках всеми цветами радуги, как в капле росы или чистейшем бриллианте. Я протянул руку, сломив один стебелёк. Рассмотрев его со всех сторон, сжал в ладони. Послышался хруст. У меня в руке остался лишь мелкий, чёрный песок.

— Мда…

Леший, несмотря на свои габариты, как всегда подошёл тихо, совершенно не слышно, и положил свою широкую ладонь на моё плечо, отчего у меня душа похолодела и я мимолётно подумал, что если я сейчас нечаянно испачкал штаны, виду подавать нельзя.

— Это что, ты ещё лес не видал. — Мечтательно улыбнулся Леший. — Вот где сказка. Знаешь, как поёт такой чёрный лес — волшебно… Только, ходить там не советую. Ветки ломаются постоянно и с жутким треском и звоном битого стекла падают, разлетаясь в пыль при ударе о предметы и черноту. И этой пылью лучше не дышать, я так думаю.

Продолжая разглядывать антрацитовую долину с невозмутимым видом, я спросил:

— Что будет?

— Не знаю, что будет, но и проверять неохота. Просто знаю, что ничего хорошего. Вон тропа, смотри. — Указал он куда-то в сторону, чуть правее нашей стоянки.

— Я ничего не вижу, — всматривался я в указанном направлении.

— Жаль. Хороший дар. Можа, ещё вылупится у тя когда, потом.

Дружески хлопнув меня по спине, Леший пошёл к ребятам, которые скучковались вокруг Армана с его котелками и уже что-то с аппетитом хомячили. Я повёл плечом, разгоняя ощущения от хлопка — рука у батьки тяжёлая знатно.

Мы встали на ночёвку неподалёку. Идти, на ночь глядя, в гости к трём элитникам в центре чёрного клина никто не собирался. Установив охранные растяжки и выставив вахту на ночные часы, умостились спать вблизи границы треугольника.

Подняли меня ещё до рассвета, бесцеремонно пихнув в бок. Давненько я так сладко не спал. Или это разряженный воздух так подействовал, или накопившаяся усталость, но проснулся я с трудом, мечтая о крепком кофе, но вместо этого услышал голос батьки:

— Этого своего отцепляй, парни машины отгонят к овражку. — Командовал Леший с утра пораньше. — Там кустики хорошие, сдалека и не приметишь, шо транспорт стоит. Ты, можа, его это, уколешь? Пусть спит. Кабы дрыгаться не стал. Не любят они черноту, боятся, страсть как.

Я подошёл заплетающийся походкой к двери клетки, на ходу растирая заспанное лицо — поднять подняли, а разбудить забыли. Умник сидел, сложив ноги лотосом, лапами сжимая прутья, и таращился в долину простирающегося антрацита так же, как вчера я. От него шли сильные волны страха — чую. Настолько сильные, что перебивали волны голода. Он впервые не думал о еде. Я даже взбодрился от его эмоций. Прицеп отстегнул уже вполне осознано.

— Не бойся, всё будет хорошо. — Попытался подбодрить друга. — Давай укол сделаю, и ты уснёшь, а проснёшься — уже всё позади будет. Хорошо?

Умник только судорожно вздохнул, молча лёг на дно клетки, разинув пасть для укола. Это было единственное доступное место. Всё тело покрывала толстая серая кожа с костяными пластинами брони. Болевой порог у мутантов достаточно высокий, намного выше человеческого. Десятикубиковый шприц с относительно тонкой иглой он, практически, не заметил.

— Брр — Торос передёрнул плечами, глядя, как я сую руку в пасть мутанта по самый локоть. — Жуть жуткая! — Его передёрнуло ещё раз.

Я ободряюще похлопал Умника по морде.

— Всё, дружище, закрывай свою варежку, а то муха залетит. Давай, перекуси немного и спи. Как уснёшь, так и поедем спокойно. Может, и нам перекусить перед дорогой? — спросил я у ребят.

— Дело хорошее, особенно с утра, но тебе не советую, — сказал мне Леший. — Ты, считай, ещё свежак, два месяца — не срок. Вывернет там. Новеньких всех выворачивает и ломает. Лучше уж так, на пустой желудок идти в черноту.

Я вздохнул, посмотрел на вяло жующего мутанта.

— Слыхал, — обратился я к Умнику, — пойду лучше голодным.

Тот окинул меня сочувствующим взглядом и продолжил свой завтрак.

Да, ощущения и вправду были охрененно неприятными. Чувство такое, будто все мои органы поменяли своё местонахождение, перепутав, кто, где должен быть. Я полностью потерялся в пространстве — где земля, где небо — не понятно. Меня штормило, словно на Американских горках. Я чувствовал то резкий взлёт, то резкое, стремительное падение. В итоге просто распластался звёздочкой на пузе и не шевелился, боясь потерять драгоценные миллиметры опоры.

Мужики ржали на все тона, комментируя мои неловкие 3D телодвижения.

— Ползёт! Ползёт! О-о-па! Завалился! — вопил Фома, согнувшись втрое.

— Боком! Правильно! Так и до острова доберёшься! — басил Арман.

— Гля-гля, как распластался! Ты ещё клешнями помаши, ангел чёрный получится, — посылал советы Торос.

— Вот, тоже мне, умники, нашли забаву над товарищем тешиться. Парашютист как парашютист. А, ну, быстро под руки его, и вперёд! Али щас этого у меня потащите. — Леший махнул в сторону клетки.

— Да, ладно, мы же не со зла. Сами, ведь, такие были, или уже не помнишь? — Фома, хитро щурясь, смотрел на командира.

— Ах, ты, сучий потрах! Это ты на шо намекаешь⁈ Я щас дам тебе — ″Не помнишь!″. — Леший погрозил кулаком Фоме, тот в ответ заржал ещё сильнее.

— Хорош глотки драть, шевели поршнями, ибо до темна обратно не поспеем. Али вы там ночевать хотите? — Леший посмотрел на Фому с таким же хитрым прищуром, теребя свою бороду.

Ржач резко закончился. Меня подхватили под руки, и мы дружною толпою, бодренько двинулись к цели.

В очередной раз остановившись на кратковременный «перекур» я принял доклад от призрачной разведки, засланной на остров:

— Док, фигня там какая-то нездоровая… — Лео сидел рядом, потирая шею с полным недоумением на лице, — там всего один элитник остался, и тот покоцанный, и мелочь по округе бегает не выше спидера, а весь остальной крупняк дохлый валяется, прямо на ферме. Мутантов пожрали, от них только броня переломанная осталась. И ферма вся… будто катком по ней прошли. Может, это он, того, сбрендил и сам своих порвал и схарчил? Вчера ещё всё в норме было, а утром сунулись проверить, как ты послал, а там такое…

Мы стояли почти на границе. Зелёный кластер виднелся далее достаточно отчётливо. Меня давно уже перестало плющить, наверно, адаптировался. Только тошнило сильно, и слегка кружилась голова. Услышав слова, переданные от призрака, группой пытались понять причину произошедшего. Версии звучали одна безумнее другой.

— Может, это и не он, может, там ещё кто-то живёт, или в эту перезагрузку отряд Рембо прилетел с базуками вместо коров, — предположил Арман.

— Ага, или Годзилла, — угрюмо пошутил Фома.

Я озвучивал новые пояснения Лео. Весь отряд мучился в догадках, что же случилось этой ночью?

— Я бы спросил у выжившего мутанта, если бы у… — Лео замолчал, не договорив, и уставился на меня.

— Ну, что ещё? Не томи, — пробасил Леший, глядя на то, как я глубоко задумался.

— Я могу спросить у этого подбитого элитника, кто уничтожил его стаю. Язык мутантов мне доступен, вот и схожу, спрошу. А что, разве у нас есть выбор?

— Ты, похоже, сильно головой в детстве бился, Док, — снисходительно произнёс Фома, посмотрев на меня, как на психически больного. — Это тебе не твой Умник, которого ты выдрессировал через бронированную дверь. Покоцанный мутант проглотит тебя, даже не поздоровавшись. А знаешь почему? — Спросил он с серьёзным выражением на лице. — Потому что он невоспитанный! — и самозабвенно заржал.