— Потяни резину, как можешь. Я думаю, Шмулю быстро возьмут.

— А точно его возьмут? Он криминальный авторитет. У него могут быть связи в спецслужбах.

— Нет у него никаких связей в спецслужбах. Среди ментов есть, среди следаков есть, в тюрьмах есть. Но в спецслужбах нет. Его посадят, но не жди, что-то сгниет на нарах. Будет сидеть с комфортом.

Вздыхаю. Получается, Шмуля все равно избежит наказания. Потому что в тюрьме он, как дома.

— Тогда почему его до сих пор не повязали, если нет связей в спецслужбах?

— Не было необходимости.

Ни хера себе. Сидит себе спокойно в бункере, принимает заказы на избиение людей. Может, еще что-нибудь делает. И не было необходимости его брать.

— И ещё. Лиля хочет придать огласку этому делу. Чтобы точно никто не избежал наказания. Это возможно?

— Не знаю. Не я решаю такие вопросы. Я могу только передать информацию и попросить людей заняться.

— Хорошо.

Соболев делает шаг к двери, давая понять, что мне уже пора. Выхожу во двор вслед за Димой. Соня машет мне рукой, она играет с Владом в бадминтон. Здесь же на траве спит овчарка. Хорошая у них с Димой семья. Сейчас даже как-то стыдно, что встречался с Соней в школе, да еще и с Соболевым дрался из-за неё.

— Дим, спасибо тебе огромное. Без тебя ничего бы у меня не получилось.

— Не за что. Приходите с Лилей вместе на нашу с Соней свадьбу.

— Когда она?

— В начале августа.

— Хорошо. Придём вместе.

Жму Диме руку и еду домой к Лиле. Она снова меня ненавидит и не хочет со мной разговаривать.

Лиля

Их всех взяли.

Эту ошеломительную новость мне сообщает в середине рабочей недели Дима Соболев. Звонит на мобильный, когда я сижу в офисе, и говорит, что спецслужбы задержали абсолютно всех: от исполнителя Серого до заказчиков — Феликса и акционера московского футбольного клуба. Шмулю тоже взяли. Вместе со всеми его шестерками, которые в последнее время следили за мной.

Трубка мобильного выпадает из рук. Губы задрожали, слезы закололи глаза. Я не могу поверить, что это правда, что наконец-то все виновные получат заслуженное наказание. Больше шести лет они жили в свое удовольствие, наслаждались каждым днём, в то время, как у меня была сломана жизнь.

Голос Димы доносится через динамик, он что-то говорит.

— Дим, можешь повторить? — хватаю трубку и снова прикладываю ее к уху. — Что ты сказал?

— Я говорю, можешь писать статью. Задержание основного акционера и генерального директора крупнейшего футбольного клуба России — это сенсация. Очень скоро информация просочится в другие СМИ. Так что давай, опереди своих конкурентов. Тем более ты располагаешь всей необходимой информацией.

У Димы хорошее настроение. У меня тоже должно быть хорошим. Но из-за шока я даже порадоваться толком не могу. Убегаю в женский туалет, закрываюсь в кабинке и даю волю слезам. Без Никиты задержание виновных не было бы возможным.

Но в то же время без Никиты ничего плохого бы со мной и не случилось…

Отношения со Свиридовым у нас сейчас натянутые. Он мысленно считает себя виноватым во всем, что со мной произошло. Я мысленно с ним согласна. Но вслух мы это не обсуждаем. Каждую ночь мы ложимся в постель, не притрагиваясь друг к другу. Ну, мне ещё нужно соблюдать половой покой после операции, но все же. Мы даже не обнимаемся.

Успокоившись, я возвращаюсь в редакцию. Подхожу к своему начальнику, придвигаю рядом с ним стул, сажусь и начинаю рассказывать. Его глаза расширяются до размера пятирублевых монет сразу, как только говорю, что я бывшая девушка Никиты Свиридова. До конца моего рассказа про избиение и задержание всех виновных начальник не роняет ни слова. Потом, наверное, с минуту молчит.

— Коль, задержали гендиректора московского футбольного клуба. Ты понимаешь, какая это сенсация?

— Понимаю.

— Скоро об этом все напишут! Мы должны опередить конкурентов!

— Должны, — соглашается, а сам таращится на меня в шоке.

— Тогда я пойду писать?

— Иди.

— Сделаешь заявку в номер?

— Сделаю.

Не дожидаясь, когда редактор отойдёт от шока, возвращаюсь к своему рабочему месту, открываю ворд и начинаю писать статью, отключив все чувства и эмоции. Уже через десять минут ко мне сначала прибегает главный редактор, потом по очереди все его заместители, а следом и рядовые корреспонденты. Мне приходится отвлекаться на то, чтобы пересказать им все вкратце. Из всего моего рассказа, конечно же, больше шокирует то, что я состояла и состою в отношениях с главным нападающим сборной России.

Лёша, мой коллега, который пишет про футбол, радушно предлагает свою помощь в написании статьи. Я не отказываюсь. Одна я буду писать до ночи. Ведь написать статью в газету — это же не только напечатать в ворде текст, это ещё и огромное количество технической работы: написать всем официальные запросы, взять комментарии у экспертов и так далее. Как только Лёша отправляет запрос на комментарий в пресс-службу клуба, сразу же звонит их пресс-секретарь и в панике просит не писать статью. Даже предлагает редакции деньги.

В девять вечера мне звонит Никита.

— Алло, — поднимаю трубку. Прижимаю ее к уху и продолжаю печатать.

— А ты где? Я приехал домой, тебя нет.

— Я еще на работе.

— Ты не говорила, что сегодня у тебя какие-то соревнования.

— Нет соревнований. Я пишу статью про нападение на меня. Дима звонил, сказал, всех задержали.

— Мне тоже звонил. Я как раз хотел предложить тебе отметить. Расследование завершено. Всех поймали и накажут.

Я замираю с пальцами над клавиатурой. Возникает логичный вопрос: что дальше? Я жила у Никиты, ходила с телохранителем и ездила с водителем, пока моя жизнь находилась в опасности. Теперь мне ничего не угрожает. Ночью выйдет статья, делу будет придана огласка, и больше никто не рискнёт меня трогать.

В каком статусе наши с Никитой отношения?

— Да, давай отметим, — соглашаюсь. — Но только дома, хорошо? Не в ресторане. И я не знаю, когда освобожусь.

— Да, конечно. Напиши мне, как только сдашь редактору текст. Я сразу приеду за тобой. А пока приготовлю ужин.

— Хорошо.

Сбрасываю звонок быстрее, чем Никита успевает сказать мне «Пока». Я сдаю статью в одиннадцать часов, когда в редакции не остается почти никого из коллег. Начальник читает ее очень долго, задает много вопросов. После него статью лично вычитывает главный редактор и тоже засыпает меня вопросами. Все это время машина Никиты стоит возле дверей редакции и ждёт меня.

Я выхожу в двенадцать ночи. Падаю без сил на переднее сиденье и закрываю глаза. Ник тянется ко мне через коробку передач и целует в губы. Впервые с того дня, как рассказал мне всю правду.

— Я не верю, что все это правда, — тихо говорю.

— Правда.

— Всех накажут?

— Дима сказал, что да.

— Даже следователя-взяточника?

— Даже его.

Слезы стягивают горло колючей проволокой. Никита заботливо вытирает капельки в уголках моих глаз.

— Я люблю тебя, Лилия.

— Я знаю.

Никита ждёт от меня других слов. Ждёт от меня ответного признания в любви. А я сама не знаю, что чувствую. И не хочу об этом думать. Я устала.

Мы приезжаем домой. Никита приготовил романтический ужин. В воздухе витает вкусный запах, а стол в гостиной сервирован красивой посудой. Я позволяю себе немного расслабиться и даже начинаю улыбаться.

— Ты вкусно готовишь, — хвалю, отправляя в рот очередной кусочек мяса.

— Брошу футбол и стану поваром, — шутит.

Смеюсь. Никита берет мою ладонь и подносит к губам, целует ее тыльную сторону.

— Давай выпьем за нашу победу.

Я перевожу взгляд на бутылку вина на краю стола. Рядом с ней два бокала.

— Ты же не пьёшь. У тебя в контракте с клубом прописано.

— А мы не скажем моему клубу, — подмигивает.

Ого. Никита нарушает одно из положений контракта. Небывалое дело.