— Слыхал, говорят в городе опять будут набирать рабочих в шахты, — проговорил рядом со мной крупный угрюмый мужчина, — я лучше пойду в ополчение.

— Ну не знаю, — протянул щуплый мужичок, — ополченцы тоже гибнут. Граница то рядом, а дикие орды говорят опять на лето будут кочевать ближе к ней, а значит опять воевать будем.

— По мне лучше под чистым небом голову сложить, чем как крот в подземелье.

— Зато на добыче орты платят лучше, — привел, как по мне, прекрасный аргумент щуплый.

Я слушала мужиков и обдумывала их слова. Орта — важнейший минерал в нашем королевстве. Его добыча обеспечивает казне стабильный доход и процветание целой страны. Орта позволяет сохранять магию. Минерал может накапливать в себе магию, а потом аккумулировать ее некоторое время без потпитки. Открытие свойств орты дало такой толчок в научном, бытовом и магическом плане, что наше государство встало наравне с передовыми державами. Сейчас с использованием орты работает практически все, минерал поставляют в разные страны. Добыча производится в нескольких месторождениях, к одному из которых мы и продвигаемся.

Что ж, думаю, стоит попробовать наняться работать в шахты. Знаю, что женщины там работают, в основном ссыльные, но я все равно ничем не лучше. Вроде бы в сами шахты они почти не спускаются, в основном на кухне работают. На кухне я худо-бедно ориентируюсь, помогала кухарке в имении. А работать все равно нужно, что-то сомневаюсь, что земли в северных пределах так плодородны, чтобы обеспечить меня, еда сама с неба не падает. Живот заурчал при мыслях о еде. Да, не привыкла я недоедать, скудного завтрака из хлеба и сыра, жидкой похлебки в обед и пустой каши на ужин, хватает только на то, чтобы не падать в обморок от трудной дороги. Зато бесплатно и относительно безопасно.

Очередной трудный день пути подходил к концу. Сегодня удалось проехать в фургоне почти два часа. За это время успела хоть немного отдохнуть. Стоило признаться себе, что этот путь вовсе не прост для меня. Тело болело, с каждым днем все больше, ноги отекали и опухали так, что с трудом втискивались в ботинки. Хорошо, что остался всего день пути. А еще меня пугала сама встреча с градоначальником, вид у меня не самый благонадежный. За время дороги платье истрепалось и требовало стирки, ботинки стоптались в конец, один пришлось подвязать веревочкой. Волосы грязные, потому что их не промыть еле теплой водичкой в бараке у дороги. Отражение в воде показывало осунувшуюся девушку с горящими лихорадочным огнем с легкой бизуминкой глазами. В общем, так себе. Но ночевать и дальше с малознакомыми людьми я больше не хотела.

— Эй, ты что делаешь? — внезапный оклик заставил оглядеться, я задумалась и просто механически переставляла ноги.

Где-то в конце затолпились люди, колонна начала останавливаться, возницы фургонов натянули поводья.

— Да что же это делается?! А ну отдай!

Я не хотела лезть в толпу, но любопытство потащило меня в ту сторону, куда уже отправились верховые стражники. Двое спрыгнули с лошадей и стали пробираться сквозь пока еще тихо ропочущей толпе.

— А ну разошли, чего встали?! — закричал один из них.

— Господа стражники, да что же это? — причитала женщина средних лет. — Это мои вещи, а он стащил, наверное, когда я спала, — она указывала на небольшой мешок, который держал в руках ухмыляющийся молодой парень с противной улыбкой на лице.

— А ты откуда знаешь, что это твои вещи? А? — он спрятал мешок за спину. — Я их несу от самого Иллеса, здесь все, что у меня осталось.

Парень смотрел открыто, не таясь, а женщина внезапно заморгала часто-часто, будто собираясь заплакать. То ли от шока, то ли от безграничного удивления женщина несколько раз открывала и закрывала беззвучно рот, а потом заговорила со слезами в голосе:

— Да какие ж это твои вещи? Что же у тебя зеркало и расческа с инкрустацией, да два комплекта тонкого нижнего белья? — несмотря на то, что женщина вот-вот была готова заплакать, она не сдавалась и посмотрела на стражников с надеждой.

— А еще там три серебряных, — осклабился парень, — это мне мамка последнее ценное от себя оставила. Наказала продать, коль нужда придет.

Стражники переводили хмурый взгляд с одного спорщика на другого.

— Ну и дурак, — покачал головой стоящий рядом пожилой мужчина с седой бородой, — кто ж тащит в толпе, с которой не первый день идешь.

— Верно, — кивнула женщина, — и три серебряных, которые я сама заработала. Все что осталось от приданого, которое ушло на оплату долгов мужа-покойника.

— Разберемся, — хмуро бросил старший стражник, не без труда забирая мешок у парня, — до города день пути, вот там с вами комендант и разберется.

— Но как же, господа стражники, — непонимающе смотрела на них женщина, — где ж это видано, чтобы у мужика из всех вещей только бабские были?

— А не твое дело, — выдохнул парень, зыркнув на нее зло, — мамка, говорю, оставила.

— Да это ж мои вещи, негодяй! — выкрикнула женщина и в жесте отчаянья попыталась ударить гадко улыбающегося парня.

Женщину удержал второй стражник. Что-то шепнул, что услышала только она. Женщина перестала вырываться и вроде плакать передумала, только нахмурилась еще больше и покрепче притянула мешок побольше, что держала до этого в руках. Наверное, тот мешочек с вещами лежал в ее заплечном, потому что горловина развязана. Она увидела свои вещи в чужих руках и полезла проверять, а не найдя подняла шум.

— Комендант такое не спустит, идиот, — сплюнул дядька.

— Почему? — отважилась спросить.

— Да потому, что такую глупость совершает совсем уж безнадежный дурень, — мужчина глянул на меня, чуть сдвинув брови, но видимо не посчитал наше общение опасным. — А комендант в Радоле, как я слыхал, мужик серьезный, военный из высоких чинов, да и градоправитель тоже. Городок то пусть и маленький, а на границе, да еще и с шахтами, так что сядет этот глупец в тюрьму вместо ссылки. А то и еще хуже, если сегодня бежать надумает.

— Думаете, решит сбежать? — удивилась я.

Это уж совсем отчаянный шаг, за побег вместо ссылки получишь тюремный срок, да не маленький. А найдут быстро, метка просигналит во все близлежащие поселения, и ее увидит любой маг.

— Да как пить дать, — усмехнулся мужик, смотря как разводят спорщиков в разные концы колонны, а стражник забирает мешок с вещами женщины. — Говорю же дурень, здесь кругом ссыльные, тащить здесь вещи глупо, и мало их у людей, и ценного ничего нет, да и вычислят быстро, несмотря на такую толпу.

А я призадумалась над словами дядьки. Логика, конечно, была, но мне кажется все равно бы тащили. Тут же ссыльные и за воровство есть, почему бы им не прихватить чужую вещь? Наверное, чего-то я не поняла в словах мужчины. По мне, так любой в этой толпе мог бы украсть, потому что это и так провинившиеся люди.

К вечеру мы добрались до очередного барака. Этот выглядел новее предыдущих, но внутри все также аскетично. После дневной склоки я решила держаться поближе к страже. Не знаю, будет ли что-то, но внутри поселилась какая-то тревога. Поэтому легла как можно ближе к мужчинам. Они внимания не обращали на ссыльных, тихо переговариваясь между собой. Наскоро перекусив безвкусной кашей, ополоснув лицо и руки, я пристроилась спать. Чемодан держала чуть ли не в обнимку, попробовала устроить его под голову, но было неудобно, поэтому обхватила руками и накрылась плащом. Сон был муторным, снилась какая-то чушь, я не могла расслабиться, поэтому часто просыпалась. Вокруг все спали, на стенах тускло горели масляные лампы, на современные на основе минерала орты никто не стал здесь разорятся. Когда я в очередной раз открыла глаза, то в дальнем углу мне померещилась тень, которая вдоль стены кралась на выход. Наверное, кто-то захотел в туалет, ничего не обычного. Однако, заснуть снова никак не получалось, и я просто лежала. В голове мыслей не было, только напряжение, которое никак не отпускало. Ноги гудели, тело было ватным. Вот бы сейчас отдохнуть на удобной кровати, чисто вымытой, укрыться теплым одеялом, а утром вместо пустой каши, вкусная булочка и ароматный кофе или хотя бы чай. Запах дыма я почувствовала сразу, но сначала подумала, что это зачадили лампы. Но потом запах стал навязчивее, и я открыла глаза и села, оглядываясь. Лампы горели тускло и ровно, а вот в дальнем углу, где мне померещилась тень, мне показалось что появился белесый туман. Туман? Я никак не могла связать эту серо-белесую дымку с запахом гари. А потом в голове вспыхнуло: «Дым! Пожар!» В том конце появилось шевеление. Затем возня стала интенсивнее, а потом раздались крики: "Пожар! Пожар!" Что тут началось! Люди вскакивали, начали метаться. Дым тоже стал заметнее и потихоньку расползался. Я сначала испугалась, но паника мне не поможет. Осталась на месте рядом со стражниками, которые быстро разделились и начали выводить людей. Люди не желали быть организованными, они лезли, толкались и пихались. Всюду слышались крики, хотя огня пока видно не было. Я прижалась к стене с чемоданом в обнимку. Лезть в самую толчею возле двери было страшно. За людскими телами не было видно стражника, который выпускал людей. Но его громкий голос позволял верить, что эта толпа его не раздавила. Дыма становилось больше, в горле запершило, а глаза заслезились. В дальнем конце появились оранжевые отблески. От страха у меня натурально задрожали коленки, я вдруг подумала, что могу не успеть выйти, потому что толчея в дверях не утихала. Я даже дернулась к толпе, но заставила себя остаться. Ещё есть время, а в этой давке мне все ребра переломают. Наконец из дальнего конца барака показались стражники, которые шли цепью, а впереди бежали оставшиеся люди. За стражниками больше никого не было. Они внимательно осматривали расставленные кровати и небольшие закутки, чтобы никого не забыть в панике. Я поняла, что это мой шанс. Вклинилась к людям прямо перед замыкающими стражниками. Дышать стало ощутимо сложнее, дым затянул все помещение. В голове зашумело, видно было плохо, глаза резало от дыма.