Юля прижала её плотнее, подхватила и взяла на руки: в воде девочка была совсем лёгкой.

— Давай попросим папу оставить нас здесь? — предложила она. — Мы поплаваем, ещё покатаемся, а потом я отвезу тебя к бабушке.

Девочка настороженно затихла. Две пару глаз: голубые и карие, внимательно смотрели на Юлю.

— Ты будешь со мной кататься? А потом мы пойдём на «весёлую речку»? И обедать вместе пойдём? — недоверчиво спросила Катя.

— Обязательно. Когда нам надоест быть рыбками, пойдём с тобой в парк, хочешь?

Бассейн опять огласил визг — на этот раз восторженный.

— Юля, я оставлю с вами водителя. Если устанешь, он и один за ней присмотрит, — сказал Дима.

— От чего я устану? — улыбнулась она. — Не волнуйся, нам будет весело, хотя с тобой, конечно, было бы ещё лучше.

Дима уехал.

После аквапарка они с Катей поехали в детское кафе, есть хотелось ужасно. Катя пыталась заказать себе только десерты, но Юля уговорила девочку взять нормальной горячей еды, первое и второе. Потом отправились на аттракционы и укатались до головокружения. В перерывах между качелями, прыгалками, самолётиками и заездом на машинках пошли есть мороженое и пить лимонад. Катя хвасталась, что умеет считать, и по пути Юля задавала ей простые примеры.

— Три белки позвали гулять трёх зайцев в сад. Каждый взял в саду по груше. Сколько груш они унесли с собой?

Катя подумала, повторила условие, шёпотом сложила цифры:

— Шесть!

— Правильно. Выбирай, какой тебе рожок купить.

— Я хочу клубничное и шоколадное, — решила Катя.

— Два сразу? Как ты их будешь есть?

— Сразу и буду.

Девочка открыла оба рожка и по очереди лизала то одно, то другое:

— Юля, говори ещё задачу, — попросила она.

— Я купила четыре яблока. Твой папа купил два, а ты купила одно. Дома мы их помыли и положили на тарелку. Сколько яблок в тарелке?

Задача оказалась слишком сложной. Катюшка назвала несколько ответов и Юля поняла, что она пытается угадать.

— Нет, ты считай, а не угадывай. Четыре плюс два плюс один.

— Тогда держи мороженое, — Катя протянула её рожки. — Можешь полизать, только вафельку внизу не откусывай.

Девочка растопырила пальцы и, загибая, быстро нашла ответ:

— Семь!

К вечеру Катя и Юля, растрёпанные и счастливые, решили поехать домой.

В машине девочка заснула. Положила голову Юле на колени, обняла её за руку и засопела. Юля погладила свободной рукой мягкие светлые волосы. В следующий раз надо взять с собой раз расчёску.

Въезд в элитный дачный посёлок она увидела издалека: освещение, шлагбаум, охрана. Ничего себе — деревня бабушки! Они проехали по уютной, выложенной плиткой улице, свернули и остановились возле дома. Точнее, особняка: двухэтажного, с высокой крышей и кованными воротами, напоминающими ворота в питерском Летнем саду. Здесь тоже была охрана, во всяком случае, молодой плечистый мужчина, который вышел им на встречу, не был похож на садовника.

— Проводите, пожалуйста, Катю в дом, — попросила Юля водителя.

Она осторожно разбудила девочку.

— Котёнок, просыпайся. Иди, тебя бабушка ждёт.

Бабушка, Елена Яковлевна собственной персоной, вышла на крыльцо. Что делать? Подойти поздороваться, или не нарываться и по-быстрому нырнуть в машину? Проблема решилась сама собой: Катя побежала к Диминой маме, та взяла её за руку и, не обращая внимания на Юлю, увела в дом.

Если бы Юлю не мучило беспокойство за оставленных домашних, всё вообще было бы замечательно. Разговоров о Диминой жене они оба успешно избегали, и пусть Димина мама приняла Юлю в штыки, Юля всё равно с интересом слушала его рассказы о домашних, о брате и племянниках, об Эвелине и Елены Яковлевне. В конце лета у Елены Яковлевны будет день рождения, и она ждала к себе всю семью.

— Это она сейчас скучает, а приедет братец со своим семейством, маме мало не покажется, — смеялся Дима.

— Почему?

— Он же у нас многодетный отец! Что ты удивилась, правда-правда. У них с женой трое своих, плюс двое приёмных.

— Они взяли детей из детдома? — удивилась Юля.

— Нет, это девочки её покойной сестры, сиротами остались. Точнее, двоюродной сестры, но какая разница? Когда все дети собираются у мамы, Эвелина просит отпуск. Говорит, её нервные клетки потом ничем не восстановить.

— Елена Яковлевна её отпускает?

— Отпускает, каждый раз целая история. Мама кричит, что Эвелина бросает её на произвол судьбы, Эвелина — что она компаньонка, а не нянька и не аниматор. Потом мама отпускает и, самое большое через неделю, требует вернуться. Представляешь, пятеро детей брата плюс Катя? Они мамин дом за один день разносят! Не знаю, когда она больше радуется, когда они приезжают, или когда собираются домой.

Ко дню рождения мамы Дима готовился серьёзно: заказал цветы, шоу с вечерним фейерверком, её любимую эстрадную певицу. Юлю попросил выбрать подарок.

— Откуда я знаю, что подарить твоей маме? — удивилась она.

— Я тоже не знаю. Юланя, ну помоги мне, придумай что-нибудь оригинальное.

Что можно подарить человеку, у которого всё есть? Юля бы легко определилась, что подарить бабулям или Татьяна, но Елене Яковлевне? Вся надежда была на Эвелину, может она подскажет правильный выбор?

— Завтра я на работе допоздна, послезавтра тоже, — прикидывала Юля. — Спроси у Эвелины, на следующей неделе она сможет со мной пойти?

— Позвони и спроси. Юля, ну что ты скуксилась? Не прячься за мою спину, тем более ты её знаешь, начинай контактировать напрямую.

— Мне неудобно.

— Неудобно на потолке спать, одеяло падает, — засмеялся Дима. — Завяжи мне галстук, пожалуйста.

Юля расправила на Диминой шее галстук, завязала аккуратный узел. От Димы приятно пахло свежестью и чуть-чуть горьковатым парфюмом. Так пахнет трава утром, когда ещё не высохла ночная роса, земля после ночи влажная и холодная, но солнышко уже пригревает, обещая долгий жаркий день. Вдруг остро захотелось такого дня: с бездонным голубым небом, облаками, лениво плывущими куда-то за горизонт, жужжанием насекомых, густым, вкусным горячим воздухом, поднимающимся от нагретой земли.

Дима потянулся к ней губами, Юля обняла его, уткнулась лицом в грудь, затихла.

— Дима, у тебя совсем-совсем времени нет?

— Ммм, — промычал он, покрывая поцелуями Юли шею. — Для тебя я абсолютно свободен на ближайшие сто лет.

Домашняя блуза мешала Диминым губам продвигаться дальше, и он стянул её с Юли. Подхватил на руки, понёс в спальню.

— Опоздаешь! — вырывалась она. — Дима, я тебя сейчас не отпущу, и провалятся все твои утренние планы!

— Не отпускай, — легко согласился он, развязывая галстук. — Фиг с ними, с планами. Зачем они нужны, если ты меня отпустишь?

Юля хихикнула, помогая ему раздеться. Ой, не знает Елена Яковлевна, как её сын стал относиться к своей работе! Дима говорил, что бизнес для мамы — святое. Что бы не произошло, дело прежде всего.

— Димочка, а твой этот, бизнес, не пострадает, если ты на совещание опоздаешь? — она потянула с него брюки и небрежно откинула их на кресло.

Брюки до кресла не долетели, упали как раз на вазу с лилиями. Идти сегодня Диме в другом костюме.

— Я же не первый день в бизнесе. И, вообще, о чём ты думаешь? Ты должна обо мне думать!

— Я и так о тебе думаю, только и делаю, что думаю о тебе. Ты как тот день, в который я хочу.

— Какой день? Потом расскажешь.

Юля закрыла глаза, обхватила Диму руками и ногами, чувствуя каждой клеточкой, как горит его кожа. Вот так бы раствориться в нём сейчас, впитаться, как вода в песок, чтобы всегда, каждую секунду, чувствовать его рядом, близко настолько, что ближе и быть невозможно. Ощущать его сильные широкие ладони на себе, плавиться от его прерывистого дыхания.

— Юланя моя, Юланя, я люблю тебя, — шептал Дима.

— Я тебя люблю…

— Никому не отдам.

— Не отдавай…

Как она раньше жила без него? Без его рук, без его губ? Без их объятий и поцелуев, без утреннего ожидания ещё одного чуда, которое подарит новый день? Без вечернего всепоглощающего счастья, когда они, наконец, встречаются, Дима выключает на телефоне звук и принадлежит только ей? Без его тёплых, уютных рук, без его ласкового взгляда? Почему они раньше не встретились?